Lutea - Два мира. Том 1 [СИ]

В тот момент моё тело двигалось само по себе. Кинув камень, который всё ещё держал в руке, я отбил кунай, направленный в Изуну; боковым зрением я видел, что Хаширама сделал для своего брата то же. Мы с ним вернулись, посмотрели друг другу в глаза, теперь уже зная, кто есть кто.

Оставалось сделать только одно. И я сделал — знал, что Хаширама не сможет: отказался от нашей дружбы, чтобы защитить своего брата, последнего, оставшегося в живых. В тот момент пробудился мой Шаринган.

— После этого Учихи отступили, — произнёс Хаширама, — и мы тоже вернулись домой. Отец так и не рассказал никому о том инциденте, наказав мне и Тобираме тоже молчать. Новая наша встреча с Мадарой состоялась уже на поле боя. День за днём мы сходились в схватках, раз за разом ранили, жгли и избивали друг друга, но ни один не мог одержать полную победу. Так прошли годы; мы и не заметили, как выросли, похоронили отцов и сами возглавили кланы. Бывшая когда-то дружбой, вражда не утихала ни на миг, и казалось, что выхода из этого неспешно текущего ада нет.

Но вот настал день, когда в одном из боёв был тяжело ранен Изуна; мгновенно забыв о сражении со мной, Мадара бросился на помощь брату. Учихи были разгромлены в тот раз, а мы с Тобирамой преграждали их предводителям путь для отступления.

— Тогда я весьма ясно представил свою смерть, — хмыкнул Мадара, старавшийся скрыть за циничным равнодушием какие-то другие, не до конца понятные Наруто чувства.

— И следовало наградить тебя ею, — процедил Тобирама, стискивая ткань водолазки. — Однако мой брат решил проявить мягкость.

— Тоби, — покачал головой Хаширама, и столько всего: тепла, лёгкого укора, заботы — было в этом обращении, что даже колючий Второй немного оттаял. — Неужели я мог поступить иначе? Друг моего детства стоял передо мной с истекающим кровью братом на плече — как я мог не отпустить его? К тому же, на их месте вполне могли оказаться мы с тобой.

— И я не уверен, что отпустил бы вас, — прошипел Мадара.

— Зато я уверен, — просто сказал Хаширама.

Мадара пренебрежительно фыркнул, но затем вздохнул.

— Отпустил бы, — нехотя признался он. — Но Изуна бы — нет. Сострадания к Сенджу у него не было и в помине. Но тем не менее, — через силу добавил он, посмотрев на Тобираму, — незадолго до конца брат сказал мне, что смерть от твоей руки была честью для него.

— Для меня же была честью каждая битва с ним, — чуть склонив голову, ответил Второй, несколько удивлённо, но несомненно искренне. — Изуна был хорошим шиноби, его взгляды на мир были близки к моим, и я уважал его.

— Знаете, — проговорил Хаширама угрюмо, — в тот момент, мне кажется, мы все совершили главную ошибку во всей этой истории: удержи мы с Тобирамой вас тогда, я смог бы вылечить Изуну, а с тобой, Мадара, мы бы договорились, ведь больше всего после благополучия брата ты желал мира. Но что вместо этого сделал я? Предложил — от всего сердца, да, но совершенно голословно — заключить перемирие и объединиться. Это из-за моей слабости и нерешительности так всё обернулось.

— Гноби себя, гноби, — бросил Мадара, его самобичеваниями в определённой мере наслаждавшийся. — Это очень поднимает твой авторитет в глазах молодёжи.

— Ты тоже хорош, — парировал Тобирама, пока Первый с самым грустным видом молчал. — Ты знал, что брат первоклассный медик, да и на его предложение был согласен, уже хотел протянуть руку — но послушался раненного Изуну, известного противника альянса между нами. Если бы ты не потакал брату во всём, прояви ты тогда характер, он был бы жив.

Мангекью Шаринган вспыхнул в глазах Мадары, и за долю секунды его окутала холодная синяя чакра. Вокруг Тобирамы тоже стала собираться чакра, как вдруг вмешался Хаширама.

— Прекратите! — он повысил голос и сурово посмотрел на спорщиков. — Тоби, я знаю, Изуна тебе нравился, но теперь уже ничего не изменишь! А ты, Дара, если хоть пальцем тронешь моего братишку — выдеру тебя, как в прошлый раз!

Сложно было сказать, у кого из двух шиноби лицо перекосило больше.

— Изуна мне не нравился, мы просто испытывали друг к другу взаимное уважение, — процедил Второй и хотел было добавить что-то ещё, но тут отклинило Мадару:

— Не смей называть меня этой кличкой!

— Ты что, даже после смерти будешь на это обижаться? — мигом растеряв всю серьёзность, поддразнил его Сенджу.

— Я не обижаюсь, я бешусь! — вспылил Мадара. — И что ещё за «выдеру», а?!

— Ты что, не знаешь? Выражение есть такое: «надрать задницу»; я его просто чутка укоротил…

— Укоротил?! Я тебе сейчас язык укорочу!..

— А знаете, мальчики, — вполголоса поделилась с товарищами по команде Сакура, ошарашенно, как и они, наблюдая за набиравшей обороты ссорой, — вы очень даже неплохо ладите.

— Это точно, даттебаё, — пробормотал Наруто, хотя ему и казалось, что Первый раздразнил Мадару нарочно.

— Не могу поспорить, — неожиданно поддержал Саске.

— Мадара-сан, прошу, успокойтесь, — Итачи как обычно решил взять на себя роль блюстителя спокойствия.

— Нам только битвы между основателями Конохи сейчас не хватало, мм, — буркнул Дейдара, настороженно следя за движениями шиноби.

Минуту спустя Мадара всё-таки угомонился, хотя и продолжал буравить Хашираму крайне злым взглядом. Унявший свой гнев ещё раньше Тобирама теперь был просто мрачен, но это, в принципе, было его обычное состояние.

— А что случилось после той битвы, Хаширама-сама? — спросил, чтобы разрядить обстановку, Минато.

— Новая битва, — отозвался Первый, — на которую Мадара пришёл с новым оружием: Вечным Мангекью Шаринганом. Не считая Долину Завершения, это, пожалуй, был самый страшный наш бой; длился он целый день, и мы использовали свои мощнейшие техники, разнесли местность на много километров вокруг. Однако в конце его Мадара лежал на земле — впервые за всё время.

— Отрадная картина, — произнёс Тобирама, уже полностью вернувший всё всегдашнее хладнокровие. — Только когда сражение закончилось, мы с шиноби нашего клана подошли ближе — брат запретил кому-либо вмешиваться в битву — и увидели Хашираму сидящим возле поверженного врага. Все очень обрадовались развязке затянувшегося противостояния глав двух кланов; видя, что брат устал, я сам занёс клинок, чтобы добить Мадару. Однако Хаширама меня остановил.

— Я снова предложил Мадаре объединиться, — сказал Первый, то и дело поглядывая на всё ещё недовольного друга, — напомнил про наше обещание и детскую мечту.

— Всегда умел находить момент, — фыркнул тот. — Я был побеждён, унижен, только что потерял брата — и тут ты такой весь из себя миротворец лезешь со своим безумным планом по основанию деревни, а за твоей спиной стоит Тобирама, занося надо мной тот самый меч, которым убил Изуну.