Keitenna - Нехорошая квартира [СИ]

Домовой так до конца и не понял, что именно тогда произошло, но факт оставался фактом. Проплутав где-то весь вечер и всю ночь, Том вернулся другим. Если до этого случая вспышки неконтролируемого гнева и жестокости случалась периодически, то случай с «Оковами рабства» что-то крепко повернул в голове мага не в ту сторону. Риддл свёл на нет любые приятельские отношения, которые у него таки водились с его Внутренним кругом и буквально похоронил себя в работе. Маг практически не спал, а вся квартира была обложена чертежами, расчётами и пронизана тяжёлым тёмным духом колдовства. Том стал абсолютно, безумно вспыльчив и перестал сдерживать свои порывы хоть в малейшей степени. Бор был свидетелем, как Волдеморт заавадил своего последователя за то, что тот уронил кружку на кухне.

Грёбанная посуда чинилась одним «Репаро». Даже Бор это знал!

С внешностью у Тома тоже происходило что-то не то. Глаза мага приобрели устойчивый красный оттенок, практически уже не сменяющийся на глубокий синий, лицо вытянулось. Риддл резко исхудал. И без того бледный, он стал пугающе походить на мертвеца, а чарующий голос всё чаще срывался на шипение.

Бор смотрел на эти изменения в бессильном ужасе. Нет, он пытался поговорить, убедить, но у Тома словно что-то выключили.

«Мозг», — как порой со злостью думал Домовой. И да, маг как-то посварливел и поглупел.

Вот в таком-то состоянии духа он и встретился на жизненном пути Северуса Снейпа. То, что мальчишка очень ценен для Тёмного Лорда, стало очевидно сразу. Впервые за долгий месяц Бор увидел на лице Риддла улыбку. Ту самую, «очаровывающую». Да, она выходила уже кривовато, но, право слово, это было лучше, чем ничего. Том стал заметно сдержаннее, не желая шокировать юношу, а возня с мальчишкой на какой-то момент даже вернула ему чувство юмора.

К сожалению, скоро стало понятно, что это было последнее просветление перед полной темнотой.

В какой-то мере Бору было даже жаль Северуса. Жизнь и так была к нему не слишком-то добра, а уж связаться с Волдемортом… К сожалению для Снейпа, он увяз в происходящем быстрее, чем понял, куда оно его ведёт.

Тряхнув головой, отгоняя бесполезные сожаления и мысли, Бор вернулся в реальность.

— …грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца, — Риддл медленно повторил сказанную Снейпом фразу, мрачно глядя перед собой. — Ты полагаешь, этому можно верить? — истончившиеся до бледных полос губы Лорда сложились в презрительную усмешку.

Маг вскочил с кресла, быстрыми шагами подошёл к окну, отчего глухая чёрная мантия, которые Волдеморт теперь предпочитал джинсам и рубашкам, взвилась за ним, как крылья летучей мыши.

— Бред! — прошипел он. — Какой же бред! Как ребёнок может победить меня?

Несмотря на яростно демонстрируемое отрицание, Домовой явно слышал ноты страха в его голосе и устало закатил глаза. Опыт подсказывал, что пройдет ночь, максимум пара дней, и расцветшая махровым цветом паранойя уверит Тома полностью, что именно этот ребенок из пророчества его и прикончит.

Упадет на его худую шею вместе с люлькой, не иначе.

— В любом случае, это важно, Северус, — тон Волдеморта потеплел на сотую долю градуса, — посмотрим, что предпримет старик.

Увы, время подтвердило правоту Бора. Шли месяцы, и слуги Тома рыскали в поисках злосчастного младенца. Нашли аж двух. И тут не иначе как снова сыграла плохая снейповская карма — один из них оказался сыном детской любви Северуса, мольбы спасти жизнь которой явно отняли у мага пару десятков очков в глазах Волдеморта.

Тридцать первого октября, вечером, Бор наблюдал за тем, как Волдеморт накидывает тёплую мантию и собирается выходить.

«Нужно поговорить» — написал Домовой маркером на входной двери.

— Не сейчас, — Волдеморт потянулся к ручке.

«Именно сейчас. Пять минут, чего тебе стоит?»

Риддл раздражённо зашипел:

— Ты предлагаешь мне сейчас заняться отрисовкой мелового круга?!

«У тебя однажды получилось и без него».

Бор осознавал, что нарушает их молчаливую договорённость не упоминать. Но что ему оставалось?

Вероятно, Волдеморт понял, что повод к разговору действительно у Домового веский.

— Хорошо, — недовольно выплюнул маг, разворачиваясь спиной к двери и прикрывая глаза. Он простоял так минут десять, то морщась, то расслабляя лицо и не открывая глаз.

Бор уже хотел было съязвить, что с кругом-то оно было бы быстрее, но Риддл распахнул глаза, и Домовой подавился фразой.

Глаза были синие.

Того самого тёмно-синего оттенка, который он не видел уже дай бог… давно не видел.

Особенным контрастом они смотрелись на уже практически получеловеческом лице. Риддл безошибочно потянулся к Домовому и вцепился тонкими паучьими пальцами в его запястье. Дёрнул. Переход в этот раз был настолько болезнен, что Бора замутило. Придя в себя, он обнаружил, что сидит на полу, а Том возвышается рядом, нетерпеливо притоптывая ногой.

— У тебя около получаса, — процедил маг, — выкладывай. Я спешу.

— Я хочу кофе, — Домовой приподнял губы в намёке на усмешку, — сделаешь?

— Что?! — ярость мгновенно окрасила радужки алым, — ты остановил меня ради кофе?

— Конечно нет, — Бор с сомнением покосился на риддолвский гнев, — когда я давал тебе повод думать, что я идиот? Но кофе — это же вроде неплохо для беседы.

— Ненавижу кофе, — очень холодно процедил Том.

— А я хочу, но не умею варить, — Домовой развёл руками, — печальная ситуация, верно?

— Зная тебя, ты будешь действовать мне на нервы, пока не получишь желаемое, — Бор поразился, но голос Риддла прозвучал почти без злобы.

Обогнув его, маг размашистым шагом вернулся на кухню, небрежно скидывая мантию на стул.

Зашипел газ, и маг выругался. Плита не зажигалась. Бор провёл над ней ладонью и сверкнул золотом глаз.

— Давненько не пользовался?

Том ожёг его раздражённым взглядом, но потянулся к турке. На дальней полке нашёлся даже кофе.

Забравшись с ногами на стул, Бор следил за Риддлом, варящим кофе, и чувствовал себя на редкость круглым дебилом.

«Я ему нравлюсь».

Эта мысль каким-то идиотским и запоздалым откровением снизошла на него только сейчас.

Риддл добавил в кофе сахар, автоматически потянулся было к холодильнику, но, вспомнив, что молока в этом доме нет уже много месяцев, пожал плечами и протянул Домовому кружку.

«Я действительно ему чертовски нравлюсь».

Бор был уверен, что ни одному другому живому или мёртвому существу в этом мире Волдеморт не стал бы варить кофе просто потому что его попросили.

«Какая жалость, что сейчас я всё испорчу», — мысленно подытожил Домовой. Его прозрение запоздало, как минимум, на год.