Юлия Чеснокова - Другая жизнь

Как же Беллона была ей благодарна, что она не сделала того поучающего и карательного вида, который любила принимать эрцгерцогиня. Равнодушный взгляд более располагал к исповеди, чем обвиняющий взор.

- Видишь ли, в чём дело, мне нужно побеседовать с одним человеком, но я совершенно не знаю, что написать ему в записке, чтобы он точно пришёл.

- Ваше высочество, не мне вас воспитывать и, не дай бог, говорить, что делать, но я бы не советовала вам компрометировать себя какими бы то ни было записками, мало ли что…

- Да знаю я, Аделина. Всё знаю. Но мне это действительно очень нужно. – Маркиза посмотрела на принцессу, потом на чистый листок бумаги перед той и три скомканных в стороне.

- Ваше высочество, напишите искренне, как вам то кажется правильным. – Аделина поднялась со стула, собираясь уходить, но потом ещё раз обернулась и добавила. – И постарайтесь не писать лишнего.

Беллона снова впала в ступор, но, посмотрев на часы, и решив «Будь, что будет!», набросала пару фраз: «Мне очень нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, приди сегодня на маскарад. Я буду в зелёном платье с длинными рукавами и золотой маске. Беллона» . Девушка запечатала конверт. Она столько раз общалась в мечтах с Дереком, что не заметила, или, вернее, не обратила на то внимание, что обратилась к нему на «ты». Её больше смущала подпись, ей казалось, напиши она «принцесса Феирская», он бы точно не пришёл, но зато случись что, и попади записка в чужие руки, она бы выглядела более-менее официальной. Ей хотелось написать «Твоя Беллона», но она не стала этого делать. И остановила её вовсе не скромность или та же боязнь, что прочтёт кто-то лишний, а неуверенность в том, что она может называть себя его Беллоной. Она не смела называть себя таковой. Наконец, пришёл князь, минута в минуту, как и обещал. Его пунктуальность взбодрила принцессу, она ценила это качество в людях. Записка была передана из рук в руки, и оставалось только ждать и догадываться, дойдёт ли она до адресата или затеряется невостребованной?

До маскарада оставалось несколько часов и с каждой минутой волнение принцессы всё больше нарастало. Ей хотелось и поторопить время, и оттянуть его. Ей хотелось подготовиться очень тщательно, ничего не упустить из вида, как в плане внешнем, так и внутреннем. Ей хотелось бы знать, что говорить, как говорить, как себя вести. А что же хотелось ему ? За ответ на этот вопрос Беллона отдала бы многое.

Сумерки спускались на дворец Лекс. Воздух был пронизан сладкими ароматами цветов августа. Во всех окнах загорался свет, такой яркий, как будто он гордился теплотой своего света, щеголяя ей перед бледным месяцем на небе, прохладное мерцание которого отражалось в стёклах. Статуи и скульптуры в садах и вдоль аллей от него становились ещё белее, от чего теряли последнее сходство с настоящими людьми, в отличие от портретов, которые приобретали удивительную живость в просторах коридоров и галерей дворца. Они словно смотрели на происходящее и неслышно обменивались между собой впечатлениями.

Гул голосов всё нарастал. Многие ещё до начала праздничного вечера отведали шампанского и вина, и теперь пребывали в отменном настроении. Но даже те, кто ничего не выпил, не могли не присоединиться к всеобщему ажиотажу. Все понемногу выходили из своих апартаментов и нестройными рядами тянулись к главному залу, где уже заранее ждал распорядитель торжества, а так же море слуг: официантов в белоснежных рубашках и таких же жилетах, лакеев в алых ливреях, пажей в камзолах всевозможных расцветок.

Приближались заветные девять часов. Летний закат никак не давал ночной темноте ворваться, разливая по небу свои жёлтые и розовые краски. Первая звезда силилась появиться, но её по-прежнему было почти не видно. До самого горизонта не было ни облачка, как будто они растаяли днём от жары. Слабое дуновение ветра приносило вместо прохлады запах жасмина и пьянящий вкус свободы и веселья.

Глава XVIII

Старая королева сидела на троне на огромном возвышении, больше похожем на сцену. Её всем было отлично видно, но она это делала с расчётом на то, чтобы всё было видно ей. Любопытство и любовь к развлечениям не прошла у неё с годами, даже после того, как она стала вдовой. Хотя какое-то время Улиана Макартни просто умирала от горя, но с тех пор прошло около тридцати лет, а время, как известно, лечит всё. Все её надежды на воссоединение с супругом на небесах не оправдались, а к людям, которые накладывают на себя руки, она не относилась. Вот и приходилось как-то тешить себя, а заодно и потешать других. За эту жизнестойкость и умение устроить праздник из ничего, её любили ещё в юные годы, а теперь уважали за это. Выглядела эта женщина следующим образом: на ней был парик с причёской каре, который смотрелся более жёлтым, чем золотистым, бровей, выщипанных в ниточку, было уже и не видно, глаза сильно подведены синим сверху и снизу, наклеены ресницы, щёки ярко нарумянены, губы накрашены малиновой помадой. В общем, полное несоответствие возраста и манеры выглядеть, а так же манеры вести себя. Многие нашли бы её смешной, но за доброту и простоту Улиану так любили, что даже не думали над ней смеяться. Довершало образ кричащее вульгарностью красное платье и огромные перстни на каждом пальце, от мизинца до большого. Беллоне она тоже казалось симпатичной и милой старушкой, но у девушки были свои мотивы для этого. Королева ей понравилась не с первого взгляда, а ещё заочно, с рассказов о ней.

Принцесса и принц Феирские появились вместе. Сестра держала брата под руку. Даже в масках, оба они смотрелись так блестяще, что их можно было бы назвать самой прекрасной парой вечера. Она, как и намеревалась, в зелёном платье с длинными, почти до колена, рукавами, распущенными великолепными волосами, которыми она затмила все парики присутствующих дам. Он - в золотом камзоле и изумрудной маске. Его друзья разбежались веселиться сами по себе, в том числе и Сержио, который предлагал стать принцессе спутником. Но она так категорично отказала, что он не посмел настаивать. Из её фрейлин рядом были только Аделина и Дора. Каролина и Габи захотели самостоятельности и отделились от компании. Последняя, справив два дня назад своё семнадцатилетие, металась и не могла сделать выбор: то ли она уже совсем большая и ей всё можно, то ли она стала взрослой, и теперь ей ничего нельзя. В решающий момент перед балом она сделала выбор в пользу первого.

Где-то к половине десятого зал наконец-то стал полным, и распорядитель объявил начало маскарада. Он махнул рукой в сторону балкона, где разместился оркестр, и заиграла музыка. Восхитительная, лёгкая, взбудораживающая, она так и звала танцевать, плясать до упада. После первого же вальса, леди и джентльмены направились к столам за прохладительными напитками, которые протянулись вдоль трёх стен, поэтому недостатка в них не было. Прислуга суетилась и была очень расторопна, подавая вовремя всё, что заканчивалось и, поднося то, что у неё просили. По правилам маскарада, первые пять или более танцев, партнёры должны были сменять друг друга, давая возможность познакомиться или пообщаться с разными людьми, а, может быть, и узнать кого-то уже знакомого. Беллону это ужасно смутило, потому что ей пришлось выпустить руку брата и затеряться в толпе совершенно неизвестных лиц, а, вернее, масок. Перед ней оказался молодой человек, возможно, мужчина, она не решалась начать разговор, он тоже увлёкся движениями и мелодией, поэтому не произнёс ни слова. Потом начался третий танец. Принцесса кружилась с очередным кавалером, с которым обменялась парой фраз о погоде, настроении и музыке. Вскоре всё завертелось одной бесконечной каруселью; невообразимые головные уборы девушек в виде лебедей, башен, цветов; мужские маски с орлиными клювами, волчьими оскалами; дамские туалеты, изображающие сказочные персонажи, вроде волшебниц, колдуний, фей, русалок; костюмы молодых дворян, подражавших пиратам, разбойникам, чародеям, султанам, пастухам. Сбившись со счёту, которая уже играет композиция, Беллона извинилась перед очередным приглашающим её придворным или принцем, впрочем, почему бы и не королём? и подошла к накрытым столам. На них можно было найти абсолютно всё. Девушка остановилась на мороженом и пока, разгорячённая и немного замотанная, ела его из хрустального стаканчика маленькой, даже не чайной, а скорее кофейной ложечкой, в голове у неё продолжали крутиться мысли, что Дерека нет, он не получил записки. Или получил, но даже не стал читать. Или прочёл, но не захотел придти! Или пришёл, но не подошёл к ней. Как же быть? Что делать? На своё чутьё Беллона полагалась слабо. Она даже не собиралась пытаться найти его сама. Ещё одной ошибки она бы не пережила, тем более здесь, когда он где-то рядом. Не дав ей насладиться отдыхом более одного танца, вновь появился Робин и вытащил её снова в самую гущу зала.