Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

Друг-ящик опять загудел, щёлкнул и выдал целый раздел под названием «Исторические документы», в котором обнаружилось ещё с десяток папок. Вскрыв одну под грифом «Картины», в ожидании пока загрузится долгожданное изображение, я тихонько отстучал по столу жизнеутверждающее «Сердце красавицы склонно к…» и повернулся к экрану, на котором уже появилась верхняя часть лица.

Знакомые чуть вьющиеся светлые пряди, украшенные сверкающими каплями росы или, может, драгоценными камнями, освещённые сбоку неярким утренним солнцем, которое превращало ореол волос в подобие нимба, чистый высокий лоб с едва заметными вертикальными морщинками меж гордо изогнутых бровей…

В вакууме тишины я ждал продолжения. Серая пелена экрана опадала, постепенно, послойно проваливаясь вниз и отставляя мне женский портрет.

Непривычный цвет спокойных ласковых глаз, состоящих из россыпи синих звезд и комет, фиолетовыми и кобальтовыми росчерками разлетающихся от бездонного центра, прямой нос с изящным вырезом маленьких ноздрей, чуть приоткрытые улыбающиеся губы…

Имя, уже готовое сорваться навстречу любимому облику, так и осталось непроизнесённым.

Это была она и не она. Как отражение в слегка изогнутом зеркале — чуть темнее глаза, более синие и серьезные, чуть тоньше губы и прямее нос — как если бы существовала её старшая сестра, невероятно близко на неё похожая, растворившаяся давным-давно в глубине времён и миров и призрачным немыслимым сходством проступившая в чертах своей младшей сестры.

Я грезил наяву, погружаясь в омут воспоминаний, в бездонный ларец желаний, тяжёлым грузом покоящийся у меня на сердце. Диллинь Дархаэлла, Великая лесная Королева, как занесло тебя в мир людей, для чего? Что искала ты среди нас? Или это насмешка судьбы надо мной? И над тобой? Воистину знание умножает скорбь души. Может, лучше было пребывать в неведении? Понятно, почему ты , но почему я ? Все вопросы оставались без ответов. Пока. Я точно знал, что они где-то есть, эти самые ответы, готовые, упакованные и перевязанные ленточкой, с моим именем на обёртке, ждущие за каким-нибудь следующим поворотом этой странной истории.

Я смотрел на всё-таки чужое лицо, а видел тебя. Как будто не было этих лет, разделяющих и одновременно пока ещё связывающих нас. Память услужливо развернула страницу беззаботной юности, тщательно спрятанную даже от самого себя.

…Мы договорились встретиться, но я опоздал. Побежал искать Динни в лес, на наше заветное место. По дороге вдогонку пошёл дождь, тёплый летний дождь, дробно стучащий по нервно вздрагивающим листьям, с трудом прорывающийся через них и опадающий в пересохшую землю. Словно отвечая на благодарный вздох почвы под ногами, капли застучали всё быстрее и быстрее, сливаясь в единые прозрачные жгуты, живыми столбиками упирающиеся в грозовое небо. Откуда-то сбоку неожиданно буйно ударил солнечный свет, проходя сквозь водопад дождя тысячами бликов крошечных светил. Я шёл среди феерического великолепия огней, проходя под радугами как под разноцветными воротами, отмечающими весь мой путь до озера. Ещё издали я услышал её смех — казалось, что это просто дождевые капли звенят, ударяясь о поверхность воды. Я заспешил напрямую через мокрый кустарник, выскочил на берег и вдруг увидел купающуюся Динни. Она меня не заметила, увлеченная игрой с рыбками, стайкой мелькавшими у её колен. Дождь опять усилился, на стыке вод вздувая пузыри, превращающие поверхность озера в пупырчатую кожу невиданного зверя. Распугав рыбок резким движением, Динни тряхнула головой, собирая в пучок волосы, до этого скрывавшие её наподобие накидки, и, запрокинув лицо, разведя в стороны руки, подставила под сияющие струи своё обнажённое тело. Я непроизвольно шагнул назад под защиту ветвей, растерянный, оглушённый, понимая, что с каждым мгновением у меня всё меньше шансов выйти, посвистывая, и как ни в чём не бывало спросить: «Привет, как водичка?». Я стоял и смотрел, наплевав на все условности и запреты, потому что именно в такие мгновения и приходит ощущение того, что ты живёшь и любишь по-настоящему. Я стоял и смотрел, вспоминая и удивляясь, как же я пропустил тот момент, когда из угловатой смешливой девчонки она превратилась в красивую молодую женщину. Я стоял и смотрел…

Потом повернулся и молча ушёл.

Тогда я впервые задумался о том, что мы давно уже не дети, и что разницы в возрасте для любви не существует. Но, увы, в молодости мы неспособны ждать — время измеряется монотонной бесконечностью, а необдуманный кивок головы в чужую сторону, глупое неосторожное слово может повлечь за собой непредсказуемые последствия. Человеческая жизнь якобы не стоит ничего, а смерть воспринимается как игра воображения. К сожалению, за ошибки молодости порой приходится расплачиваться все последующие годы. И даже смерть иногда не является достаточно весомой и убедительной ценой.

Неожиданно напомнил о себе компьютер, что-то прогудел и, щёлкнув, затих.

Изображение дрогнуло и истаяло цветными точками, оставив после себя чёрный прямоугольник такого густо непроницаемого цвета, что он казался дырой в пустоту. Намерение у меня родилось самое идиотское, но я решил с собой не бороться и протянул руку, собираясь коснуться экрана. «Не стоит… этого… делать…», — голос был неприятный, безжизненно тихий и, тем не менее, властный. Я завертел головой — естественно, никого не увидел. Лишь вокруг сгустилась тишина, как будто бы я угодил под стеклянный колпак. «Условности, опять условности… Не надо суетиться… Сегодня мы хотим… говорить, не убивать… Только говорить». Опять магары?! И зачем я им нужен? Почему именно я?… Хм. Поговорить им, видите ли, надо… Ну, да. Убить всегда успеют, слышали уже про такое. С их точки зрения подопытная крыса должна быть благодарна за продолжение эксперимента, а не за смерть во имя науки? Что-то горячее и тяжёлое недовольно зашевелилось на моей груди под рубашкой, очень своевременно напоминая о своём присутствии. Я улыбнулся и накрыл рукой королевскую печать. Отчего-то полез в карман, достал жемчужину и положил перед собой. Она гневно светилась красным. Ах вы мои бдительные! Втроём нам никто не страшен. Мне сделалось легко и безудержно весело. Я представил, что опасный гость как бы не настоящий, а нарисованный, и тут же окончательно успокоился, откинувшись в кресле, по примеру Трояна Модестовича важно взгромоздив ноги на стол — грязными подошвами по направлению к монитору. Достал сигарету, но закурить не успел.

«Мы вполне понимаем ваше человеческое желание поиграть в героя. Это позже. У вас непременно будет такой шанс, но сейчас у нас мало времени, а поговорить необходимо». Теперь, кроме звучащего в голове холодного шепота, прямо передо мной, зависнув в черноте, неспешно ползла светящаяся полоса готического шрифта.