Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Коня у нас нет, придётся отдать «длакона», — притворно сокрушаясь, констатировал Зорр. — Что поделать…

Дофрест молча надулся, демонстративно отвернувшись в другую сторону, мол, на глупости не обижаюсь.

— Таких как он — «коней» — десяток надо, — ответил я за него, ласково почесав ему пушистый бок. — К тому же, помнится, он ведь меня куда-то ведёт. Не забыл ещё, а, Враххильдорст?

— Веду, веду, — оживился тот.

— Так что придётся тебе, Змей Горынович, срочно превращаться, ну… в кого там полагается? По объему, небось, на целый табун потянешь! — я кровожадно оглядел намечающуюся жертву.

— На два, — ехидно поправил меня Зорр. — Мог бы и на три, так кормить перед уходом надо было лучше. Подумать только — я не стал есть жареного индюка перед дорогой, потому что эта неугомонная Ядвига Балтазаровна навязчиво твердила, что нужно срочно тащить тебя за тридевять земель, можно сказать, схвативши ноги в руки. Вот я и ломанулся…

— Ноги-руки не переломал? — поинтересовался я.

— Не надейся! — расправил он широченные плечи.

Вот так, в шутливой перебранке мы и подошли к вросшему в землю валуну. Остановились, восхищённо изучая письменное творчество, сплошь покрывавшее его неровные, испещренные какими-то бороздками бока. Пожеланий по поводу направлений движения, написанных краской поверх желобков, было множество, начиная от классических «налево пойдёшь — богатым будешь» и заканчивая нецензурно ядрёными, но весьма конкретными отправлениями к отдельно взятым личностям с их отдельно взятыми органами. Кто-то, по-видимому, так и не решивший, куда ему двигаться дальше, просто и незатейливо оставил свой скромный автограф, сообщающий, что он якобы «Ваня» и он «здесь был». Рядом белели старые, потемневшие от времени кости, может быть этого самого Вани, так и проведшего остаток своей жизни в мучительных сомнениях и раздумьях о дорогах в целом и о своём пути в частности.

— Ну, и куда нам-то идти дальше? — сумрачно осведомился я. — Надеюсь, мы не будем следовать советам этого чудо-указателя? Если «да», то лично мне больше всего нравится вот это, короткое и звучное, понятное даже ребёнку.

— Боюсь, что дети не знают слóва, которым обозначен сей конечный пункт прибытия. Так что, выберем другое… А лучше спросим! — вдруг оживился Зорр, заглядывая мне через плечо.

— У тебя такое лицо, будто нам подали такси, — сказал я, оборачиваясь вслед за ним.

В нескольких шагах от камня, прямо в чистом поле стоял высокий человек с бледными, бесцветными чертами лица, что, возможно, объяснялось серой пасмурностью погоды. Весь его облик выражал задумчивое ожидание и сосредоточенность. Он и сам был серым, и одежда на нём, более чем скромная, тоже была серой. Сначала он показался мне старым, потом я понял, что это его пепельные, почти белые волосы сбили меня с толку. Он бесшумно подошел к Зорру и слегка поклонился, с необыкновенным достоинством и скупой соразмерностью движений.

— Вулф Мавул'х, — скорее констатировал, чем поздоровался Горынович.

— Хийс Зорр, — незнакомец поднял на нас жёлтые, почти медовые глаза. Из-под тяжёлых век не проглядывало даже полоски белка. Встретившись со мной взглядом, приветственно качнул головой. Враххильдорст удостоился более длительного внимания, чуть удивлённого и задумчивого. Немного поколебавшись, Мавул`х о чём-то тихо спросил дофреста на странно пришептывающем и отрывистом языке:

— Хурш трунш? Хыырш?

— Шикалш анх трунш, — кивнул ему в ответ тот.

Вулф облегчённо вздохнул. Мы с Зорром переглянулись.

— Я ждал вас и прошу быть гостями в моём норне, — невозмутимо сказал незнакомец, как будто только что произнесённые таинственные фразы были нашей коллективной галлюцинацией.

— Мы благодарны за приглашение, но у нас не так много вре… — начал было я.

— Конечно, — одновременно со мной сказал Горынович.

— Мой норн далеко — мы будем на месте только к заходу солнца, пусть молодой человек не беспокоится. Мы не потеряем ни минуты, а спать ночью лучше ложиться под защитой надёжных стен. А может быть, ваш путь лежит в другом направлении? — вдруг заволновался он. — У меня было ощущение, что вы идёте к горам.

— Ты, как всегда, не ошибся. Разумеется, мы идём к горам, — успокоил его Зорр и вздохнул: — А куда же ещё?..

Вулф Мавул'х лаконично кивнул и шагнул чуть в сторону.

Всё произошло так быстро, что я до сих пор каждый раз вспоминаю это по-иному, добавляя новые и новые моменты, тогда от меня ускользнувшие. Как мне кажется, секрет был во вращении, стремительном сером вихре, в котором закружился желтоглазый вулф, длившимся всего минуту и опавшим на землю грудой серого тряпья. Я шагнул вперёд, ещё не зная зачем, из любопытства или в порыве сострадания — куча выглядела непонятно, страшно и притягательно.

Зорр удержал меня на месте.

— Он сейчас снова будет с нами.

Я только на секунду отвёл взгляд, переведя его на говорившего друга, а когда посмотрел назад, то никакого тряпья уже не было.

Вместо него, изучая нас знакомыми жёлтыми глазами, неподвижно сидел огромный серый волк.

Сгустился туман, скрадывающий время и пространство. Мы шли сквозь плотную пелену уже несколько часов, но из-за того, что была видна лишь однообразная трава под ногами, казалось, будто мы топчемся на месте.

Серый волк, или вернее вулф, уверенно вёл нас за собой. Он как тень скользил впереди, безошибочно обходя ямы и невысокие заросли репейника. Трудно описать необыкновенную красоту этого великолепного зверя, попросту ни на кого не похожего, с мощными лапами и широкой грудью — слишком крупного и мускулистого, чтобы соотнести его с обычным волком или собакой, стремительного и совершенно бесшумного, соразмерного и лаконичного в движениях, что по опасности ставило его наравне с тигром или медведем, хоть и странно было бы сравнивать их между собой. И если жёлтые глаза на человеческом лице завораживали и удивляли, то на звериной морде они выглядели ещё более неуместно, так как поражали своей разумом, любопытством и мудростью — тем выражением, которое присуще скорее людям, нежели диким зверям.

— Нам повезло. Мавул'х очень хороший проводник, и скоро мы будем на месте, — размышляя вслух, произнёс Зорр, мерно вышагивая рядом.

— А нас он специально пришёл встречать к перекрестному камню? — спросил я.

— К камешку-каменюге он постоянно ходит, как на работу. Чуть кто появляется рядом, он тут как тут — здрасьте, куда путь держите?

— А если тот на счёт «три» не ответит, он его жрёт! — усмехнулся я. — Дешево и сердито. Всегда сыт, и на службе никаких неприятных неожиданностей: дорожки на месте, камень никто не спёр.

— Камень-то? — недоумённо переспросил Горынович. — А его и невозможно «спереть», как ты выразился. Даже с места сдвинуть нельзя.