Михаил Тихонов - Камер-паж ее высочества. Книга 1. Часть 2

Мама немного постояла, подумала, разглядывая что-то в окне, а потом, приняв решение, кивнула. Мы вернулись к слуге, который усиленно делал вид, что наш с мамой разговор ему не интересен.

— Мы готовы следовать дальше, — спокойно сказала мама, и, слегка поклонившись, в знак того, что готов выполнять распоряжение, слуга повернулся и пошел в одному ему известном направлении.

Слуга двигался неторопливо, я бы даже сказал степенно, и у меня было время, чтобы получше рассмотреть окружающую обстановку.

М-да, ну, что я могу сказать? В деньгах, судя по окружающему интерьеру, у герцога стеснения не было, и он не экономил на внутреннем убранстве, хотя, мне почему-то чудилась именно женская рука, в оформлении коридоров, проходов и залов, которыми мы следовали или пересекали.

Голых каменных стен, практически и не было, ну, может, всего в двух-трех местах. Стены были задрапированы либо яркой материей, даже на вид выглядящей очень богато, либо целыми картинами на ткани. Кстати, картины были все разные и двух одинаковых я не заметил.

В залах, на окнах, если они были, обязательно висели тяжелые шторы, в некоторых, собранные по обеим сторонам окна, в некоторых — закрывая окна.

Пол — из мелкой доски, отполирован так, что можно смотреться, не хуже, чем в зеркало. Везде стоит изящная мебель — там, столики, стульчики, диванчики… И все даже на вид, такое легкое, воздушное, что кажется сядь — развалится!

По стенам и в залах на потолках висят изысканные бронзовые светильники, изображающие ажурно переплетающиеся побеги каких-то растений. Настоящих или выдуманных — я без понятия, я таких не видел! Короче, во всем видна женская рука!

Интересно, это еще от герцогини осталось, или кто-то другой демонстрирует свой вкус?

А вот кабинет герцога был обставлен именно мужчиной, хотя некоторые нотки женского влияния, а даже не влияния, а попытки влияния, интерьер герцогского кабинета в себе нес.

От моих интерьерных размышлений меня оторвал чей-то грубый окрик.

— Эй, ты! Ты чего здесь лазаешь, шпионить приперся?!

Я поднял оторвался от разглядывания настенного светильника, мимо которого мы вот-вот должны были пройти и с удивлением посмотрел на остановившегося и кланяющегося слугу.

Посмотрев вперед, я увидел забавную картину. Перед слугой, опираясь на костыль стоял сэр Ардун, барон Элскот, собственной персоной, а за ним был виден слуга, сопровождавший нас к герцогу.

«Ну, надо же, все же доложил, что я во дворце!» — как-то отстраненно подумал я.

— Добрый день, барон, — я, помня наставления отца, подкрепленные Стэном Киллпатриком, решил быть максимально вежливым. — Я смотрю, вам уже лучше, вы даже смогли встать!

М-да, язык мой — враг мой! Ну зачем было ехидничать?!

Откуда-то спереди, из-за стоящего барона, послышался мелодичный смех. Кто смеялся, мне видно не было, но голосок, явно принадлежащий девушке, мне понравился.

Барон, услышав мое приветствие побледнел, потом покраснел, и заревел во весь голос:

— Де Гриз! Вызываю тебя на поединок! Как только я вылечу свою ногу, мы с тобой сразимся! — громкость его речи все росла и росла, и я уже начал опасаться за наши с мамой уши, а барон все не унимался. — Я убью тебя, де Гриз! Все, готовься к смерти, урод!

— Барон, вам так не терпится? Вы хотите, чтобы я вам сломал и вторую ногу, для симметрии, так сказать? Так вам незачем орать, вы могли тихо попросить — результат был бы тем же! — я почувствовал, что начинаю злиться, а это было плохо, я мог наговорить много ненужного.

Я попытался успокоиться, войти в трансовое состояние, чтобы сбросить зарождающуюся злобу, но разве этот клоун мне даст это сделать?!

— Ты, придурок! Ты сейчас находишься у меня дома и смеешь меня оскорблять?! — опять начал орать взбешенный Ардул. — Я сейчас дам команду моим слугам, и они палками выгонят тебя из дворца!

Судя по всему, барон уже был взбешен не на шутку, он вовсю размахивал костылем и брызгал слюной! Преданный ему слуга, с невозмутимым видом, продолжал стоять у него за правым плечом.

— Ты все понял, де Гриз?! Ты — труп! Ты — покойник! Я им всем докажу! Они у меня узнают…

Я уже успокоился, пожал плечами и собирался продолжить путь, но меня опередила матушка.

— Господин барон, — с легкой усмешкой в голосе, произнесла она, — может, вы дадите нам пройти, сами пойдете, проспитесь, а мы сделаем вид, что ничего не слышали!

Барон, услышав от мамы такое предложение, покраснел еще больше и буквально взревел:

— Да, кто ты такая? Ты, вообще, что себе позволяешь? Ты как разговариваешь с бароном, тварь безродная?! Да я…

Больше барон не успел ничего сказать. Впрочем, я тоже не успел ничего сделать! Его слова еще только доходили до моего мозга, когда моя матушка, как-то очень ловко отодвинув сопровождающего нас слугу, оказалась перед бароном.

Барон, увидев ее так близко, растерянно умолк, и в наступившей тишине все услышали отчетливы звук… не, не пощечины. Нет, чисто номинально это, конечно, была пощечина, но… В общем, отец мне как-то рассказывал, что если правильно сложить руку…

А потом и показал, ломая такой пощечиной деревья. Не буду врать, вековые дубы ломать он даже и не пробовал, а вот деревья диаметром в два-три дюйма — тока в путь! Ломались, как спички! И при этом он аккуратно намекнул, что этому приему его научила матушка. Вот так вот!

Короче, звук после матушкиной пощечины был больше похож на удар деревом по дереву! Все, что я успел увидеть, это как костыль барона летит в одну сторону, а он сам, сминая стоящего у него за плечом слугу, вылетает в зал, до которого мы еще не успели дойти. У меня перед глазами только его замотанная, сломанная мною нога, мелькнула!

Из зальчика донеслись заполошенные охи.

— Низко летает, к дождю! — вспомнила мама бородатую шутку, и, похлопав по плечу сопровождающего нас слугу, смотрящего на нее выпучив глаза, бросила небрежно: — Ну, пошли, что ли?!

Слуга опять молча поклонился и пошел впереди. Когда мы вышли в зал, барон там еще валялся, с опухшей и как-то неестественно вывернутой челюстью и белесыми от бешенства глазами. Недалеко от него находились две молоденькие девушки, которые переговаривались шепотом, хихикали, но помогать Ардуну почему-то не спешили!

Я подошел к барону, сгреб на груди его рубашку своей пятерней, чуть приподнял над полом, а потом смачно вмазал затылком в пол и, стараясь задавить прорывающуюся злость, прорычал сквозь зубы:

— Слушай сюда, долбодятел! Если ты после выздоровления повторишь мне свой вызов, то я тебя предупреждаю сразу — за оскорбление мамы я тебя так изувечу, что ни один маг обратно в человека не соберет, понял?! И, напоследок, совет! — я начал говорить в полный голос. — Прежде чем бросать вызов мальчикам, потренируйся с девочками! Как научишься их побеждать, так приходи, устроим поединок!