Михаил Тихонов - Камер-паж ее высочества. Книга 1. Часть 2

— Так что, как видите, — обратился барон к отцу Рональду, внимательно слушавшим его рассказ, — зла я Гаральду не желал от слова «совсем». Да, я знал о его болезни, кстати, герр Фоска тоже был осведомлен о действии заклятия в случае, если Гаральд будет сопротивляться, поэтому никто особо за последствия не волновался.

Барон Ардун замолчал и спокойным взглядом посмотрел на незваных визитеров. Было заметно, что эта речь далась ему очень тяжело — на лбу выступили капельки пота, лицо осунулось и вообще, он выглядел уставшим.

— Хорошо, допустим, — кивнув своим мыслям, герцог задал вопрос: — А почему ты решил все это проделать сам, а не обратился, скажем, ко мне, или вот, к графу?

— Отец, я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что есть кто-то в твоем окружении, кто делится информацией с посланником Империи. Может, не напрямую, а через его слуг или подчиненных, но информацию посланник получает с самого верха и достаточно быстро.

Герцог нахмурился, Рональд Ван Хайм напрягся. Это было серьезное заявление.

— С чего вдруг такие предположения? — недовольным голосом поинтересовался герцог.

Барон усмехнулся, вытер выступивший на лбу пот носовым платком и пояснил свое предположение:

— Он слишком хорошо осведомлен о том, что происходит во дворце!

— Откуда ты знаешь? — нетерпеливо махнув рукой, уточнил герцог.

— Он, при очередной, якобы случайной встрече, он спросил, когда мы планируем отправить Гаральда в Империю, а о том, что он туда собирался ехать к какому-то старцу, знало очень мало народа. Так что, если составить список всех, кто об этом знал, то можно попытаться вычислить того, кто делится с ним информацией.

— Ну, а почему это не можешь быть ты? — напрямую спросил герцог, а граф буквально впился взглядом в лицо барона. Но у того не дрогнул ни один мускул.

— А зачем мне это? — удивленно спросил он. — Ничего такого, чего бы я не смог взять сам, они мне предоставить не могут, а предавать своих просто так…

— То есть, — прицепился к его последним словам герцог, — есть что-то за что можно предать?

— Отец, ну что ты цепляешься к словам? — устало произнес его сын. — Жизнь весьма разнообразна и, возможно, существуют обстоятельства, при которых можно предать.

— Например? — не унимался герцог.

— Я не знаю, отец, — с тяжелым вздохом произнес Ардун, — я это сказал, чтобы показать, что мне нет смысла предоставлять им информацию, а заставить меня это делать они не смогут.

Герцог невесело усмехнулся.

— Не будь таким самоуверенным, сын, если их припрет, они найдут, как выкачать из тебя нужные им сведения! А в свете того, что ты нам рассказал, твои действия, иначе как авантюрой, назвать нельзя!

Герцог повернулся к Рональду и изобразил лицом вопрос.

— Да! — кивнул он головой. — Со вчерашнего дня временно дворец закрыт для посещений.

— Отлично! — как-то по-простецки потер руки герцог, значит о выздоровлении Гарольда в городе пока не знают…

Потом посмотрел на сына.

— Значит, так, сын, — веско сказал он, — отныне, ни одно решение по сколь-нибудь важному вопросу, без моего одобрения, принимать не разрешаю! Узнаю, что нарушил — клянусь! — запру тебя в подземной тюрьме для одаренных, в самой дальней камере! Понял?

Барон просто кивнул, ничего не говоря.

— Да, и еще, — вдруг обратился герцог, уже собравшийся уходить, к сыну, — это что ты тут позавчера изобразил? Так, что дама была вынуждена сломать тебе челюсть?! Что с тобой происходит в последние несколько лет? С каждым годом ты становишься все менее разумным и рассудительным!

— А! — встрепенулся барон. — Кстати, ты не мог бы попросить ту герру, что мастерски сломала мне челюсть одним ударом, чтобы она и меня посмотрела, как Гаральда. Что-то мне не нравятся перепады моего настроения, и еще, — Ардун помолчал, а потом выпалил: — я заметил, что стал терять контроль над своими действиями, и со временем ситуация становится все хуже.

И, посмотрев во встревоженное лицо герцога, тихо заметил:

— Не очень похоже на то, что происходило с Гаральдом, но все же…

— Я скажу, она тебя посмотрит, сын! — твердо пообещал ему отец.

Двигаясь в свой кабинет после разговора с сыном, герцог молчал. Молчал и Рональд. Им обоим было о чем подумать!

— Дэвид! — обратился к секретарю герцог, как только они с Рональдом вошли в его покои. — Ко мне никого не пускать! Вообще никого! Во всяком случае, без предварительного доклада!

— Будет исполнено, Ваша светлость! — четко, по-военному ответил секретарь.

— Как думаешь, — спросил герцог Рональда, устраиваясь в кресле за рабочим столом и указывая ему на стоящее напротив кресло, — сын рассказал правду?

И он с надеждой взглянул на графа.

— Ну, очень похоже, — после некоторых раздумий, сказал Рональд, — но эта та правда, которую знает он! А есть еще правда, которую знают в Империи, и она сильно отличается от той, что они скормили твоему сыну. То, что они не готовят твоей семье ничего хорошего, сомневаться не приходится! Вопрос только состоит в том, до какого предела они готовы идти и когда они начнут?

— Да, — согласно покивал герцог, — я пришел к такому же выводу! Поэтому, Рональд, придется тебе заняться этим вопросом прямо сейчас, не откладывая. Сам понимаешь, ситуация серьезная и мы уже опаздываем. Нужно выяснить, что задумали в Империи и стоит ли попробовать сыграть с ними или просто поломать им сейчас всю игру.

— Понял, пошел заниматься. У меня как раз есть свой человек в их представительстве! — отсалютовал поднятой рукой граф Ван Хайм и покинул кабинет герцога.

А герцог сидел в кабинете, смотрел в окно и ничего не видел. Его мозг был занят решением важного вопроса. И от того, насколько правильно он его решит, зависели жизни. Его и его детей.

* * *

Окна кабинета посланника Империи графа Аштона Дрейфуса выходили на реку. Резиденция посланника Империи располагалась не в самом престижном районе, но графу это место приглянулось сразу, еще когда только стоял вопрос о размещении постоянного представителя Империи в герцогстве Ренк.

Графу приглянулось именно это владение тем, что, во-первых, оно с двух сторон граничило с рекой, делавшей здесь поворот, на которой даже был построен небольшой причал для яхт или судов малого тоннажа, во-вторых, имело большой земельный участок, который можно было использовать по своему усмотрению, чем граф и воспользовался в полной мере, и, в-третьих, рядом с ним не было других домов.

С одной стороны, был пустырь, с другой — чье-то владение, но оно было достаточно далеко, потому что между ними был большой участок земли. Этот участок был кем-то выкуплен для строительства имения, но потом что-то не заладилось — то ли человек обанкротился, то ли его убили, в общем, на этом месте так ничего построено не было, да и вряд ли будет.