Тимофей Царенко - Три сапога - Пара

– Вы еще там, ублюдки? У меня достаточно патронов! – проорали от дома.

– Ну, так ты сам сказал, что эксперт мертв, и что он мой родной. А несанкционированный спиритизм приравнивается к надругательству над телом, – кажется, Гринривер вообще не обращал внимание на стрельбу.

– А, не… просто, кажется, в университете обитает твой далекий предок. В мертвом виде. И у него проблемы со спиртным…

– Ну, это у нас семейное, моя тетка, по слухам, не просыхает уже третий десяток лет…

– Да ты заткнешься или нет? – взревел инвалид. С соседнего дерева испуганно взлетела птица, которая не обращала внимания на звучащие выстрелы.

– Да я вам не мешаю, что вас за план? – снова затараторил графеныш.

– Короче, в университете обитает твой предок. Он совершено точно мертв, он обменял флягу коньяка, на совет, который спас нам жизнь. Думаю, если предложить ему достаточно спиртного…

– Ни слова больше! – теперь уже радостно завопил Ричард. – Я все оплачу!

– Вы трупы, уроды, вы все равно вылезете и тогда я вас пристрелю!

Крик сопровождался выстрелом.

– Да ты задрал! – прорычал Салех. После чего завалил секцию ограды ударом сапога, поднял на попа огромный валун, и, крякнув, приподнял его. Укрываясь за импровизированным щитом, компаньоны начали отступать от небольшого каменного дома, что расположился на самых окраинах Римтауна.

– Светлые боги и их верные паладины! – проверещал кто-то противным голосом. Ричард оглянулся, увидав сгорбленую старушку. – Никак покойники восстали! – продолжила голосить та.

Старушка выглядывала из окна какой-то покосившейся халупы.

Рей тяжело дышал, игнорируя новый раздражитель. Они только-только покинули сектор обстрела. Ричард огляделся. Они были с ног до головы перепачканы в жирной весенней грязи. А еще инвалид тащил что-то, очень напоминающее надгробный камень.

– Ага, это все мистер Черитаун! Все его гнусное колдунство, и теперь мы, гонимые голодом, ходим по земле, и жаждем теплой юной крови. – сходу начал тараторить изрядно нервничающий Гринривер.

– Ииии… И вы меня съедите? – подозрительно уточнила старушка.

– Не, мы бабушек не кушаем, – пробасил бывший лейтенант, радостно улыбаясь собеседнице, от чего та начала пятиться. – Нам бы дев юных. Да целомудренных. Есть такие на вашей улице?

– Юные есть, а вот с целомудрием нынче плохо. Отседова два перекрестка, потом налево, дойдете до дома с зеленой крышей, там живут Рабельплюхеры, у них дочка как раз недавно кровь ронять начала. У них отец бывший кавалерист. И на расправу скор. А больше нет, или дети сущие, или уже развратничать начали.

– Спасибо, бабушка, дарю тебе камень, что мой покой охранял. Силой целебной обладает. А если на нем блуд совершить, так он молодость вернет, не много, пару лет. Но если грешить часто… – сквозь сжатые зубы пропыхтел инвалид, подходя к дому.

Камень рухнул на порог, намертво блокируя дверь.

В глазах старушки вспыхнул очень нехороший огонек, который молодые люди просто-напросто не заметили из-за темени.

– Как звать-то вас, покойнички? Я за вас свечку поставлю!

– Лучше мистеру Черитауну гадость какую учините, – вежливо попросил Гринривер. – Камень тогда вдвое эффективнее станет. Прощайте, бабушка!

И молодые люди дальше пошли по сумеречной улице. Метров через триста они все же расхохотались, сбрасывая напряжение.

Поиски коньяка не заняли много времени. Искомое обнаружилось в одной из рестораций. Очень вежливый официант погрузил ящик самого дорогого пойла в карету. К коньяку прилагалась корзина с холодными закусками и фруктами.

– Что, снова труп? – озадаченно спросил охранник на входе, когда увидел ночных визитеров.

– Не, не труп, спиртное. Помянуть, – пояснил Рей.

– Так тогось, не положено, господа хорошие! – промямлил дядька. Он уже был уже хорошо наслышан о парочке. И крайне опасался таких странных людей.

– Так вы ничего не видели – сообщил Ричард охраннику. К словам прилагалась монета.

– Так вообще в темноте плохо, вижу, и как только сторожить взяли, ума не приложу! – довольно проговорил подкупаемый, рассмотрев взятку.

И компаньоны проникли на территорию.

– Видите, мистер Салех. Надеюсь, ваша идея даст результаты.

– А если нет? – звякнул бутылками здоровяк.

– А если нет, мы выпьем по паре бутылок. И если ночью он снова явится, купим в аптеке опиум.

– Он вызывает сильную зависимость. – поддержал беседу Рей

– По мне, всяко лучше, чем свихнувшийся пыточных дел мастер, – Гринривер продолжал тараторить. – Я вообще высоко ценю ваши интеллектуальные навыки, мистер Салех, и верю, что высшее образование вас сделает лучше! Добрее! Красивше!

На этих словах Рей спотыкнулся и едва не выронил ящик с бутылками. После чего лишь тяжело вздохнул.

Дверь в здание приемной комиссии была открыта (как и все двери на территории университета, по понятным причинам тут не было распространено воровство).

Здание внутри выглядело… обычным. Никаких высоких потолков, никаких игр с пространством. Даже сквозняков и тех не было. Молодые люди бродили во тьме в поисках непонятно чего.

– Мистер Салех, мы ведь снова поперлись в полную темноту без лампы в поисках какой-то чертовщины? – через какое-то время уточнил графеныш, нервно оглядываясь.

– Все именно так, – зевнул Салех, который уже изрядно заколебался таскать ящик коньяка.

– Я уже и не знаю, чему больше обрадуемся: тому, что мы найдем, что ищем или все же не найдем? – Нервно хохотнул Графеныш.

– Эй, жирный мистер Гринривер, ты там живой?..

– Мистер Салех, что за чушь вы несете? Будь я призраком, я бы ни за что на такой зов не ответил!

Тени сгустились и обрели форму. Мир вокруг закрутился водоворотом.

– Вы звали меня, смертные, решили утолить мой вечный голод? Кто из вас будет сегодня съеден заживо?

– Я предлагаю своего душехранителя, во-первых, у него контракт, во-вторых, он элементарно тяжелее! И его хватит на дольше! – Испуганно заозирался графеныш.

– Не, я невкусный! Очень много алхимии всякой жрал, – спокойно ответил бывший лейтенант. – Мне как-то раз продажная дама делала такую штуку занимательную, поцелуй на дорожку называется, только он не в губы идет. Так потом неделю болела. Тяжелое отравление. А вот молодой господин наверняка очень правильно питался.

– Не слушайте этого мужлана! Право, вы ведь не собираетесь ему отсасывать? А мясо можно и вымочить в уксусе… Так, стоп, Салех, ты что, глумишься? – взвизгнул Ричард.

– Я – да, а ты разве нет? – удивлено ответил инвалид.

Мир прекратил вращаться.

– Ну и клоуны. Вам чего, убогие? – темнота снова заговорила.

– Разговор есть, – многозначительно звякнул бутылками Салех.

И мир снова изменился.