Синтия Хэнд - Свободная [litres]

Азазель тут же останавливается, и на его лице явно виднеется раздражение, будто мы его невероятно оскорбили. Он смотрит на Джеффри, который сейчас совершенно не понимает, почему отец его девушки появился в чужом амбаре на другом конце страны, после чего переводит взгляд на Анджелу, которая замерла на стоге сена и даже не поднимает головы, затем на Кристиана.

И, наконец, на меня.

– Кажется, мы раньше не встречались, – продолжая смотреть на меня, говорит Азазель. – Я мистер Уик.

– Ты – Азазель, – поправляю я. – Предводитель Наблюдателей, – уточняю я для Джеффри. – Чернокрылый.

Азазель досадливо всплескивает руками.

– Ну к чему эти ярлыки? Черный, белый, серый… какая разница? Джеффри, ты же меня знаешь. Неужели я когда-то вредил тебе?

– Нет, – отвечает брат, но на его побледневшем лице виднеется все та же растерянность.

– Большая разница, – говорю я. – Рай и ад существуют, Джеффри. Они реальны. И в этом мужчине столько зла, что нам и не снилось. Разве ты не чувствуешь этого?

Азазель смеется, будто я несу полную чушь, и Люси вторит ему.

– Пойдем, Джеффри, – зовет она. – Возвращайся к нам. Что тебе делать с ними? Ведь нам так хорошо вместе.

– В аду? – уточняет он.

Ее глаза вспыхивают.

– Это не ад. Да, это не привычный тебе мир, но и не ад. Ты видел где-нибудь кипящую лаву или парня в красном костюме, с хвостом и вилами? Это все сказки, милый. Ведь главное, что мы можем быть вместе. Мы должны быть вместе, ведь так?

На долю секунды меня охватывает ужас, потому что кажется, будто брат сейчас ответит «да» и я снова его потеряю, в этот раз уже навсегда. Но тут его челюсти сжимаются, и он выдавливает:

– Нет. Мы не можем быть вместе.

– Что? – Похоже, она совершенно не ожидала этого услышать. – Что ты говоришь?

– Он говорит, что вам пора расстаться, – язвительно замечаю я.

«Хватит вести светские беседы, – мысленно говорю я Кристиану. – Давай уберемся отсюда. Я почувствую себя намного лучше, когда мы окажемся на освященной земле».

«Уверена, что сможешь перенести нас? – спрашивает Кристиан. – Ты не устала?»

Я безумно устала. Но так сильно желаю убраться отсюда подальше, что готова попробовать.

«Я в порядке».

Кристиан берет меня за руку, и я сразу чувствую прилив сил. Кажется, я смогу это сделать. Кристиан наклоняется и что-то шепчет Анджеле, после чего она встает, но не поднимает головы и старательно отводит взгляд от Азазеля и Люси, а затем берет его под руку.

Я протягиваю ладонь Джеффри.

– Пойдем домой, – говорю я.

– Джеффри, послушай… – начинает Люси.

Но я уже представляю наш дом в Джексоне, тот, что всего в нескольких километрах отсюда. Осину, растущую перед домом. Ветер, покачивающий сосны. Белок, снующих по деревьям. Щебечущих птиц, которые порхают с ветки на ветку. Чувствую комфорт и тепло, которые всегда ассоциируются у меня с этим местом. Именно туда я и перенесу нас. Там мы будем в безопасности. Сможем со всем разобраться.

Джеффри берет меня за руку, и я ощущаю себя еще сильнее.

– Давай уберемся отсюда, – говорит брат.

Азазель сердито рычит, но он не может меня остановить. Не может даже прикоснуться ко мне. Я закрываю глаза.

Еще две секунды, и я перенесу нас отсюда. Всего две секунды. Но тут двери открываются, и в амбар заходит Такер.

И как только я вижу его, то понимаю, что наш план по спасению рухнул.

Он не сразу замечает Азазеля и остальных. Потому что смотрит только на меня.

– Ты вернулась, – говорит он с таким облегчением в голосе, что мне хочется заплакать.

Но, прежде чем я успеваю предупредить его об опасности, Азазель с нечеловеческой скоростью подлетает и блокирует выход.

– Кто же это решил присоединиться к нашей компании? – спрашивает Азазель.

На мгновение в амбаре повисает тишина. Такер выпрямляется и, уверена, жалеет, что не прихватил с собой винтовку. Вот только она несильно бы ему помогла.

Люси шагает к ним, обходя нас по широкой дуге.

– Думаю, это Такер, – говорит она, вставая по другую руку от него. – Джеффри мне о нем рассказывал. Это парень Клары.

– Ах. И при этом всего лишь хрупкий человек, – отмечает Азазель. – Как интересно.

– Он не мой парень, – наконец, вернув себе дар речи, возражаю я.

– Нет?

Азазель поворачивается ко мне с озорным блеском в глазах, будто ему не терпится услышать мои оправдания. Он наслаждается моментом. Тем, что заставил нас замереть от испуга. Это приносит ему небывалое удовольствие.

– Мы расстались. Как ты и сказал, он обычный человек. Он не понимал меня. И отношения не сложились.

Кристиан сжимает мою руку, понимая, что хоть я и говорю правду, но при этом мои чувства не угасли, поэтому мне отчаянно хочется скрыть это. Потому что если мне безразличен Такер, то нет смысла использовать его для шантажа.

Но есть риск, что раз его судьба меня не волнует, Азазель просто растопчет его, как ненужный бумажный стаканчик. Нужно быть осторожной.

– Она сейчас встречается со мной, – встревает Кристиан.

Он гораздо лучше меня умеет врать. И в его голосе не слышны предательские нотки.

– Да, сразу видно, что между вами есть связь, – задумчиво произносит Азазель. – Но тогда напрашивается вопрос: «Почему ты перенеслась сюда?» Почему из всех мест на земле ты выбрала амбар, принадлежащий этому мальчику?

Я встречаюсь взглядом с Такером и сглатываю, потому что не смогу солгать.

Потому что он – мой дом.

– Люси, будь хорошей девочкой, присмотри за ним, – просит Азазель.

И у горла Такера возникает черный клинок. Люси хватает его за руку и оттаскивает от Азазеля, а ее глаза сверкают от предвкушения. Я чувствую, как слегка потрескивает лезвие из скорби, когда касается тела Такера, и вижу, как он вздрагивает.

А на лице Азазеля отражается такое веселье, будто у него сегодня день рождения.

– Что ж, – говорит он, внезапно переходя на деловой тон. – Предлагаю сделку, которая, на мой взгляд, будет совершенно уместна. Жизнь за жизнь.

– Я пойду, – тут же вызывается Анджела. – Я вернусь вместе с тобой, отец, – прочистив горло, чуть громче говорит она, но ее голос срывается на последнем слове.

Азазель усмехается.

– Ты мне не нужна. С тех пор как я тебя нашел, ты только и делаешь, что разочаровываешь меня. Посмотри на себя. – Его взгляд скользит по ее телу, задерживаясь на татуировках на руке и надписи «плохая дочь».

Она не отвечает, но я чувствую, как все сжимается у нее в груди. «Меня никто не любит», – мелькает мысль у нее в голове.

– Я хочу забрать Джеффри, – капризно просит Люси, словно ребенок, у которого отобрали игрушку. Она смотрит на него, и на ее лице расплывается улыбка. – Ну же, милый. Пойдем со мной.