Повелитель Красная Дама - Чёрный шар [СИ]

— Олег Леонидович! — козырнул он моему спутнику. — Все строго по графику, а по ОНТО-9 даже опережаем немного!

— А не надо опережать, — улыбнулся инспектор. — Надо все делать вовремя, а то будет как в девяносто третьем. Сафронов, кажется, не рассчитал, да?

— Так точно! Уволен с позором и навеки…

— Знаю, знаю, можешь не продолжать. По коэффициентам есть что-то доложить?

— Все в норме, Олег Леонидович!

— Точно?

— Совершенно точно, Олег Леонидович, иначе и быть не может!

Но что-то тут было явно не так — это даже я заметил. Уж больно потел этот бородач, да и глазки у него были какие-то пугливые, ни на чем подолгу не задерживались.

— Бригадир, — позвал его инспектор каким-то чересчур мягким голосом, — а, бригадир?

— Да, Олег Леонидович?

— А скажи-ка мне, бригадир…

— Да, Олег Леонидович?

— … сколько у вас по Выдержке накапало?

Бригадир застыл с открытым ртом. Лицо его пошло багровыми пятнами, руки мелко затряслись.

— П-п-пощадите, Ол-лег Л-л-леонидович… — начал он. — Не моя вина, Б-б-богом к-клянусь!

— Да я знаю, что не твоя, — улыбнулся инспектор. — Чикин опять выделывается, да? А вы его покрываете. Нехорошо… И тут бригадира словно прорвало.

— Чи-и-икин! — завыл он так громко, что рабочие неподалеку повернули к нам головы. — Житья не дает! Делайте план, говорит, а не то сожру, как Смирнова! А мы — люди простые, нам немного надо, чтобы не трогали, а он кричит, пасть разевает, а там клыки, Олег Леонидович, видит Бог, клыки здоровенны-ые-е!

— Чикин Володя — товарищ специфический, что факт, то факт, — согласился инспектор. — Его, Саша, на СВАГРО перевели, когда он двух агентов порвал. Почему не убили, спрашивается? Потому что дело свое хорошо знает. Ты вот глянь на этого борова, — показал он на бригадира. — Тут таких — двенадцать на дюжину. Думают, что, если на сто километров под землей, то можно уже и не работать. А мы им Чикина — ему-то, чем глубже, тем лучше, он сам, считай, из такой же ямы вылез! Выделывается, правда, много, ну, с этим мы разберемся… Чего стоишь?! — рявкнул инспектор на бригадира. — Вон пошел, быстро!

Но бригадир не двигался с места.

— Э, да он, небось, обделался, — сказал Олег Леонидович. — Эх, кого только в начальники ставят… Говорит Каценеленбоген, — проговорил он в рацию. — Уборщика на СВАГРО, и пусть вместо лимонного освежителя возьмет хвойный — у Чикина на лимонный реакция неадекватная! Вот так-то, Саш, — снова повернулся он ко мне. — Так и работаем. Ну, последний отрезок остался — с Богом.

Он нажал на кнопку лифта и достал из кармана шприц с прозрачной жидкостью.

— Когда скажу, по вене проведешь, понял? Я-то привычный, а ты через Ядро первый раз едешь.

В кабине тем временем становилось все теплее. Я весь вспотел и даже немного пританцовывал — так сильно сквозь тонкие подошвы обжигал мне ноги пол. Олег Леонидович, однако, держался, как ни в чем не бывало — матерый агент, подумал я, вот это выдержка!

— Коли! — вдруг скомандовал он. Я растерялся, и он, выхватив у меня шприц, вонзил мне его в вену на левой руке.

— Та-ак, — выдохнул он, вдавливая до предела поршенек. — Успел! Все, Саша, приехали.

Действительно, лифт ехал все медленнее и медленнее. Наконец, он остановился.

— Вот и Сердечко наше, — сказал Олег Леонидович. — Без спорадилину ты бы и двух минут здесь не протянул. Сейчас, откроется…

С тихим шумом двери лифта открылись, и мы вышли в маленький мраморный холл, украшенный множеством экзотических предметов — масок, статуй и инсталляций. Удивительно, но здесь было даже прохладно. Освещала холл небольшая лампа, и в ее свете я разглядел за огромной декоративной вазой проход, ведущий куда-то вглубь.

— А что это… — начал я было, но инспектор прижал к губам палец и улыбнулся.

— Туда мы уже не спускаемся, — сказал он. — Ни 4-й уровень допуска, ни 5-й. Там идут Залы и Помещения.

— Получается, можно спускаться и дальше? — спросил я шепотом.

— Можно, — кивнул Олег Леонидович.

— И что там?

— Одному любопытному бухгалтеру… Да, Саша, можно. Но лучше этого не делать.

— А вы…

— Нет, не пробовал. Тарасов пробовал. Слышал про Тарасова? Ну, минутка у нас еще есть, расскажу тебе историю. Был такой Тарасов, хороший сотрудник, но азартный — страсть! Проспорил кому-то наверху, что дальше Сердца пойдет, и пошел. Вошел — был еще Тарасов, а вернулся кто-то другой. Все крутил в руках какой-то стерженек черный, а однажды вышел в коридор, и хлоп его об землю! Двенадцатый сектор как корова языком слизнула, вместо него — стена сплошная! Каково, а?

— Недурно, — признался я.

— То-то же. Потому наверху и решили — на наш век и Сердца хватит, нечего судьбу искушать. Давай-ка сюда теперь…

Олег Леонидович приподнял с правой стены пестрый ковер, и под ним обнаружилась зеленая дверь с захватанной до блеска ручкой. За дверью была маленькая комнатка: стол, пара стульев и на тумбочке возле стены — телевизор «Юность».

— Опять в подсобке курят, — недовольно сморщился инспектор. — Р-работнички… Жалобы пишут, а сами…

Только он это сказал, как сзади раздалось деликатное покашливание. Мы обернулись и увидели троих человек в спецовках.

— А, вот вы где, — сказал инспектор. Вот, Саша, познакомься — Лодзинский, — показал он на щупленького юношу в очках со сломанной дужкой. — А это Соломин и Дерибасов, прошу любить и жаловать. Ребята они хорошие, Сердечный, Покой блюдут.

— Ну, это вы зря, Олег Леонидович, — чинно поклонился Дерибасов. — Мы стараемся. Вот, Слушать недавно выучились.

— А Дерибасову с Лодзинским даже понимать теперь друг друга не надо, так хорошо Синхронизировались! — вставил Соломин, рыжий и веснушчатый коротышка.

— Молодцы, — сказал инспектор. — Хвалю. Вот кто, Саша, в Организации настоящее дело делает! Но, ладно, хватит. Монадский где?

— Сидит, — сказал Дерибасов и сплюнул. — Халтурщик он, Олег Леонидович, гнать его надо.

— Что же? Совсем не крутит?

— Совсем! — сказал Лодзинский возмущенно. — Уж мы и Говорили с ним, а он — ни в какую. Не хочет, и все тут.

— Это он зажрался, Олег Леонидович, истинная правда — зажрался, — сказал Дерибасов. — Вы бы намекнули ему…

— Да, — поддержал коллегу Соломин, — вы бы повоздействовали… А то деньги человек получает, а чтобы работать — так всё мы, всё на нас! А мы разве за Ручку ответственные? Нас разве назначали? Мы разве обязаны?

— Ну, тише, тише, — сказал инспектор. — Успокойтесь уже. Вот вам Саша, он во всем разберется.

— Я? — удивился я. — Почему это — я?

— А кто же еще? — сказал Дерибасов.

— Да, кто ж еще-то? — поддержал его Лодзинский.

— Ладно, — пожал я плечами. — Что делать-то надо?

— Поговори с Монадским, — сказал Олег Леонидович.

— Просто поговорить, и все? — уточнил я.