Сэбайн Бэринг-Гулд - Книга призраков [litres]

– Прошу прощения, – сказала кухарка, – я говорю от имени всех. Мы не думаем, что можем оставаться в доме; если здесь творятся такие вещи, нам лучше его покинуть.

– Видишь, чай не помогает, – сказал я жене. – Хорошо, – произнес я затем, обращаясь к кухарке, – поскольку призрак явился снова, сегодня ночью вы получите бутылку хорошего теплого портвейна.

– Сэр, – сказала кухарка, – если бы вы смогли избавить дом от призрака, мы бы с удовольствием остались. Нам нравится у вас работать, вы хороший хозяин.

Наутро все вещи слуг были перенесены в восточное крыло, в комнаты, где им отныне надлежало расположиться. Как только они оказались вдалеке от западного крыла, их страхи мгновенно исчезли.

Проливные дожди с грозами, шедшие всю неделю, возвестили о скором приходе зимы.

Я обнаружил, что то ли кедровый сук, то ли сапоги мастера, – не могу сказать, – повредили желоб на крыше; вода стала проникать в дом, струиться по стенам и грозила серьезно испортить потолок. Я вынужден был послать за водопроводчиком, чтобы он все привел в порядок, как только позволит погода. В то же время, я отправился в город, чтобы повидаться с мистером Фрейметтом. Я пришел к выводу, что Фернвуд мне не подходит. В договоре же имелся пункт, согласно которому, если я в первый месяц аренды находил какие-либо недостатки, то он мог быть расторгнут не через год, а через полгода. Владельца дома я нашел в клубе.

– Я же вас предупреждал, – сказал он, – не переселяться туда в ноябре. Никто не хочет жить в Фернвуде в ноябре; хотя в другое время там все в порядке.

– Что вы имеете в виду?

– Там всегда спокойно, за исключением ноября.

– Что вы имеете в виду, когда говорите о спокойствии?

Мистер Фрейметт пожал плечами.

– Я не могу вам объяснить. Это связано с духами, а я в них не верю. Может быть, мадам Блаватская и смогла бы вам разъяснить, а я – нет. Но факт остается фактом.

– Какой факт?

– В ноябре там появляется привидение, а во все другое время его не видят. Должно быть, именно тогда с ней произошло несчастье.

– С кем?

– С моей тетей Элизабет, двоюродной тетей.

– Вы говорите загадками.

– Я знаю очень мало, потому что это меня никогда особо не заботило, – сказал мистер Фрейметт и отхлебнул лимонного сока. – Дело в том, что моя двоюродная тетя была не в своем уме. Семья держала это в тайне, и, не желая отправлять ее в сумасшедший дом, держала в комнате, в западном крыле. Вы могли заметить, что эта часть дома отделена от остальных. Полагаю, с ней не много общались и держали взаперти, поскольку она вела себя неподобающим образом и рвала на себе одежду. Однажды ей удалось выбраться на крышу, и она бродила там, вверх и вниз. Ей позволяли это делать, поскольку надеялись, что свежий воздух может оказать на нее благотворное воздействие. Но однажды ночью, в ноябре, когда она, по своему обыкновению, выбралась на крышу, случилось несчастье. Она сорвалась. Дело замяли. Мне очень жаль, что вы поселились в доме в ноябре. Мне бы очень хотелось, чтобы вы купили его. Я от него устал.

Я и в самом деле купил Фернвуд. Так сложились обстоятельства: мастера, чинившие крышу, что-то там замкнули, – это они умеют, – и вспыхнул пожар, полностью уничтоживший западное крыло. Поскольку оно было отделено от остальной части дома стеной, она не пострадала. Восстановлению крыло не подлежало, и я, решив, что с его исчезновением исчезнет и призрак, мучивший обитателей дома, купил Фернвуд. И не ошибся в своих ожиданиях.

В округе Лэндс-Энд имеется маленькая деревушка с церковью, именуемая Зеннор. Собственно говоря, ее и деревушкой назвать сложно – несколько разрозненных ферм, и разбросанные тут и там прижавшиеся друг к другу домишки. Природа округа довольно сурова, неглубокий слой почвы прикрывает гранит, во многих местах выглядывающий ровными площадками, там, где яростные ветры с моря унесли землю. Если здесь и пыталось время от времени укорениться какое-нибудь дерево, это ему не удавалось по причине сильных штормов, но золотой дрок и вереск, бросая вызов всем ветрам, покрывали болотистую местность травяным великолепием, окрашивая ее, а также холмы, летом малиновым, а зимой – мягким теплым коричневым цветом, подобным цвету меха животных.

Маленькая церковь Зеннора была выстроена из гранита, грубой простой кладки, приземистая, чтобы не поддаваться натиску штормов, но с башней, бросавшей вызов ветрам и длительным дождям; полностью лишенная скульптурных украшений, которые давали бы возможность воде скапливаться и точить камень. В приходе Зеннора имелся один из лучших кромлехов Корнуолла, огромная плита из необработанного камня, напоминавшая стол, придавливавшая стоявшие вертикально столбы, такие же грубые и необработанные.

Неподалеку от этого памятника седой старины, насчитывавшего не один век, одиноко жила старая женщина, в маленьком одноэтажном домике, построенном из темного камня, без фундамента, скрепленного известью. Крыша его была сделана из соломы и вереска; над крышей едва выступала дымовая труба, прикрытая двумя плитами, чтобы не дать западным и восточным ветрам препятствовать выходу дыма. Когда ветер дул с юга или севера, дым должен был сам искать выход, каковой находил во входной двери, едва-едва или же совсем не попадая в трубу.

Дом отапливался торфом, – не тем плотным, черным торфом, залегающим в глубине болот, но лежащим на поверхности, на глубине пары ладоней, перемешанный с корнями. Этот торф дает яркое пламя, но, в отличие от глубинного, меньше тепла, и быстрее сгорает.

Женщину, жившую здесь, окрестные обитатели звали Тетушкой Джоанной. Конечно, у нее была фамилия, но ее мало кто помнил, поскольку никого это не интересовало. У нее не было родственников, за исключением внучатой племянницы, которая жила неподалеку от церкви и была замужем за колесным мастером. Но Джоанна и ее внучатая племянница были в ссоре. Девушка ужасно обидела старушку, пойдя на танцы в Сент-Айвз, вопреки возражениям последней. Именно здесь, на танцах, она встретилась с колесником, и эта встреча, а также ссора с теткой, привели к тому, что девушка вышла за него замуж. Тетушка Джоанна строго придерживалась методизма, и враждебно относилась к таким плотским забавам, как танцы и лицедейство. Последнее не проникло в этот дикий корнуоллский край, и никогда балаганы не появлялись в пределах досягаемости от Зеннора. Но танцы, – этому она никак не могла помешать. Роуз Пеньялуна жила с двоюродной теткой после смерти матери. Она росла живой девочкой, и, когда услышала о танцах в Сент-Айвз, решила отправиться туда, не взирая на протесты тетки. Она выбралась из дома под вечер и убежала в Сент-Айвз.

Ее поведение, вне всякого сомнения, было предосудительным. Тетушка Джоанна была настолько возмущена, что, когда девушка вернулась, встала в дверях и отказалась впустить ее в дом. Бедная Роуз была вынуждена искать пристанища на ближайшей ферме, и ночевать в каком-то сарае; на следующее утро она отправилась в Сент-Айвз, к знакомым, и просила их дать ей приют на то время, пока она не найдет себе место. Но искать места ей не пришлось, потому что Авраам Хекст, услышав, как с ней обошлись, сделал ей предложение, и спустя три недели они поженились. С тех пор старая женщина и ее внучатая племянница не общались. Роуз было известно, насколько тверда в своих взглядах и поступках Джоанна, особенно когда считала, что они во благо.