Энтони Райан - Королева пламени

Растрескавшиеся губы снова сошлись. Слепец обратился к Мудрому Медведю:

— Старый приятель, всего этого можно было избежать, если бы ты открыл сердце моей вести, предназначенной для всех людей льда. Перед нами пали бы южные земли и Великий лес за ними. Теперь твоих людей лишь жалкая горсть, а от моих остались только кости.

Послышался хруст льда — Железный Коготь перебрался через последнюю стену. Медведь приковылял к шаману, встал рядом, поморщился от запаха близкой освежеванной плоти. Почуяв медведя, слепец напрягся, но голос его остался спокойным, свободным от страха.

— Бедный человечек, тебе не запугать меня. Твоя тварь меня не страшит. Спроси у моего брата. Он уже убивал меня — но я здесь. Я повсюду. Я долгие годы ждал тебя среди льдов. Жаль, что мои коты не справились, но я терпелив, а у тебя впереди еще долгая дорога.

Мудрый Медведь вдруг кинулся, прижал ладонь к лысому черепу Безглазого.

— А, так ты ждал. Ну подожди еще.

Безглазый широко раскрыл рот, выдохнул смрадный воздух в беззвучном крике, задергался на костяном кресле, попытался вцепиться в руку шамана, но в пальцах не осталось силы, они трепетали, скребли рукав.

Наконец шаман убрал руку и отошел. Безглазый обмяк, его лицо скривилось от боли, он заскреб ногтями по груди и лицу, оставляя борозды на грязной коже.

— Что ты сделал? — чуть слышно прохрипел он.

— Ты подождешь, а потом умрешь. Навсегда, — проговорил Мудрый Медведь и отвернулся.

— Но это же невозможно, — выдохнула тварь, попыталась встать, потянулась к шаману.

Тот, не оборачиваясь, пошел прочь, к пролому в ледяной стене. Медведь поковылял за ним.

Тварь соскользнула с кресла, поползла к Ваэлину, протянула к нему руки, завыла:

— Брат! Заставь его освободить меня!

Тварь ползла с трудом. В изможденных руках и ногах почти не осталось сил. Ваэлин подумал, что эта вязанка обтянутых кожей костей не переживет ночного холода. Ваэлин не ответил, но повернулся, чтобы идти за шаманом.

— Ты же любил Баркуса! — хрипло крикнула тварь. — Я Баркус. Я твой брат!

Ваэлин шел.

— Я знаю, что замышляет Союзник! Я знаю его планы!

Ваэлин остановился.

Тварь набрала в прогнившие легкие воздуха и захрипела:

— Я знаю, чего он хочет!

— Я тоже, — сказал Ваэлин, оглянулся и увидел, как тварь барахтается среди костей. — Он хочет все закончить. Мы тоже.

На ночь отряд встал среди ледяных колонн в тени огромной скалы. Лонаки разбили свои палатки в большем отдалении, чем обычно. Сентаров раздражали пять огромных боевых котов, сидевших будто истуканы вокруг шамана. Кара осторожно протянула коту кусок тюленьего мяса, но зверь не реагировал, пока шаман не посмотрел в его сторону. Тогда кот молниеносным движением выхватил мясо и проглотил.

— Мы прикончили его всего? — спросил Ваэлин.

Мудрый Медведь смущенно улыбнулся и покачал головой.

— Только часть, — сказал он.

Шаман растопырил толстые пальцы, показал, будто отрезает большой палец, и сжал кулак.

— Забираем один, другие остаются. Но вместе уже слабее.

— А если найдем другие части, ты сможешь то же самое?

— Если найдем, то да.

Ваэлин посмотрел на скалу. А если ведьмин ублюдок еще цепляется за жизнь? Он сказал, что терпелив, а у Ваэлина впереди долгая дорога. Хм, ублюдок знал, что Ваэлин придет, — но не знал зачем.

— Могу поспорить, они сами отыщут нас, — сказал Ваэлин.

Самочувствие лорда Аль-Беры, владыки башни, намного улучшилось после освобождения Варинсхолда. Исчезла нездоровая бледность, перестали дрожать пальцы. Однако он не мог подолгу стоять, и Лирна поспешно усадила его в кресло. Она призвала Аль-Беру в старые отцовские комнаты за залом совета. Когда-то богато украшенные, теперь они были ободраны подчистую, лишь на голых стенах кое-где висели картины, несомненно, украденные лордом Дарнелом в домах погибшей знати. Королева приказала тщательно переписать всё оставшееся во дворце и распространить список, чтобы истинные владельцы могли забрать свои вещи. Но до сих пор явилась лишь горсть обнищавших купцов и лордов.

— Милорд, я помню, что отец называл вас бичом контрабандистов. Несомненно, этот титул дан заслуженно.

Лорд Аль-Бера с трудом поклонился. Лирна уже заметила, как неловко он чувствовал себя в ее присутствии. Должно быть, сказывалось его происхождение из низов.

— Ваше величество, в моей юности банды контрабандистов были больше и свирепее. До того как король Янус приказал мне возглавить своих таможенников, я был простым капитаном стражи. Таможенники оказались жутким отребьем, обтрепанными, пьяными взяточниками. Чтобы превратить их в достойную службу Королевства, потребовалось время и немалая толика крови.

— Но вы сумели сделать из них добрых солдат, переломали хребет контрабандистам, оседлавшим южный берег, и удвоили портовый сбор.

— С небольшой помощью Шестого ордена, — осторожно улыбнувшись, добавил Аль-Бера.

— Тем не менее вы целиком и полностью заслужили меч, который дал вам мой отец. К несчастью, я не могу дать вам другой. Как и следовало ожидать, воларцы украли всю отцову коллекцию оружия. Но я отыскала в руинах моих комнат свою старую реликвию.

Королева достала из деревянной шкатулки на столе древний амулет на искусно сделанной серебряной цепи. Амулет был простым бронзовым диском с синим камнем посередине.

— Говорят, этот диск носила мать короля Нариса, первого, заявившего о власти над всеми четырьмя фьефами Королевства. К сожалению, он был подвержен приступам безумия, и бремя управления Королевством приняла на себя его могучая и суровая мать, Белларис, первая, кто получил титулы камергера и регента Объединенного Королевства. К концу альпиранской войны и я носила эти звания — но недолго. Этот диск был символом моей должности.

Лорд посмотрел на амулет, будто ребенок, впервые увидевший змею. «Я сделала правильный выбор», — сказала себе королева.

— Ваше величество, меня хотят оставить здесь? — покраснев, с трудом выговорил лорд.

— Вы послужите Королевству так, как прикажет вам королева.

— Если дело в моей пригодности для битвы…

— Дело в том, кому я могу безопасно доверить управление моими землями в мое отсутствие, и ни в чем больше. Лорд-камергер Аль-Бера, наденьте знак своей должности.

Пытаясь унять дрожь в пальцах, держащих серебряную цепь, лорд-камергер стиснул зубы.

— Ваше величество, король Янус говорил вам, почему я так хорошо ловлю контрабандистов?

Лирна простодушно улыбнулась и покачала головой.

— Мой отец был контрабандистом, человеком очень добрым и приветливым дома, но свирепым в деле. Оно стало бы и моим, если бы я не сбежал в тринадцать лет и не поступил в королевскую гвардию. К тому времени я понял, насколько мой отец погряз в обмане и убийствах, и не хотел идти по той же дорожке. А теперь не хочу идти по этой.