Николай Туканов - И короли бессильны... [СИ]

— Боюсь, ваше величество, это уже невозможно, — произнес побледневший Вормитир'элир, увидев, как в зал входят вооруженные главы правящих домов.

— Что?! — король обернулся в сторону вошедших и схватился за бесполезный кинжал. — Что вам нужно здесь? — монарх безуспешно попытался спрятать страх в голосе. — Во дворце запрещено находиться с боевым оружием.

Крепкий седоволосый эльф в золотом шлеме, стоявший впереди с тяжелым мечом, выступил вперед.

— Саннариэль вир Лорудаль из дома Поющей Стрелы, сын Лорудаля Презренного, собранием Великого Совета из глав Великих Домов ты низложен из-за порочащего честь эльфов поступков своего отца! — громко объявил. — Отныне власть принадлежит Великому Совету до конца времен. Больше у нас не будет монархов и их позор не ляжет на всю страну.

— Ты низложен! — хором повторили остальные эльфы.

— Вормитир'элир! — с отчаянием воскликнул король, обращаясь к отошедшему от него кузену.

— Прости, но интересы нашего Дома требуют, чтобы ты ушел, — твердо произнес Вормитир'элир. — Мне придется приложить немало сил, чтобы вернуть хоть немного того влияния, что имел наш Дом до всей этой истории с Кирдалем, ситариэлями и дневником твоего отца. Как ты заметил, никто из гвардейцев не стал тебя защищать. Великий Совет назначил меня главой Поющей Стрелы, справедливо рассудив, что я вынужден был выполнять все твои приказы, даже самые безумные.

— Предатель! — монарх в бессильной ярости бросился на кузена с кинжалом. Сзади щелкнула тетива и арбалетная стрела попала монарху под левую лопатку. Король упал на пол, по мрамору потекла алая кровь.

— Надо было сжечь Эркалон, — неслышно прошептал правитель и закатил глаза.

— Последний король Восточной Ветви умер, — будничным тоном объявил новый глава Великого Совета, разворачиваясь грудья к будущим соперникам. — Завтра в первый день новолуния всем объявят, что король ударился о дверной косяк и скоропостижно скончался. Предлагаю рассмотреть вопрос о поиске принца Кирдаля и угрозе междоусобной войны из-за него. Всем будет лучше, если он окончательно умрет…

Когда вернувшийся домой тролль вошел в кабинет, то там сидел усталый, но довольный Кархи. Рядом с ним возился с горшками Сурш.

— Погляди на нашу "Башню Шутника", — обратился к троллю Кархи. — Лучшая травка в Эркалоне наконец готова расти, и радовать всех ценителей прекрасного и нашего агентства. Сурш молодчина, сумел все-таки из подарков Дымка вывести новый сорт. Три горшка уже с ним, — гоблин с гордостью показал на маленькие горшочки. Сурш с видом отца тройни сиял как новенький золотой. Урр-Бах скептически осмотрел тоненькие стебельки.

— Сурш, а ячмень сможешь получить, чтобы рос как чертополох?

— Так меня еще не оскорбляли, — обиделся Сурш. — Я не крестьянин, а мастер. Творю во славу болотных духов.

— Гоблины, — вздохнул Урр-Бах. — Нет бы что путевое сотворить. Кархи, как там Марсиэль?

— Два платья, сиркийская шаль, эльфийский платок и эльфийские туфли, — перечислил гоблин. — И пять поцелуев. Нирра увязалась с нами и тоже взяла платок. Слава всем духам, когда расплачивался, выяснилось, что это скатерть. Нам продавец скидку сделал на все, половину скостил. Жаль, твоей подружке не дали посильнее его придушить. Скатерть бесплатно забрали, Марсиэль поможет сестре ее перешить.

— Сурш, как там Тупая Башка поживает? — поинтересовался тролль. — Так же работает на Дымка?

— А куда он денется? — ответил Сурш, — кстати, вас приглашает на день рождения через две недели.

— Надо же, Кархи, уже год прошел с нашего знакомства, — удивился Урр-Бах. — Помнишь, как я спас тебя от твоих дружков? Ты у них одежду стибрил, чтобы на работу устроиться.

— Взял взаймы, уже вернул процентами, — возразил Кархи. — Сурш, жду тебя завтра к девяти утра. С меня "Особый гоблинский".

— Приду, — кивнул Сурш, расставляя горшки на подоконнике. — Завтра точно будет солнечно. — Всем хорошего вечера, — старьевщик вышел из кабинета.

— Что это вы на завтра задумали? — поинтересовался Урр-Бах.

— Будем высаживать нашу травку на террасу, — завтра первый день новолуния, должна хорошо приняться и вырасти. Ускоритель роста от Дымка весьма кстати. Дружище, "Башня Шутника" не за горами.

— А мой барашек никак не научится рисовать как поздний Брузель, — Урр-Бах вздохнул. — Слишком прямые мазки, а ведь тот помер от белой горячки. Куплю ему кисть подлиннее, чтобы дрожала сильнее. Завтра первый день новолуния, говоришь? Надо дать барану имя, чтобы повезло в живописи. Пусть будет Мемезелем.

— Обязательно называть на эльфийский лад? — поморщился Кархи.

— Он же за эльфов работает, — не понял тролль. — Может их всех заменить, вот увидишь. Кстати, нашел я этот памятник Фукизеля, не поверишь, но нас, похоже, обошли луфардцы, — Урр-Бах подробно рассказал о своих наблюдениях и подозрениях относительно работ на месте дома Риксбора. — Надо что-то делать с этими шустрыми ребятами, а то останемся со сломанным косяком.

— Зачем тебе вообще сдался этот артефакт? — спросил Кархи. — Пусть луфардцы хоть дюжину их откопают.

— Артефакт должен остаться в Эркалоне, — упрямо заявил Урр-Бах. — Не для того нас чуть не убил тот полоумный маг в Академии, чтобы потом какой-то луфардец хвастался забавной вещицей перед любовницами. Я сто раз уже сказал, дело о краже артефакта не закрыто, даже если оказалось, что его сперли еще сто лет назад.

— Как знаешь, — Кархи отхлебнул вино из клепсидры и скользнул взглядом по передовице свежего номера "Один эльф сказал". — Ты смотри! — воскликнул гоблин, — пишут, что возле Эркалона остановилась отборная тысяча гномов из Миттхельда. Что здесь забыли эти бородатые задницы? Мы никогда не были в союзе с этим королевством, их считают склочными ублюдками даже остальные гномы.

— Кархи, у меня Мемезель пишет рисует как пьяный гобл, а ты лезешь с какими-то гномами, — заворчал Урр-Бах. — Как приперлись, так и уйдут. Может, барашку света мало? В подвале лучше не рисовать, буду его сюда таскать.

Король Эркалона Ирсавер отпил из золотого кубка вино, не по-королевски рыгнул и оглядел членов Малого Совета, сидящих ниже него за длинным лакированным столом. Все девять мест были, как обычно, заняты: верховный жрец Светлой Девятки Пирхей благочестиво косился на пышную грудь богини материнства, на фреске кормящей бога справедливости; глава Магической Академии Сертоний просматривал какие-то документы, как и брат короля Мертувер — всесильный глава Тайной службы. Еще один брат Ирсавера, командующий армией страны Рурвель, с глазами, мутными от вчерашней попойки, что-то пытался объянить племяннику и наследному принцу Тисару.