Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток [СИ]

- Да.

И тут же добавила, словно продолжая начатый разговор:

- Тебе невозможно идти провожать меня к Краю Пустыни.

- Я обещал священнику. И дома меня не простят, если отпущу тебя одну.

- Я не пропаду, знаешь. Растопыренная пятерня Фран бороздила песок.

- Сколько дней займёт дорога туда и обратно? Что будет с твоей семьёй за время твоего отсутствия? А если ты не вернёшься?

- Голодать не будут. Алма разумная женщина и умеет распорядиться деньгами. Мы с ней всё обговорили. Но твои слова меня смущают. Вроде как настают Последние Дни. В любое другое время...

- Да. В любое другое. Берад не должен был брать с тебя обещание, если что-то знал об этом. А он знал, полагаю. Потом пришла Чёрная Смерть...

- Все пока живы. Может, и обойдётся.

Фран словно бы к чему-то прислушалась и ответила эхом:

- Да. Пока живы. Не покидай её, а?

- А ты? Почти ребёнок, девушка, одна на дороге...

- Немного труда, и никто не догадается, что я не парень. Ты бы и сам обманулся, если б не знал меня так давно.

- Нет.

Повисло молчание. Затканное звуками волн, ветра и чаек, оно не было тишиной. У самого горизонта беззвучно таяли в сияющей дымке паруса купеческого каравана, напоминая о детских мечтах убежать из дома в юнги, младшие матросы, мальчики на побегушках, - лишь бы прочь от берега, от неподвижной, душной жизни.

- Я слышала, торговцы на Дороге охотно берут мальчиков в учение и услужение.

Рыбак не возразил сразу, и Фран заторопилась.

- Я знаю грамоту и хорошо соображаю. Договорись с порядочным купцом из тех, что держат путь на Восток, дай ему немного денег, чтоб позаботился в дороге о сыне и показал, как ведутся дела. Расписку с него возьми, в конце концов - жену успокоить и самому не тревожиться. Ты не виноват. Ты ни разу меня не обидел. Когда-нибудь, в другой жизни, я буду счастлива видеть тебя своим отцом (или братом,- подумалось вдогонку, или...) А здесь мне не место, что правда то правда. Вот и отпусти. Доведи до дороги и возвращайся.

Так и сделали. На прощанье Фран обняла рыбака, прижавшись так тесно, что окружающие смущённо переглянулись. Рыбак и бровью не повёл.

- Избалован, матерью. Пусть немного жизни поучится, может и выйдет какой-нибудь толк. В море его не беру, слишком нежен. Да и гадали ему, что утонет. Так что вот.

На этом и расстались. И на время чудеса захватившей Фран новой жизни заглушили её тревогу и дурные предчувствия.

Мара сидит у окна, одетая в глухое, с высоким воротом, платье земляничного шёлка. На губах играет рассеянная улыбка. Белые руки в тяжёлых драгоценных кольцах перебирают тёмные кудри Джеди, который застыл у её ног, уронив голову на скользкие от переливчатой узорной ткани колени.

Ресницы художника сомкнуты, но подрагивают, выдавая, что он не спит, лицо чистое, безо всяких признаков болезни, разве что выглядит немного утомлённым. Только в углу рта собралось и засохло немного крови - Мара, целуя, прокусила ему губу, чего бы никогда бы не посмела проделать с Ченаном. " Глупый..." - думает она, - "Глупый, сладкий..."

- Бедный мальчик, - шепчет Мара вслух, - ты его любишь.

- А ты?

Джеди по голосу слышит, что она улыбается.

- Как умею, мой друг. Не могу сказать "всей душою", но вся я - его. Принц любого заставит себя любить, живого и мёртвого, человека и демона. Обречённые им на смерть будут благословлять его - до самого конца.

- Но ему не нужна ничья любовь.

- Ошибаешься. Только сам он будет любить лишь свою невероятную судьбу и того единственного избранного, что способен разделить её с ним.

- Тот, кого он ждёт.

- Предсказанный пророками. Ведь на этот раз он обманулся, не так ли? - мягко спрашивает Мара.

- Верно. И я для него больше не существую. Впрочем, нет. Думаю, он злится на меня.

- Ещё бы. Но он зол и на себя, на то, что был так слеп, притащив тебя в Инфламмар. Ты человек солнца, дневного света. Не зря Зеркало тебя отвергло. Кстати, ты был бы мёртв, не вмешайся Принц. Ему пришлось просить за тебя.

Джеди приподнимает голову, и белые руки с красными ногтями падают с его волос.

- Как это было?

- Сначала всё шло как обычно, но потом ты закричал. Стало темно и холодно, а Зеркало замкнулось, как бы отвернулось от тебя. Ты начал падать, теряя сознание. Ченан бросился вперёд. Думаю, он всё понял уже тогда, но всё равно сделал это. Он держал тебя в руках, и магия окружала вас обоих, её зримые туманные волны сталкивались в воздухе, рассыпаясь зелёными огнями. Никто никогда не видел подобного.

- Но потом он не сказал мне ни слова.

- И это меня удивляет. Позволишь ли задать один вопрос?

Джеди выпрямляется и трёт лоб, отгоняя лёгкое головокружение.

- Пожалуйста.

- Что было с тобой у Зеркала? Что заставило тебя закричать?

- А ты разве не знаешь? - спрашивает Джеди, отворачиваясь к окну.

Брови Мары удивлённо ползут вверх.

- Никто не знает. Князь с каждым общается наедине.

- Что это бывает обычно? Предсказание? Предостережение? Что-то ещё?

- По-разному. Видения даются не всем. Некоторых они убивают.

Джеди понимающе кивает.

- События, которые я видел, обрушились на меня подобно горному обвалу, стремившемуся меня похоронить. Боль и ужас. Смерть. Всё было смертью, бесчестием и истязаньями. Люди, пожираемые адскими тварями, множество людей. Некоторые лица были мне знакомы, другие - нет, но то, что проделывалось с их телами, мне никогда не придётся забыть.

- И только?

- Не только это. Я видел места, где жизнь была добра ко мне... или не очень добра. Я видел улицы городов, постоялые дворы на Дороге, хижины рыбаков. И везде... о, я видел императорский дворец в Меде. Видел Ченана со свитой. Они смеялись, упиваясь происходящим. Он стоял посреди пыточной камеры, прекрасный, свободный, гордый, и шутил со своим фаворитом, тогда как его одежда и туфли были забрызганы густеющей человеческой кровью с прилипшими волосами.

Джеди встаёт у окна, повернувшись к Маре спиной.

- Ты так чувствителен...- тянет женщина. Но вот другая мысль приходит ей в голову, и в одно неуловимое движение она оказывается рядом, а голос выдаёт нетерпение и возбуждение.

- Ты... так ты его видел? Ты видел его лицо? Того, кто был с Ченаном?

Джеди медленно поворачивает голову. Теперь он смотрит ей прямо в глаза.

- Кто он?

- А разве ты не знаешь?

- Кто?

- Амей Коат, живая магия, Великий Змей Освободитель...

***

- Какой он?

Ответ замирает на кончике языка и Джеди чувствует его вкус, отравленную сладость случайного преимущества, полученной над Ченаном власти. Но силы неравны, и Джеди больше не медлит с ответом.

- Очень юн, почти ребёнок. Я никогда не представлял его таким. Ничего змеиного, звериного в облике. Красив, почти как девушка. Светлые волосы, тонкие черты. Глаза, между прочим разные, прекрасные необычайно. Правый светится, как одинокий изумруд... а может, левый... И сила его обаяния, его власть над душами очень велика. Ты околдован им, Ченан, он - твоя гибель, как отвратить от тебя это безумие...