Светлана Жуковского - Дети разбитого зеркала. На восток [СИ]

Где-то кричит павлин.

Старый священник растерянно озирался в человеческом водовороте, грозившем смять и растоптать его, как того беднягу, на чьей пятерне он только что поскользнулся. Остального, к счастью, увидеть не пришлось, так плотна была толпа и так неумолимо её движение, вынесшее священника к высокому помосту, с которого далеко вокруг разносился голос худого человека в красных лохмотьях:

Кайтеся, братья, кайтеся-

Мир в преисподнюю катится-

Станут погостом поля,

Пеплом станет земля.

Тучи прольются желчью

В алую кровь человечью.

Благо главу сложившим

В безвременной жаркой жатве,

Мора и глада вкусившим-

Судьба их не стоит жалоб.

Молить о спасенье не надо-

Спасение станет адом.

Имперскую бранную славу

Спасут изменой кровавой,

Господней воле изменой,

Призвавши из бездны Змея,

Змея и змеево семя,

Злом засевая землю.

Враг не посмеет тронуть

Град обагрённого трона,

Убережёт столицу

Гвардия Рыжего Принца.

Лихо ли в битве сражённым?

Бесы войдут к вашим жёнам,

Страхом всё будет и срамом,

Лягут руинами храмы.

Змеева время срока:

Слушайте слово пророков!

Толпа грозно колыхалась. Как удалось старику в красном собрать столько слушателей? Берад был поражён его талантом проповедника. Голос старца, сильный и звучный, коршуном парил над толпой, а иногда опускался и бил - без промаха, точно в сердце.

Он обвинял. Обвинял Святую Церковь, Императорский Дом, армию, весь народ в том, что сошли они с путей Господних и забыли про долг и закон, и отвратил Господь от них своё лицо и беззащитны будут дети человеческие к приходу адских тварей, которые пожрут весь их род и унаследуют землю. Призывал бодрствовать и пребывать на страже, ждать явления вестников Последних Дней, искать знаки Змея на лицах подростков, любой из которых может оказаться вместилищем проклятой силы.

Но про знаки Берад уже не дослушал. Тело охватила внезапная слабость, стало трудно дышать, острая боль вспыхнула в грудной клетке. Только не сейчас! Упасть означало погибнуть под ногами сотен обезумевших людей. Быть втоптанным в камни, мостившие площадь города, куда он проделал такой долгий путь, северного города, хранившего свою зловещую тайну.

В гаснущем сознании мелькнула смутная картина: на том же помосте другая фигура в красном с огромными мускулистыми руками и в маске палача заносит тяжёлый холодный блеск над головой распростёртой на плахе женщины. Какое-то мгновение женщина кажется священнику мучительно знакомой, потом топор обрушивается, и Берад падает в душный и липкий мрак, сожалея, бесконечно сожалея.

Когда он вновь открывает глаза уже ночь, рядом горит костёр, из темноты доносятся разговоры, пение, смех. Запахи еды. Слева болит, губы пересохли. Рядом сидит человек с короткими, как у солдата, волосами и внимательно читает какие-то бумаги. У него крепкая шея и уверенное жёсткое лицо. "Наёмник" - решает про себя Берад, - "наёмник, охраняющий купеческий караван". Звуки вокруг принадлежат постоялому двору. "Грамотный" - не успевает удивиться Берад, как человек склоняется над ним с чашкой воды. Его движения точны и осторожны, как у монахини, дающей больному напиться.

- Как вы?

- Неважно. Но вроде бы ничего серьёзного.

- Вы не слишком молоды для таких приключений.

Незнакомец не хочет ни обидеть, ни посочувствовать. Его светлые глаза внимательно изучают собеседника.

- Я вынес вас из толпы. Языки Огня собирают всё больше народу.

- За кого мне молиться?

Беглая скупая улыбка.

- Меня зовут Сет.

Берад слегка приподнимается.

- Это значит "пёс"?

Та же улыбка на миг освещает лицо напротив.

- Пёс, идущий по следу.

- Я бы сравнил вас с волком. Песочным волком пустыни. Или диким степным.

Блеснули зубы.

- Край Пустыни - мой дом. Но волк служит лишь собственной алчности, а пёс - воле господина. Вам-то это должно быть хорошо известно.

- Я никогда никому не служил, кроме Господа нашего Адомерти, и, говоря по совести, делал это плохо, очень плохо.

- Священник, - кивнул незнакомец,- так я и думал. Вас-то что привело в этот проклятый город?

- Вопросы. Если можно спрашивать мёртвых.

- Можно, конечно. Но с этой малышкой у вас ничего не выйдет. Она мертва иначе, чем другие.

И Сет протянул Бераду листы бумаги, исписанные смятенными строчками Саад.

Когда мы уходили с площади, из вашей одежды выпала тетрадь и рассыпалась у нас под ногами. Я собрал всё, что смог, это было не так-то легко. Я не знал тогда, что это за рукопись.

Одну или две страницы Сет незаметно сунул себе в карман.

- Остаётся надеяться, что утерянные листы будут втоптаны в грязь никем не прочитанными.

Священник потянулся за бумагами и застонал от боли.

Минуту незнакомец внимательно смотрел на него, потом отвернулся, порылся в своих вещах и вытащил круглую медную чашу. Отмерил и ссыпал туда ножом горку бурого порошка, добавив воды, поводил над огнём и долил до краёв. Вода стала белой, как молоко.

- Пей. Тебе станет легче.

Берад не шевелился.

Тогда незнакомец медленно, церемонно поднёс чашу к губам и сделал глоток. Потом протянул снова.

- Это ома. Огонь не опаляющий.

- Господи, ну, конечно же,- подумал Берад и взял чашу,- как же я сразу...

- Ты идёшь по следу Змея. Я не думал, что Огонь рассылает вас так далеко на Север.

Еретик кивнул.

- Ты тоже записал нас в язычники. Огонь - это только метафора. В Огонь мы уходим беседовать с Господом. Это средство освободить сознание. Годится и ома.

И старый священник Святой Истинной Церкви, когда-то добившийся изгнания Братства Огня за пределы Империи, отведал сомнительного питья.

Еретик не обманул. Боль уходила, а разум прояснился и приобрёл прозрачность и многогранность кристалла. Всматриваясь в открывающиеся глубины, Берад услышал извне, издали голос незнакомца:

- Я иду по следу Змея. Ты можешь мне помочь. Сделай это, брат. Расскажи мне всё.

И душа старого священника доверчиво потянулась к чужому человеку и раскрылась перед ним, как ладонь, полжизни сжатая в кулак стыдом и страхом.

Они говорили всю ночь, а утром простились, чтобы пойти каждый своею дорогой. Они благословили друг друга каждый по-своему, и это не показалось им неуместным. В Последние Дни они будут сражаться на одной стороне.

Сет уточнил:

- Так ты после Халлы отправишься в Меду и приглядишь там за Принцем?

- Да,- ответил Берад, - но не могу поверить, что пророчество говорит о Ченане. Вероятность того, что он унаследует трон, всегда была ничтожной. Правда, принцы Идо и Эдвар скончались, но принц Хеда здоров и полон сил, да и Император ещё далеко не дряхл. А ты, куда ведёт тебя твой след?