Анна Алмазная - Телохранитель [СИ]

— Будь добр, осмотри все вокруг, — приказал Кадм дознавателю. — Только быстро, время не терпит. Мы должны забрать тело и приготовиться к ритуалу.

— Но, телохранитель…

— И я сам тебя убью, если скажешь о том, что тут видел.

— Но это не удастся скрыть… скоро все будут…

— Никто ничего не узнает, если вы сами не проболтаетесь. А теперь ты, дружок, — сказал он Арману. — Пока твой дознаватель работает, мы поговорим. Ой поговорим.

— Мир, что с моим братом? — проигнорировав телохранителя, спросил вдруг Арман. И его голос неожиданно задрожал. — Что. Ты. Сделал. С моим. Братом?

Дернулся у тела Рэми Майк, замерли телохранители, но Миранис не спешил отвечать. Что он мог сказать? Руки дрожали, в мыслях продолжало путаться, и Миранис никак не мог вспомнить, как погиб Рэми!

— Задерни шторы… — попросил он Лерина. — Свет… слишком яркий…

Бьет по глазам. Все это… похоже на лихорадочный бред. Если убили Рэми, почему оставили в живых Мираниса? Если здесь столько крови, то почему только телохранителя, не Мираниса?

— Арман, очнись! — вновь вмешался Кадм. — Мы не будем заставлять тебя забыть увиденное, потому что это не в наших интересах, но ты возьмешь себя в руки, выйдешь из кабинета и сделаешь вид, что ничего не случилось.

— Боги… — ответил Арман, не спуская ошеломленного взгляда с Рэми. — Мой брат… мой брат…

— Арман! — настаивал Кадм. — Арман, что б тебя! На меня смотри!

— Мир, что ты наделал! — все так же полушептал, полуплакал Арман, уже не пытаясь вырваться из рук телохранителя. — Ты убил моего брата…

— Бредишь, Арман, — похолодел принц, и его второй раз чуть не вырвало — а ведь дозорный может быть прав, что если это он? И тут же возразил, сам не знал кому — себе, Арману ли:

— Я бы никогда, ты знаешь.

— Тогда скажи, кто? — выпрямился Арман, внезапно приходя в себя. Зато ослабел Мир, выпустил из обессиливших рук чашу, и понял, что ему нечего ответить на этот вопрос. — Скажи, кому мне мстить?

Телохранители и Майк молчали, не вмешиваясь в этот дикий разговор. Может, не стоило их звать. Может, надо было разобраться с другом наедине. Только сил ведь совсем не было… ни на что.

— Дай мне время.

— Сколько?

— До полуночи, — почти попросил Мир, собираясь с силами, специально повторяя слова, чтобы до ошеломленного Армана дошел смысл… — Только до полуночи. Прошу, Арман. Ты будешь молчать до полуночи…

— Больше не выдержу. И в полночь ты отдашь мне тело брата и назовешь имя убийцы. Дай слово!

— Даю, — быстро согласился Мир, радуясь возможности хотя бы на время отделаться от Армана и от его страдания. — Тис, притупи его боль.

— Сам справлюсь! — ответил Арман, только Кадм и не думал с ним церемониться: дернул за плечо, поставил перед Тисменом, и Арману, хотел он или нет, пришлось подчиниться силе телохранителя. Только глаза его сверкали стальным блеском, а с губ, наверняка, были готовы сорваться проклятия. И Рэми… Арман вдруг посмотрел на тело брата и отвел взгляд, в котором внезапно блеснули слезы.

— Дай мне хоть к нему подойти, — выдохнул он. — Дай мне попрощаться.

— Нет необходимости, — холодно ответил Кадм. — После полуночи ты сделаешь все, что захочешь. Майк, ты закончил?

— Да, телохранитель, — ответил Майк, поднимаясь. — Ты можешь забрать… — бросил на Армана испуганный взгляд и добавил: — Рэми. Только, если можно, оставь мне его одежду.

Кадм молча сорвал с плеч плащ и прикрыл им мертвое тело, сорвалось в губ Лерина короткое заклинание, и раньше чем Рэми коснулась тонкая ткань, его одежда оказалась в руках у Майка.

— Твой дознаватель останется здесь, вместе с магами, а ты выйдешь, — приказал Кадм Арману. — Не поможешь, только помешаешь, ведь это касается твоего брата. К полуночи тебя позовут. Ответов на вопросы ты еще, наверное, не получишь, но брата увидишь точно. И с ним останешься.

— Да, телохранитель, — сквозь зубы выдавил Арман и вышел. И сразу дышаться стало легче.

— Куда вы его? — осмелился спросил Майк.

— В ритуальный зал, — изволил ответить Кадм, — пока ты осматривал Рэми, жрецы наскоро приготавливались к ритуалу. И моли всех богов, чтобы не было поздно. Прикажи магам присмотреть за харибом Рэми, если надо, обездвижьте его, чтобы не натворил глупостей. Когда закончишь осматривать кабинет, прикажи духу замка тут прибраться, ничто не должно напоминать о покушении. Когда закончится ритуал, я найду тебя.

Майк поклонился, и Кадм исчез из кабинета вместе с Рэми.

— Ты готов, мой принц? — мягко спросил Лерин.

Миранис не был готов, но все же встал. Телохранители позаботятся о ритуале… а Миранис мог сейчас думать только об одном… только бы Рэми не ушел далеко! Только бы…

Замок выполнил приказ и прибрал беспорядок. Только не тронул лежавшую под стулом статуэтку из горного хрусталя…

***

Котенок заглянул в полуоткрытую дверь. Никого. Прокрался по ковру, притаился за ножкой стула и тщательно вылизал переднюю лапку. Он уже собирался прыгнуть на кресло, устроиться на мягких подушках, как заметил: у спящего камина лежало и искрилось в отблесках огня маленькое. Круглое…

Интересно… Он подкрался к вещице, осторожно, медленно, каждый миг готовый отпрыгнуть, убежать обратно в полуоткрытую дверь… и не спускал взгляда с игры искорок на круглом, интересном. А когда это круглое уже близко — подпрыгнул от неожиданного звука. Зашипел… и все же не убежал…

Это всего далеко. Кошка-мать мурлыкала, что далеко это неопасно.

Котенок вновь прокрался к блестящей вещичке. Застыл совсем рядом, принюхался. Не пахнет. Совсем. Потрогал лапкой. Шевелится. Толкнул, легонечко. Катится! Котенок зашипел грозно, прыгнул, и бросился догонять сверкающую вещичку. И еще толкнуть, догнать, толкнуть, еще!

***

Ведь день она не могла успокоиться. Душили дурные предчувствия, а встретиться с Рэми хотелось даже сильнее, чем обычно. Она не спала почти всю ночь… стоило ей забыться коротким сном, как начинали мучить кошмары. Она видела то Рэми, мертвого, бледного, то зовущего брата Армана, то опасную синеву грани…

Не выдержав, она даже попробовала пойти в покои жениха, но Рэми там не было, а его "тень" вежливо заметил:

— Мой архан на дежурстве. А вам я хотел бы напомнить о запрете принца.

"Почему Миранис запретил встречаться с Рэми? По какому праву?" — чуть не заплакала Аланна. До этого она терпеливо ждала, ведь помолка закончится, уже совсем скоро, и тогда она станет женой Рэми, а Миранис ничего не сможет запретить… совсем немного…

Но в замке ходили дивные слухи, Рэми перестал отвечать на письма, а теперь еще и этот сон.

— Что-то передать? — голос хариба убивал сочувствием.

Аланна ненавидела, когда ей сочувствовали. Боги, привычная с детства "держать лицо", она опозорилась перед харибом жениха из-за какого-то сна? Предчувствий? Узнают при дворе, стыда не оберешься.