Василий Криптонов - Эра Огня 3. Зажженный факел [СИ]

— Нет-нет, я пойду, — вскочила Авелла.

— Денсаоли проводит, — кивнул Искар.

— Постой. — Я встал и, повернувшись к Искару спиной, достал из Хранилища расчёску. Смущаясь, протянул её Авелле.

— Это…

— Я поняла, — кивнула она и, коснувшись моего плеча на прощание, быстрым шагом вышла из зала в том же направлении, что и Натсэ.

Я вернулся за стол, подвинул к себе листок, заставил себя прочитать имена. В принципе, Авелла упомянула всех.

Я добавил только тех, кого она, видимо, не успела вписать. Ямоса, Тавреси и Кевиотеса.

— А теперь, сэр Мортегар, — сказал Искар, — давайте завершим нашу сделку. Примите меня в ученики. Пожа-а-алуйста.

Иметь в учениках Искара оказалось неприятно. Да и коэффициент полезного взаимодействия у нас получился — 0.1. Насколько я помнил математику, это скорее коэффициент бесполезного взаимодействия. Но Искар остался доволен, даже сходу попробовал несколько простейших заклинаний, используя в качестве источника огня спичку.

Авелла задерживалась. Сначала я этому обрадовался — как-никак, если бы Натсэ сходу ей быстро и резко всё объяснила, она бы уже давно вышла. Потом озадачился. О чём можно столько времени говорить? Хорошо это? Плохо?

Внешне я выглядел совершенно спокойным, но успокоить сердце не мог. Не получалось даже сосредоточиться на дыхании. В конце концов я встал и вышел из обеденного зала, не обращая внимания на Искара, который, наигравшись в огоньки, что-то говорил о грядущих свадьбах, чего-то я там был должен сделать… Подождёт, не подохнет. А подохнет — так оно и к лучшему.

Я вышел в сад. Прогулялся по дорожке к воротам небесно-голубого цвета. Пошёл обратно. Заметил, что от основной дорожки разбегаются тропки поменьше и свернул на одну из них. Углубился в сад.

На деревьях росли яблоки, груши, даже попадались апельсины. Здесь, на Материке, всем было по фигу на погоду во внешнем мире. Маги хотели вечное лето — и делали. Интересно, а, чисто теоретически, в космос на Материке можно улететь? Или космос тут вообще не подразумевается, а звёзды — лишь крохотные жемчужинки на чёрном покрывале ночи?..

— Сэр Мортегар! Вы не составите мне компанию?

Воображение приложило все силы, чтобы услышать голос Натсэ, но глаза было обмануть сложнее. Повернувшись, я увидел госпожу Акади. Она сидела в беседке — почти такой же, как та, в которой Авелла рассказывала мне о гнусных планах Искара.

На столике перед Акади стоял поднос с крохотными бутербродиками и кофейник. И две чашки. Похоже, она предпочла завтракать на свежем воздухе, но две чашки…

— Положить вам сахар? — Акади взяла кофейник и наполнила чашки.

— Нет, спасибо. — Я подошёл к столику. — Боюсь, я не заслуживаю ничего сладкого.

— Ну тогда не видать вам моей дочки, — рассмеялась Акади, а когда я не ответил ей даже улыбкой, оборвала сама себя и сказала: — Шучу, сэр Мортегар. Вы такой серьёзный. Садитесь!

Я сел. Глупее чувствовать себя было сложно. Сижу перед матерью своей невесты и еле сдерживаюсь, чтобы не поплакаться ей, что от меня вот-вот уйдёт жена. Если уже не ушла…

Обеспокоенный этой мыслью, я просмотрел интерфейс и обнаружил, что там по-прежнему присутствует мирская супруга Натсэ. От сердца чуть-чуть отлегло. Интересно, а она может быть магической супругой Искара, а мирской — моей?

А я бы на такое согласился?..

— Ни за что, — сказал я вслух.

— Нет так нет, не всем нравится свинина. Попробуйте вот эти, с курицей. — Госпожа Акади повернула поднос.

— Да я вообще есть не хочу, — поморщился я. — Спасибо, конечно…

— Ой, бросьте, сэр Мортегар, можно подумать, я никогда не была влюблена! Может, ваша душа и не желает обращать внимание на обычную пищу, но телу необходима поддержка. Это влюблённая девушка может позволить себе исхудать и побледнеть, её это лишь украсит, но мужчина должен быть сильным.

— Знаете, что я недавно понял? — сказал я, покорно взяв бутерброд. — Быть сильным — то ещё удовольствие. Если хочешь спокойно жить, варианта два: либо быть слабым и незаметным, либо уж самым сильным вообще.

— А вы хотите жить спокойно? — удивилась Акади.

Я чуть бутербродом не подавился. А она опять рассмеялась:

— Сэр Мортегар, вам кажется, что вы устали, но подумайте, что станется с вашим сердцем за месяц-другой спокойной жизни? Поверьте, за свои восемьдесят лет я неплохо узнала людей, и смею заверить: вы умрёте от скуки.

— Сколько лет?! — спросил я, с горем пополам проглотив откушенный кусок.

— А сколько мне, по-вашему? — кокетливо улыбнулась Акади.

— Ну… Не знаю… Т-тридцать пять? Максимум…

Тут я немного погрешил против совести. Выглядела Акади лет на двадцать восемь, не больше, но тогда возникал вопрос, каким образом у неё получилась восемнадцатилетняя дочь.

Конечно, я уже знал, что маги живут дольше людей, но всё-таки… Вот эта стройная красавица с вечно сияющими глазами и фигурой, достойной супермодели, — живёт уже восемьдесят лет?! Невозможно поверить. Надо родиться в этом мире, чтобы относиться спокойно к таким вещам.

— В тридцать пять лет я даже не помышляла о замужестве, — махнула рукой Акади. — Пейте кофе, сэр Мортегар. Считайте, что ваш комплимент мне понравился.

Я доел бутерброд, отхлебнул кофе. Настроения это всё не улучшило, хотя желудок, кажется, буркнул нечто вроде «спасибо».

— Вы интересовались моим отношением к господину Искару, — заговорила вдруг Акади необыкновенно серьёзным голосом. — Я думаю, вам стоит знать. Я сама закончила Атрэм и потом преподавала рунопись под его началом. Искар стал ректором в тот же год, что я начала работать. Знаете, маги Воздуха на многие вещи смотрят легко, признавая свободу выбора каждого. Но то, как вёл себя Искар, меня буквально коробило.

Я заметил, что на правой руке Акади белеет Воздушная руна. Поскольку никаких чудес вокруг я не замечал, надо было предположить, что она защищает нас от прослушки.

— Поначалу он ещё скрывался, притворялся порядочным человеком, но слухи постепенно распространились, и он стал действовать чуть ли не в открытую. Вы понимаете меня?

— В смысле?.. Убивать, что ли? — удивился я, представив, как Искар бродит с окровавленным ножом по коридорам академии. «Кто не спрятался — ректор не виноват».

— Ах нет, ну что вы такое говорите, — рассмеялась Акади. — Он очаровывал студенток и одну за другой приводил их сюда, в этот дворец похоти и разврата. Вы знаете, зачем строились башни?

Я пожал плечами.

— Он считает это романтичным — предаваться любви под звёздами. Бывало, в каждой башне у него жило по одной девушке, и он проводил ночь то с одной, то с другой. А мне… Мне иногда приходили от него распоряжения: «Поставить зачёт такой-то и такой-то за особые заслуги во внеаудиторной деятельности». И я была вынуждена… В общем, как вы понимаете, мне всё это совершенно не нравилось, и год спустя я ушла.