Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

Не осталось никаких сведений относительно того, как это было сделано, но сделано было следующее. Исследователи отобрали четырёх людей с четырьмя различными доминирующими Стихиями. Это были величайшие люди, готовые принести жертву ради человечества. И они пожертвовали свои сердца, а тела их обратились в Стихии. Так были созданы четыре Святилища. Так зажили своей жизнью четыре вечно бьющихся Сердца, каждое из которых вобрало в себя непоколебимую волю человека.

Белый старец устал быстро, и вместо него заговорил вновь старец в чёрном:

— Придуманные гораздо позже печати взывают к Сердцам, сэр Мортегар. Они — лишь следствие, а не первопричина. В основе нашей магии — четыре величайших Сердца четверых первых магов. С тех пор, как они принесли свою жертву, всё изменилось. Стали рождаться люди, которых слушали Стихии. Нечасто. Но со временем стали замечать, что способность эта передаётся по наследству. Так заложились основы нынешних магических родов, которые объединились в кланы.

Допив кофе, я поставил чашку на столик, кивнул:

— Ясно. Сильно-сильно потом обнаружили, что можно поставить человеку вторую и третью печать, так?

— Это уже открытие последнего тысячелетия, — подтвердил Воздушный старец.

— И тогда же пришло понимание Пятой Стихии?

— Вы верно мыслите, сэр Мортегар. Действительно, вывод напрашивался: если человек может принять несколько печатей, значит, магическая сила, открытая людьми, всеобъемлюща. А значит, возможно было обойтись и одним Сердцем. Сердцем человека, в котором все Четыре Стихии были бы развиты гармонично.

— Понятно, — кивнул я. — Теперь главный вопрос. Где находятся эти Сердца?

Старцы переглянулись вновь, и слово взял Водный:

— А тут, сэр Мортегар, в игру вступает политика. По вполне понятным причинам местонахождение Сердец тщательно скрыли. Но нельзя было утратить его совсем. Поэтому знанием этим обладают лишь главы кланов. Оно переходит в магическое сознание от главы к главе. Например, вы должны знать, где находится Сердце Огня.

— Серьёзно? — удивился я.

— Загляните в магическое сознание. Убедитесь.

Я не спешил заглядывать...

— Так значит... Дамонт, Логоамар и... Денсаоли?

— Именно, — кивнул старец. — Более того, каждый глава должен однажды совершить паломничество к Сердцу.

— Это всё крайне усложняет, — пробормотал я.

Старцы молчали. Я закрыл глаза и сосредоточился. Спросил: где находится Сердце Огня?

Почему печатные камни Огня чёрного цвета?

И это был единственный ответ.

— Вот почему Мелаирим вышвырнул меня из этого мира, — сказал я, открыв глаза. — Вот зачем ему Гетаинир и моя дочь. И вот для чего он рвётся на Материк. Он хочет остаться главой клана Огня, чтобы узнать, как найти Сердце.

— Нет.

Редко бывает такое сочетание, когда одновременно хочется орать, убивать и спать. Вот, например, сейчас. Спать мне хотелось просто по определению. Орать хотелось на Боргенту, убивать — тоже её.

— Ты понимаешь, что мы не на прогулку летим? — спросил я как можно жёстче. Это у меня не очень получалось. Строжиться над своими труднее, чем сражаться с врагами.

— Понимаю, — кивнула Боргента, покачивая на руках дочку.

— А то, что у тебя ребёнок — понимаешь?

— Разумеется.

— Так какого Огня?..

Примирившиеся Тавреси и мама Ямоса ушли сразу после премудрых старцев, обретя друг в друге поддержку. Вслед за ними, выждав для дистанции минутку, удалился законник рода Кенса, позвав с собой Зована. Отец хотел его видеть.

«Улетишь без меня — найду и прикончу», — сказал Зован на прощание.

Он старательно отводил взгляд от Огневушки, которая то и дело выбегала из кухни на него посмотреть. Я уверил Зована, что соберу весь клан Огня, и на прощание мы пожали друг другу руки.

Следом Лореотис увёл Алмосаю. Мне так показалось, что он собирается уговорить её остаться на Материке.

«Во сколько отчаливаем?» — спросил он меня перед уходом.

«Не знаю. Дамонт говорил про какой-то совет вечером...»

«Мой тебе совет: наплюй и разотри, — сказал Лореотис, понизив голос, чтобы не услышала Акади (наивная предосторожность против Воздушной магини). — Они горазды разговаривать. Задница-то в тепле, гробить солдат никому не хочется. А ты, по глазам вижу, что-то решил. Так пошли и сделаем! Давай начистоту: не наше это — стоять во главе армий. Мы побеждаем по-другому».

Я кивнул. Потом, в припадке искренности, сказал: «Знаешь, для меня много значит, услышать от тебя это „мы“...»

«Для меня не меньше значит это сказать», — усмехнулся Лореотис и открыл дверь перед Алмосаей.

Последней удалилась Акади, поцеловав полюбившуюся ей девочку, дочку Боргенты.

Все ушли. Только вот с Боргентой выходила накладка.

— Мортегар, я не останусь! — Она посмотрела мне в глаза. — У меня, кроме Каменного стража, даже дома-то нет.

— Ты лично знаешь Акади и Денсаоли. Да тебя без проблем хоть во дворце поселят!

— Поселят. Но ведь это же не дом.

Возразить я не успел — Натсэ, подкравшись сзади, коснулась моей руки.

— Морт, пусть летит.

— Но...

— Что «но»? Она права, если подумать. Мы понятия не имеем, в какую сторону будет штормить Воздушников. И пото́м, если Дракон каким-то образом вновь найдёт Материк?

Я повернулся лицом к Натсэ.

— Дракон скорее наш остров найдёт. Огневушка-то у нас! Да ещё и Боргента в придачу. С ребёнком.

— Давай честно. Если Дракон нападёт и всех нас уничтожит, миру всё равно конец. Но мы будем драться до последнего. Так в конце-то концов, какая разница?

— Натсэ права! — заявила Авелла, выходя из кухни. — Хватит уже разделяться и расставаться. Идём вместе и побеждаем! — Она подняла вверх кулак. — Там Огневушка сварила очень вкусный суп и плачет, потому что он весь в неё не влезает. Я пообещала, что мы поможем.

Пришлось спасать Огневушку от супа. Суп получился действительно очень вкусным. И, хотя глаза у меня после еды стали слипаться, настроение улучшилось.

Глядя, как Боргента пытается накормить фыркающую и хохочущую дочь, я вдруг начал её понимать. Обычную девушку, которая отдалённо мечтала о какой-то там любви, семье... И вдруг в её жизни всё пошло кувырком. Её дочь, которой нет и недели, уже ходит и говорит «мама». Что будет дальше? Подумать страшно, безумие какое-то. И на кого она может в этом безумии положиться? Да только на всех нас и может.

— Ну же, малышка, — бормотала Боргента, поднося ко рту дочери ложку.

Натсэ вздрогнула, услышав свою старую «бандитскую» кличку, и, промокнув салфеткой губы, решительно заявила:

— Так, всё. Давайте придумаем ей имя. Вот прямо сейчас.

Как придумывают имена, я понятия не имел. Родовые были занесены в какие-то книги, а вот личные... Мне пока не попадались маги с одинаковыми именами. Может, они каждый раз из рандомных букв составляются?..