Василий Криптонов - Эра Огня 5. Мятежное пламя [СИ]

И что мне теперь делать? Промолчать? А смогу ли я потом, когда всё вскроется (а оно вскроется), сделать вид, будто ничего не знал? Смогу... Смогу, только вот после этого между нами проляжет незримая черта. Пусть у меня и не такой большой опыт семейной жизни, но это я успел понять: нельзя отгораживаться от тех, кого любишь, даже в мелочах. А жизнь матери — это не мелочь.

— Ублюдина подлая, — сказал я. — Наверняка предполагал, что я вернусь. И что смогу создать ему проблемы. Ну и о том, что с помощью матери Натсэ меня можно будет держать на поводке, тоже знал!

— Посмотри с другой стороны, — опять попытался утешить меня Асзар. — Мы знаем об этом. Значит, как минимум, морально готовы. Можно прикинуть, что будем делать, когда — и если! — он приступит к шантажу. И у нас тоже есть пара козырей. Во-первых, ребёнок, который ему нужен, а во-вторых, Огненная Дева.

— А толку? — пожал я плечами, направляясь к дому. — Дочь я ему ни за что не отдам, даже Натсэ на это не пойдёт. Я, честно говоря, и Огневушку бы не отдавал, но...

Но я понимал, что смогу. Несмотря на то, что успел к ней немного привыкнуть и даже проникнуться симпатией. Отвратительное чувство: когда смотришь в глубь себя и видишь там то, чего раньше не было. Например, вот эту способность, не моргнув глазом, пожертвовать человеком ради своей цели. Кого бы я согласился выкупить Огневушкой? Мать Натсэ? Сына Ямоса?.. Вот этот выбор уже был за гранью допустимой подлости. Я бы предпочёл его не делать.

— Сэр Мортегар! — догнала меня Денсаоли. — А что это за магия была, которой вы воздействовали на Гетаинира? Это ведь не магия Воздуха? Я бы почувствовала, да и невозможно было там ею воспользоваться...

— О, — усмехнулся я. — Об этом даже Натсэ с Авеллой пока не знают. Будет нечестно рассказать сначала вам. Давайте позже, когда улетим. Тогда я во всём покаюсь.

— Ну что? — встретила меня Натсэ в гостиной. — Теперь ты, наконец, можешь поспать? На тебе лица нет.

— Вряд ли, — буркнул я, отводя взгляд.

— До вечера ещё далеко. Авелла легла. Иди к ней, выспись, я разбужу часов в пять. Мелочь, но хоть что-то...

В её голосе, в лице, в жесте, которым она убирала прядь волос с моего лица (постричься бы как-нибудь!) было столько нежной заботы, что мне захотелось плакать. Я поймал её руку, поднёс к губам. Натсэ улыбнулась мне, немного озадаченная.

— Что? — тихо спросила она. — Внезапно вспомнил, что переспал с Огневушкой?

— Да если бы...

— Рассказывай.

— Не знаю...

— Ну так я знаю. Вижу, что не уснёшь, пока не расскажешь.

Это уж точно, даже пробовать не буду.

— Гетаинир кое-что сказал. — Я нашёл-таки в себе силы посмотреть Натсэ в глаза.

— Так, — подбодрила она меня напряжённым голосом. — Что же?

— Он отыскал твою маму по поручению Мелаирима. Она теперь у него в плену.

Похоже, Авелла, со своими уроками дыхания, успела когда-то добраться и до Натсэ. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, медленно выдохнула.

— Извини, — прошептал я. — Знаю, подло такое говорить, но иначе... Было бы ещё хуже.

Натсэ сделала резкий шаг в сторону. Не успел я моргнуть — её кулак врезался в каменную стену, по ней пошли трещины. Я молчал. Достаточно знал Натсэ, чтобы понять: сейчас лучше не лезть.

— Сволочь, — прошептала она. — Мразь ничтожная! Я в жизни о многом жалею. Но больше всего — о том, что не убила его в Дирне. Грёбаный Асзар!

Наверное, можно было сказать, что есть и хорошая сторона. Например, без Гетаинира мы бы вообще не знали, с какого боку приступить к поискам. Теперь хотя бы знаем точно, где находится мама Натсэ. Но я молчал. Этот мир научил меня не говорить слов, за которые полагается удар мечом в живот.

— Пойдём, — сказала Натсэ.

— Куда?

— Наверх. Спать.

— Натсэ, я не могу спать. Я усну, а ты...

— Что я? — Она посмотрела на меня. — Сбегу с Материка и погибну, попытавшись отбить мать?

Я кивнул. Натсэ невесело улыбнулась:

— Я, может, и дура, но не до такой же степени, Морт. И потом, я предполагала подобное.

— Серьёзно? — удивился я.

— Угу. Гетаинир и Мелаирим. Готова спорить, он похитил её, думая, что ты вернёшься. Трусливый ублюдок начал бояться сразу же, как от нас избавился. Пожалуй, это комплимент.

— Да... Я тоже так подумал.

— Идём спать, Морт.

— Пообещай, что когда я проснусь, ты будешь рядом.

— Хочешь, чтобы поклялась?

— Просто пообещай!

***

Во сне я вновь оказался на берегу реки, возле костра. Только на этот раз там не было ни Сиек-тян, ни, слава богу, Гиптиуса. Лишь я и Старик.

— Мне кажется, — сказал он задумчиво, — я разгадал твою загадку.

— Серьёзно? — обрадовался я. — Это было бы очень кстати. Поделитесь?

— Охотно, — кивнул Старик. — Прерви меня, если я ошибусь. Баян — музыкальный инструмент, принцип которого в управлении воздухом. Играя, баянист осуществляет движения, отдалённо напоминающие хлопки в ладоши, но руки его не соприкасаются при этом. Сказав, что медленные хлопки — это баян, ты подчеркнул незначительность материи, из которой состоит музыкальный инструмент. Вся магия — в наших руках, и без инструмента мы обладаем даже бо́льшими возможностями. Баян — это сердце Стихии. Стихии Воздуха. Человеческий инструмент, дающий иллюзорность силы, но на деле лишь мешающий руке ощутить руку, человеку — почувствовать человека. Так ты подтвердил, что Стихийная Магия отжила своё. Это был лишь костыль, более не нужный. Костыль, помогающий душе́ влиять на мир... Что с тобой, Мортегар? Ты плачешь?

— Да, — прошептал я, закрыв лицо ладонями. — Простите. Не сдержался. Так трогательно, что вы запомнили и... отгадали...

Меня снова затрясло в истерике.

— Однажды я сказал, что ум — не самая сильная твоя сторона, — говорил Старик. — Но я готов признать, что даже эта сторона развита куда сильнее, чем я предполагал. Одной короткой фразой ты задал мне пищи для размышлений на целый день. А найдя ответ, я осознал, что начал лучше понимать самого себя и дело своей жизни. Быть может, мы равны в мудрости, Мортегар. Но твоё сердце, твоя душа — куда сильнее моих...

— Ну хватит! — Я отнял руки от лица. — Вы меня смущаете. Отгадали эту загадку — помогите с другой. Почему печати Огня — чёрные?

Старик посмотрел на меня с недоумением.

— Но, Мортегар, это ведь очень простая загадка. Гораздо проще, чем твоя, с баяном.

Вот скотина. Надо его ещё чем-нибудь огорошить.

— Сегодня в завтрашний день не все могут смотреть, — глубокомысленно изрёк я.

— И то правда, — согласился Старик. — Из носящих печати, возможно, лишь ты отваживаешься заглянуть в завтра. Поэтому ты и был необходим. Человек, изначально не привязанный к этому миру. Видящий недостатки там, где другие видят лишь преимущества.

Блин. Ладно, пудрить ему мозги — дело дохлое. Он из любой фразы выжмет философскую концепцию. Перейду к делу: