Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

– Пошли, пошли, пошли! – говорит он и тянет Ленарда за руку.

– А с мамой попрощаться?

– Пока, мам, – говорит этот засранец, даже не глядя на меня.

– Вэйд.

Воздействовать на эту маленькую копию себя может только Гроу, а самое главное – одно слово, и драконово чудышко становится просто шелковым. Если не сказать атласным.

– Пока, мам! – говорит он уже более вдумчиво, потом нехотя отпускает руку Ленарда, хмурится, кривит губы. – Терпеть не могу все эти драконьи нежности!

Пять лет.

Ему скоро будет пять лет, что из него дальше-то вырастет? Вэйд высовывает язык, когда я его целую, после чего вырывается и снова бросается к брату. Для него каждая поездка в Мэйстон – это восторг, потому что в Скай Стрим много всего интересного, а дети Леоны и Рэйнара обожают этого мелкого монстрика и балуют его так, что мне потом три дня приходится его перевоспитывать.

Ленард отлично вписался в нашу компанию: они с Дархарром, сыном Леоны, очень дружны, и даже несмотря на то, что мы живем в Зингсприде, а они в Мэйстоне, постоянно общаются по видеосвязи. Кажется, Ленард вообще собирается переезжать в столицу, и мы с Гроу подумываем о том же: когда наш старший окончит школу, нас здесь больше ничто не будет держать. Зингсприд был частью нашей жизни долгое время, но в Мэйстоне мое сердце. Моя семья. Пусть даже временами Леона вспоминает свое перволедийное состояние, а я ей об этом напоминаю.

А еще в Мэйстоне Имери. Имери, наша дружба с которой прошла проверку не только расстоянием, но и временем. Мы тоже постоянно перезваниваемся, ее дочка такая же безумная, как я, и только она может безнаказанно драконить Вэйда. Ей он прощает все и говорит, что должен терпеливо относиться к любым ее поступкам, потому что она – девчонка.

Понятия не имею, где он этого набрался.

И почему на других девочек это не распространяется.

Стоит мне подумать об Имери, как звонит телефон. Все в кучу. Бэрри крутится у ног, виляет хвостом и пытается подсунуть голову под руку Вэйду, Гроу проверяет сумку сына (да, собирается он у нас сам, но проверять потом все-таки надо, потому что однажды мы приехали в Скай Стрим с одними штанами без рубашек и приставкой виртуальной реальности).

– Да, – шепотом говорю я, выходя на кухню.

– Ты чего шепчешь?

– У меня дурдом.

– О, как я тебя понимаю, – говорит она.

Герта тоже дает ей жару, хотя и не дракон. Я бы не отказалась от такой боевой девчонки, но это невозможно. Моя беременность – исключительный случай, который медики-иртханы после долгих исследований и анализов объяснили сильнейшей интоксикацией пламенем, спровоцировавшей временную активность репродуктивной функции. Иными словами, пламя раздолбало ванную комнату и подарило нам с Гроу Вэйда. За которого я никогда не устану благодарить небо. И его отца.

– Уверена? У меня тут гребенок и грепапа.

– Ты хотела сказать Гроу-папа?

– Я сказала, что хотела.

Имери смеется:

– Ты когда в Мэйстон?

– Думаю, через месяц заскочу.

– Через месяц! Так долго!

– Скоро мы переедем, так что будешь лицезреть мою физиономию гораздо чаще, чем тебе того хочется.

– Твою физиономию я не устану лицезреть никогда. Значит, все уже решено? – Имери не включила видео, но по голосу слышно, что она счастлива.

– Решено.

– У-и-и-и! Я так рада!

А я-то как рада!

Гроу снова ушел в живые постановки – ему это нравится гораздо больше, чем снимать кино, и всем его поклонникам это тоже нравится. После успеха Ильеррской ему предлагали сделать еще и постановку о ней, но он отказался, сказал, что не любит повторяться. С Аираной и Бертхардом тоже не срослось: сначала были косяки со сценарием, а потом он перегорел. Он вообще достаточно быстро перегорает, но с идеями расстается легко, говорит, что если идея ступорится в самом начале, надо ее отпустить и отдать в реализацию кому-то другому.

Как бы там ни было, о Бертхарде и Аиране так и не сделали постановку – видимо, сочли недостаточно перспективной. Этой истории не случилось, зато у Гроу случилось еще два громких спектакля, и, разумеется, оба скандальных. Я делала спецэффекты и к первому и ко второму и честно могу сказать – спецэффекты мне делать проще. Особенно когда я вижу, как мой муж гоняет актеров и что он им говорит.

Когда мы обсуждали переезд в Мэйстон, договорились, что спецэффекты я могу делать откуда угодно, а мэйстонская сцена нравится Гроу больше зингспридской. Не последнюю роль, думаю, играет и его происхождение – климат в Мэйстоне ближе к фервернскому.

– Ладненько. Я так понимаю, вы будете праздновать? – интересуется Имери.

– Да. Собирались.

Гроу сегодня утром сняли таэрран, и мы действительно хотели это отметить. По этому поводу Ленард с Вэйдом и ехали в Мэйстон на выходные, чтобы оставить нас вдвоем.

– Горяченькой вам ночки. – Судя по интонациям, Имери подмигнула, а мне на плечи легли руки мужа.

– Имери, привет, – нисколько не стесняясь вторжения в личное пространство, заявил он.

– Не подслушивай, – фыркнула подруга. – И да, я тебя поздравляю.

– Спасибо.

Мы с Имери попрощались, и я развернулась в руках Гроу.

– Все будет хорошо?

– Разве может быть по-другому?

– Не знаю. У Вэйда может прорваться пламя…

– Он умеет им управлять, Танни. Иногда мне кажется, лучше, чем я сейчас.

В его глазах и правда то и дело вспыхивали зеленые искры (после долгого воздействия таэрран пламя вело себя достаточно резко), и когда его сила касалась моей, меня начинало потряхивать.

– Может, все-таки их отвезем? Хотя бы до телепорта?

– Они вполне могут добраться на флайсе, который я заказал.

– Но…

– А в Мэйстоне их встретят Рон и Янира. Рону же ты доверяешь?

Я прищурилась, оценив подкол.

– Так же, как ты Сибрилле.

Гроу закатил глаза.

У нас с ним было негласное правило: я не упоминаю Сибриллу, он – Рона, хотя это уже давно перешло в разряд шуточек. С Сибриллой мы больше не сталкивались. Она вернулась в Ферверн, записала новый альбом, через год еще один и понеслась дальше на волне популярности. Насколько я знала, она сделала упор на карьеру и с головой ушла в запись песен. После Ильеррской Ритхарсон пела еще для нескольких фервернских постановок, а потом даже для парочки рагранских. Недавно ее пригласил в оперу знаменитый рагранский композитор, точнее, оперу он написал для нее. Что из этого получится, нам еще только предстояло узнать.

– Шучу, – смеюсь я, когда Гроу пытается меня укусить за ухо. – Тс! Там дети!

– И они там будут, пока мы не выставим их за дверь.

– Это звучит ужасно.

– Расслабься, мамочка. Позволь себе отдых первый раз за пять лет.

На самом деле отдых я позволяла себе гораздо чаще исключительно благодаря Гроу. Он умудрялся возвращаться после репетиций и заниматься Вэйдом. Особенно он меня поддержал, когда у нашего маленького чудовища проснулось пламя (читай, он просто подпалил кровать, на которой я с ним играла). У меня тогда случилась истерика: остановить пожар и забрать пламя у ребенка мне было раз плюнуть, тем не менее Гроу я позвонила с бешено колотящимся сердцем, и уже через полчаса он был дома, забив на все. Дальше мы справлялись пластинками и интенсивным обучением, начиная с трех лет. Вэйд развивался так быстро, что мне временами становилось страшно: наделенный истинным пламенем, он управлялся с ним с той же легкостью, что и я.