Марина Эльденберт - Небо для двоих [litres]

– Что-то не так?

Смогла сказать правду:

– Да. Я конченая эгоистка.

Гроу приподнял брови.

– Это я должна была придумать что-то крутое. Потому что сегодня твой праздник.

– Вообще-то это не праздник, – Гроу потер шею, – а так, день избавления от аксессуара, который долгие годы мешал мне по-настоящему наслаждаться твоим пламенем. Хотя, если смотреть с таких позиций, ты права. Это праздник, Танни. Но он наш.

– Наш?

– Разумеется. Скажешь, ты не рада?

– Что?! – Я моргнула. – Конечно, я рада! Но…

– Но! Сиди и наслаждайся, – хмыкнул он.

– Как скажете, – фыркнула я, и тут над нами пронесся дракон.

Мощное звериное пламя окатило и Гроу, и меня, эта внутренняя сила заставила наших зверей отозваться мгновенно. Зрачки у нас вытянулись, но лишь на миг: когда дракон превратился в едва различимую точку, пламя уже давно успокоилось. Вообще-то драконы редко заходили в город – их раздражало бесконечное мельтешение флайсов, да и делать тут по большому счету им было нечего. Они по-прежнему жили в пустошах, так что можно сказать, со времен отключения щитов ничего особо не изменилось. Разве что щиты больше не выдавливали зверей с их территории, не причиняли им боли и не мешали жить за границами города.

Люди это приняли, но не сразу. Возможно, отчасти им помогла история Теарин, но я думаю, что осознание пришло значительно позже. Когда они поняли, что драконы не стремятся их сожрать или спалить их дома. С того дня, когда отключили щиты, не было ни одного налета, а усиление форпостов и глобальное перекраивание системы безопасности привело к тому, что браконьерствовать стало просто нереально.

Так обстояли дела в Аронгаре, в других странах (в частности, в Ферверне) щиты держали по-прежнему. Я надеялась, что наш опыт покажет всему миру, что можно жить иначе, не причиняя боли тем, кто живет рядом с тобой, но еще я прекрасно понимала, что это дело не одного десятилетия. И, возможно, даже не одного века, потому что на памяти всех живущих еще горят иглы высоток и надламывается «Хрустальная игла», в которой погибли родители Ленарда.

Мы как раз пролетали мемориал, установленный на месте разрушенной высотки, и Гроу нахмурился. Пару лет назад, когда мы были здесь вместе с Ленардом и тот замер – с неестественно прямыми плечами и спиной, дрожащий изнутри, хотя глаза оставались абсолютно сухими, Гроу тоже основательно перетряхнуло. Кажется, именно в тот момент он всерьез задумался о том, что у него живы мать и отец, и оба живут в Ферверне.

Его отношения с Инаирой и отцом по-прежнему оставляли желать лучшего, но, по крайней мере, он начал с ними общаться. Я чувствовала, что это дается ему нелегко, и также прекрасно видела, что ему это действительно нужно. Как минимум – отпустить, на большее я пока не рассчитывала. Но и не возражала, когда они приезжали к нам, чтобы повидать внука. Несмотря на то, что мне так и не удалось наладить свои отношения с отцом, я все-таки побывала в Мэйстоне. Принесла цветы тому человеку, который когда-то носил меня на плечах и водил кататься на карусели. То, что его сломало, я отпустила, того мужчину, в которого он превратился, я больше не вспоминала. Зато очень часто вспоминала маму, тепло ее рук и улыбку, неизменно светлую даже в те дни, когда она уже лежала в больнице.

– Почти на месте, – сказал Гроу.

Я вернулась в реальность и поняла, что мы снижаемся на парковку элитного клуба «Форсайт».

– А? – выразительно поинтересовалась я. – Что, серьезно? «Форсайт»?!

– Мы здесь познакомились, – сказал Гроу, опуская флайс на свободное место.

– Да, и здесь я танцевала тебе приват.

– Вроде того.

– Вроде того – это сейчас было оскорбление? – поинтересовалась я, когда он подал мне руку.

В ответ Гроу только приподнял брови.

Секьюрити традиционно выдали нам браслеты, мы прошли по неоновым коридорам и оказались… в совершенно темном зале. Я хотела поинтересоваться, во что мы будем играть в абсолютной темноте, а главное – с кем, но не успела. Приглушенный неоновый свет вспыхнул раньше, чем я успела сказать: «Вяк!» – а потом со всех сторон хлынуло на разные голоса:

– Сюрприз!

– Сюпри-и-из!

– Сюрприз!!!

Я стояла, совершенно оглушенная, и моргала, потому что сегодня в «Форсайте» собрались все: все, действительно все, вся наша съемочная группа. Весь коллектив Ильеррской, со многими из которых я не виделась с того самого дня, как мы отмечали завершение съемок. Мне даже в голову не приходило, что мы когда-нибудь снова соберемся все вместе, но… я скользила взглядом по лицам – Горрхат, Эсмира, Лира, Джамира… и отмечала, что здесь действительно собралась почти вся наша команда.

Как-то в прошлом году я призналась Гроу, что дико скучаю по тем временам, когда мы снимали Ильеррскую. По нашим посиделкам и даже по разногласиям, которые возникали на съемках. Несмотря на договоренность, собраться большой компанией у нас так и не получилось, многие были заняты в проектах, кто-то вообще уехал из Зингсприда, кто-то просто не захотел встречаться. Словом, собирались мы небольшой группой и достаточно быстро расходились. Исключение составляли разве что Бирек и Гелла, но с Биреком и Геллой я и так виделась несколько раз в месяц.

И вот сейчас я понимала, что вокруг меня снова Ильеррская.

Окунуться в «пять лет назад» вышло гораздо глубже, чем я себе представляла.

А еще я поняла, что стою, прижимая ладони к лицу.

Как? Как ему вообще удалось это сделать, всех здесь собрать?!

– Так, – Гроу вскинул руки, – пока Танни в ступоре, я, пожалуй, начну.

Под приветствия, волной прокатившиеся по залу, он прошел к сцене и взлетел на нее с той же легкостью, что и в моих воспоминаниях.

– Во-первых, огромное спасибо всем за то, что вы все нашли время здесь собраться. – Его голос привычно отразился от стен, заставляя собравшихся мгновенно затихнуть. – Во-вторых, у нас сегодня двойной юбилей. Первый – завершение проекта, который подарил нам множество приятных моментов, за редким исключением – встречи с Гайером. Его я решил не звать.

Гроу дождался, пока прокатившийся по залу смех стихнет, и только после этого продолжил:

– И второй – пять лет назад я встретил женщину, которая перевернула мою жизнь. Женщину, которая научила меня любить и говорить об этом. Женщину, которая подарила мне сына и то, что я называю счастьем. По крайней мере, как я его вижу. Счастье – это быть с тобой, Танни. Каждую минуту, каждое мгновение, каждый день. Надеюсь, что так будет всегда, и эту песню я посвящаю тебе.

Вот тут я даже моргнуть не успела, когда в зал хлынула музыка.