Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 2

— Брыська! Вот что сейчас главное! — сбрасывая вполне понятное оцепенение, напомнила я себе, тут же сломя голову бросаясь к подруге детства.

А та так и лежала неподвижно ничком, с длинной эльфийской стрелой, нелепо торчавшей из худенькой спины.

Я бережно перевернула её набок здоровой левой рукой, и мой взгляд сразу наткнулся на серебристый наконечник, вылезший со стороны груди. — Наверняка задел сердце, — стиснув зубы, с горечью про себя отметила я, понимая, что шансов выкарабкаться, у Брыськи практически нет. Но всё равно, я, конечно же, собиралась попытаться её спасти. А для этого, мне надо было сначала отыскать своё снаряжение, отобранное гезами, среди которого имелась маленькая лекарская сумка, с перевязочным полотном, несколькими бесценными листочками тысячесила, целебной мазью и лёд-корнем, снимающим любую боль.

Искомое мной имущество быстро нашлось. Оно лежало в месте отдыха основной группы гезов, рядом с их тремя вещмешками. Но, едва наклонившись над сумкой, я едва не упала, внезапно ощутив страшное головокружение и тошноту, зачастую сопровождающие большую кровопотерю плюс испытанный болевой шок. Однако времени заниматься собой, у меня не имелось. Медленно выпрямившись, я дождалась пока окружающая обстановка придёт в норму и перестанет с бешеной скоростью вертеться перед моими глазами. Едва это произошло я на непослушных, ставших вдруг ватными ногах направилась к Брыське. Стараясь не упасть, я таки дошла, а потом осторожно присела с ней рядом и достала все необходимые лекарства. Но прежде чем воспользоваться ими, я должна была извлечь стрелу. Для этого мне пришлось обломить наконечник, после чего крайне аккуратно вытащить само древко. Как только сиё произошло, рана закровоточила, а Брыська слабо шевельнувшись, чуть слышно застонала. Теперь следовало снять с неё длинное, до пят одеяние, плетённое из какой то травы, чрезвычайно мягкой и прохладной на ощупь. Страдальчески кривясь, я принялась за дело одной рукой, однако мои неловкие усилия почти тот час прервал хриплый шёпот:

— Не морочь себе голову, подруга… Я всё равно умираю. Так что брось бесполезное копошение и давай поговорим. Хотя… — Брыська тяжко вздохнула, — оно вроде, как и поздновато. Ну да ладно, что уж тут поделаешь.

— Лучше поздно, чем никогда, подруга, — тихо проронила я, послушно оставляя попытки помочь, ибо не хуже её чувствовала их абсолютную тщетность.

— Подложи мне, пожалуйста, что ни будь под голову, — немного помолчав, попросила она, не спуская с меня пристального взгляда огромных, зелёных глаз.

— Это не проблема, — с наигранной бодростью мигом откликнулась я, берясь за лекарскую сумку и используя её как подушку. Затем я участливо спросила: — Тебе удобно?

— Да, да, вполне, вполне… — с лихорадочной поспешностью пробормотала Брыська и, сделав робкую попытку улыбнуться, совершенно неожиданно произнесла: — Финечка, прости меня. Ну… ты знаешь за что.

— Э-э, ну конечно. Однако и ты меня извини, дуру этакую. Поверь, я искренне сожалею о том, что из-за пустяковой ссоры наша с тобой дружба прервалась на столько лет. Это так глупо… — после короткого замешательства отозвалась я, до глубины души растроганная только что услышанным ласковым именем, которым меня раньше частенько называла Брыська.

— Так глупо… — далёким эхом отозвалась Брыська, медленно извлекая из бокового кармана своего одеяния, маленького глиняного зайца с отколотым левым ухом, когда-то в детстве подаренным нам дедушкой Пнём. Собственно из-за него то и произошла вышеупомянутая размолвка, повлёкшая за собой годы никому не нужной вражды. — Возьми Финечка, — протягивая мне статуэтку, с печалью в голосе, предложила она. — Пусть будет у тебя в знак нашего примирения. И, конечно же, на память. Только… Помни лишь хорошее. Обещаешь, ладно?

— Договорились, — стараясь не разрыдаться, заверила я, принимая дар и опуская голову.

Брыська ободряюще усмехнувшись, прикрыла глаза, видимо утомлённая произошедшим разговором.

Мы молчали минуты две-три, а потом я, вдруг со стыдом спохватившись, воскликнула, прерывая затянувшуюся паузу:

— Проклятье! Я даже не поблагодарила тебя за спасение! А ведь если б не ты…

— Я всего лишь освободила тебя, — с напускной грубостью в голосе, оборвала меня Брыська, с трудом разомкнув длинные, пушистые ресницы. — Остальное сделала ты сама.

— Мне помог Призрачный Пёс, — сочла своим долгом, внести поправку я. — Помнишь его? Порой он присматривал за мной в лесу.

— Да, я видела твоего хранителя мельком несколько раз, — ответила Брыська, едва заметно кивнув головой. — А, кроме того, мне о нём рассказывал дедушка Пень, знавший Пса ещё при его жизни.

Брыська умолкла и между нами вновь воцарилась тяжёлая, тягостная тишина, нарушаемая лишь слабым волчьим воем, доносившимся откуда-то с севера.

— Ты догадываешься Финечка, благодаря чему мы с тобой здесь встретились? — в итоге, после колебаний отразившихся на побледневшем лице, задала она явно несмелый вопрос.

— Нет, — немного виновато, созналась я, — но, конечно же, мне хочется это знать.

— Помнишь, в детстве у нас с тобой была мечта, увидеть горы Колючего Ремня? — спросила Брыська, глядя на меня с нежностью и теплотой.

— Разумеется, — подтвердила я, уже не пытаясь сдержать закапавшие вниз горячие слёзы.

— Так вот… Я оказалась тут потому, что возвращалась назад в наши леса, осуществив её, — с гордостью в голосе, объявила она. — Правда, очень обидно, что произошло сиё событие без тебя. Но что теперь поделаешь?

— Мы ещё хотели подразнить многочисленных пресноводных акул, обитающих в реке Белёсых Плавников, — невольно всхлипнув, вспомнила я.

— Они забавные, хотя и весьма злобные создания, — через силу улыбнулась Брыська. — И честно говоря, я не рискнула с ними близко знакомиться. Впрочем, что я тебе рассказываю, ты ведь наверняка видела их, когда навещала своих родственников в Солнечной Долине. Верно, Финечка?

— Да, моя дорогая, — сглотнув застрявший в горле тяжёлый ком, с горечью подтвердила я. — И мне тоже было жаль, что ты тогда не находилась рядом. Честное слово…

— Финечка! Почему так стало темно? — вдруг в страхе воскликнула она. — Я не вижу тебя! Где ты?

— Здесь, здесь, родная, возле тебя, — успокоила я, отложив зайца в сторону, и бережно взяв её за руку.

— Холодно, Финечка, — тихо пожаловалась она спустя считанные секунды. — Ой, как же мне холодно… Но что это? Вдали забрезжил свет! Мне надо к нему Финечка! Мне надо обязательно успеть, пока он не исчез, иначе… — не договорив, она внезапно обмякла, разжав пальцы, соединявшие наши ладони. Потом Брыська едва слышно прошептала: — Ну, здравствуй Пёс. Спасибо что встретил… — Это были её последние слова. Едва они отзвучали, гримаса боли исчезла с лица моей подруги и оно сделалось безмятежным и радостным. Как в далёком детстве, когда ещё ничто плохое не омрачало её жизнь…