Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 2

— Где запропастились твои крыланы, господин Эрвиль? — с едкой насмешкой вопросила я, одновременно цепляя и подбрасывая вверх носком сапога, валяющийся рядом меч, тут же оказавшийся у меня в руке. — Хотя знаешь… Что-то говорит мне, если они даже и прилетят, то только не за мной. Да и вряд ли за вами, ибо вы — трупы!

— Увидим, госпожа, — злобно процедил Эрвиль, внезапно останавливаясь. Вслед за тем, раздался тихий, вроде бы безобидный щелчок.

Но меня он не мог обмануть. В нём я безошибочно распознала коварный звук тетивы, спускаемого мини-арбалета.

— Дзыньк! — я не меняя позы, с презрением отмахнулась от стальной стрелы, словно от надоедливой мухи. Правда, отмахнулась мечом и к тому же движением, вряд ли уловимым постороннему взгляду.

— Дзыньк! — Дзыньк! — Дзыньк! — не менее ловко отразила я следующие три посланницы, а вот последнюю, увы, таки пропустила и, не сдержавшись, тихо вскрикнула, ощутив как мою плоть чуть ниже правой ключицы, пронзил невыносимо жгучий огонь. Меч сам собой выпал из повисшей плетью руки. Но я успела перехватить его левой, не дав даже коснуться земли.

— Ну что, госпожа, наигралась? — язвительно выкрикнул Эрвиль. — Или желаешь продолжить увеселение?

— А почему нет? — искренне изумилась я, старательно игнорируя всё возрастающую, пульсирующую боль. — Ведь поганых крыс можно давить просто ногами. А у меня как ты видишь, свободна ещё и рука. К тому же, сиё по твоему определению — увеселение, отнюдь не в вашу пользу. Я то вот, например жива, хоть и ранена. А где скажи твои шестеро бойцов, господин Эрвиль?

— Меч на землю! — услыхав про упомянутые мной потери, не сдержавшись, нервно рявкнул он. — Племянница…

— Эх, дядюшка! — не осталась в долгу и я, тоже впервые обращаясь к нему по родственному, однако с сетующими, откровенно лицемерными нотками в голосе. — Увы, мы так недолго были с тобой знакомы. Но я, не смотря на наши некоторые, хм-м, разногласия, сохраню твой облик в своём сердце навсегда. И… Раз уж всё так выходит мрачно, то позволь спросить, где и под каким деревом тебя погрести?

— Пожалуй, ты рано меня хоронишь, дорогуша, — криво ухмыльнувшись, буркнул он, между тем подавая оставшимся гезам, сигнал к немедленной атаке.

Невзирая на всю свою только что выказанную браваду, я не могла не понимать, что долго мне не продержаться. Но смерть с мечём в руке меня совсем не страшила. Другое дело жуткая казнь на медленном огне, когда вокруг сотни врагов, а ты стоишь у столба одна, скованная цепями и слушаешь победное улюлюканье ликующих врагов.

Внезапно, раздался оглушительный треск, в самый последний момент, удержавший на месте гезов, жаждавших поскорей завершить неравную схватку. Тем не менее, растерянности они не выказали, а лишь быстро и настороженно заозирались по сторонам. Но грянувший, невероятно мощный удар грома и последовавшая вслед за ним ослепительная вспышка молнии, таки заставили их вздрогнуть и чуть попятится. А треск повторился с новой силой ещё, ещё и ещё.

— Суэда — ткань, разделяющая миры… — испуганно выдохнул один из гезов. — Она… Рвётся!

И, похоже, он был прав, ибо совсем невдалеке от нас, в двух-трёх ярдах над землёй, возникли странные, рвано-красные царапины, словно поранившие сам воздух. Они непрестанно расширялись и буквально на глазах превратились в клочковатое окно, вытянутое в длину, которое заполнял зловещий, ало-багряный туман. Вероятней всего, оно скрывало за слегка колышущейся завесой, пространственно-временной проход, ведущий неизвестно откуда, однако известно куда. Да только окно это совсем не походило на те сработанные искусным чародейством — аккуратные, величественные врата, виденные мной на богато иллюстрированных страницах, прочитанных когда-то книг. Хотя грубая, но мощная Магия, здесь, конечно же, присутствовала, ибо не существует обычной физической силы, способной сделать прореху в упомянутой ошеломлённым гезом, сверхпрочной субстанции. А, по мнению эльфов, Создатель именно ею — суэдой, разделил великое множество различных миров. Впрочем, сейчас меня волновало нечто совершенно иное. Кто именно появится из разверзшейся пасти перехода? Похоже, этот вопрос всерьёз озаботил и моих врагов, так же как и я напряжённо всматривающихся в жуткий, потусторонний зев. И наше ожидание не затянулось. Из магического окна выпрыгнул огромный, призрачный пёс, быстро отряхнувшийся и тем самым словно обретший плоть.

— Булат… едва слышно прошептала я, узнавая того, кто порой в детстве тайком присматривал за мной, во время самостоятельных прогулок в лесу.

Однако пёс в отличие от меня, не стал тратить драгоценные секунды на трогательные воспоминания. Совершив молниеносный прыжок, он в мгновение ока сжал могучие челюсти на глотке ближайшего геза, после чего отшвырнул его прочь, будто тряпичную куклу. Затем, не давая невольно опешившим врагам опомниться, он в прыжке разорвал горло следующему.

И только тогда, ругая себя за проявленную медлительность, я тоже вступила в схватку. Гез, с которым мне довелось скрестить меч, оказался Эрвилем. Наверное, это была Судьба…

— Эгей, дядюшка! — задорно выкрикнула я, осыпая его целым шквалом замысловатых, коварных ударов. — Может, всё же сдашься? Обещаю отпустить с миром. Ведь мы с тобой как никак действительно родичи.

— Ещё… Посмотрим, чья возьмёт, племянница, — с трудом сдерживая мой натиск, с присвистом выдохнул он. Тем не менее, в голосе его свозила явная растерянность. Похоже, он не ожидал от меня такого немыслимого темпа и столь высокой степени выучки.

— Как знаешь… — не сумев скрыть сожаления, зло бросила я, особым, изощрённым захватом вырывая из его руки меч и тут же, обратным движением своего клинка, напрочь пронзая сердце. Под курткой у Эрвиля была надета лёгкая кольчуга, но от таких сокрушительных ударов, она спасти, конечно же, не могла.

Он медленно осел на колени, глядя на меня снизу вверх, зрачками, расширенными от боли и тихо прошептал:

— Поверь, я… Действительно искренне сожалею обо всём случившемся с Лауринэль. Но теперь, увы, ничего уже не изменить… И я… Скоро встречусь с сестрой и скажу, что у неё выросла замечательная дочь, которая… — Больше брат моей мамы ничего не успел произнести. Искажённые страданием резкие черты его лица разгладились, и он уже мёртвый, медленно завалился на правый бок.

До крови закусив губу, я обернулась на теперь единственный, раздающийся рядом со мной звук — клокочущее бульканье. Его как я и ожидала, издавал последний ещё живой гез. Но я не была готова к тому, что Булата там не окажется. Да… Пёс-призрак исчез. А вслед за ним, под оглушительный грохот грома и полыхание ветвистой, изумрудно-сапфировой молнии, казалось раскалывающей само небо на части, на моих глазах пропало и магическое окно.