Александр Гром - Приключения Алекса

С удовольствием отметив про себя «дружище», я поспешил успокоить компаньонку.

— Что вы, что вы, госпожа, какие обиды? Обижаться следует на проклятых феодалов и магистраты зажравшихся независимых городов. А вы то тут при чем? Так что давайте оставим эти разговоры, все равно от нас ничего не зависит. Я принимаю жизнь такой, как она есть. Плохие правила или хорошие, но я играю по ним, ибо давно понял одну истину: меняет их не человек, а Время.

После минутного молчания я постарался перевести разговор на другое.

— Кстати, госпожа, давно хочу спросить, а что означает имя Арнувиэль?

— Медовый Цветок, — эльфийка отчего-то зарделась. — Не нравится?

— Э-э, госпожа, прекрасное имя, — тьфу, черт, я чувствовал себя сопливым пацаном, ибо сам вспыхнул, словно помидор. — Слово Чести прекрасное, по крайней мере, лучшее из всех, что я когда-либо слышал.

Эльфийка сердито покосилась и, я готов был поклясться приходом. Мессии, едва не спросила: «А сколько из них, из этих имен, на вашем боевом счету, Алекс?» Игра в молчанку длилась до самого полуденного отдыха, место для которого мы облюбовали под плакучими ивами, росшими почти у самой речушки, чьи хрустальные воды несли листки и кусочки коры. Вовсю летали лазурные, алые и изумрудные стрекозы, плескалась на середине рыбешка, а стайки бесстрашных мальков подплывали к самому берегу. Где-то вверху, в пышных густых кронах, стрекотали потревоженные сороки, им нехотя отвечал козодой да изредка лениво постукивал по стволу красноголовый дятел.

«Рай, — подумалось мне, — и зачем куда-то идти?»

Эльфийка присела было на подстеленный плащ, но почти сразу же встала.

— Алекс, вам действительно можно доверять? — необычно настороженный тон удивлял. — Знаете ли, хочется выкупаться. Не будете подсматривать?

— Обещаю. Что я, голой бабы не видел? Обижаете, госпожа. Вот мне-то посложней придется с купанием. Барышня вы молоденькая, к тому же уверяете, якобы девственница. Где гарантии вашей скромности, а? Я в смысле проявления нездорового любопытства.

— Ну это уже сверх всего! — Арнувиэль фыркнула, словно рассерженная кошка. — Алекс, вы либо квадратный болван, либо вновь принялись за свои гнусные насмешки.

— Плескайтесь себе на здоровье, госпожа, — хладнокровно парировал я.

Потом моя очередь. Все же думаю, вам можно доверять.

— Тьфу! — эльфийки плюнула себе под ноги. — Каков! Ну и ну!

Повернувшись спиной к компаньонке, я всецело ушел в приготовление обеда. Она же, мгновение поколебавшись, разделась и скользнула в воду. Прости, Господи, мой грех, но я вдоволь, во всех деталях налюбовался на эльфиечку. О! Что это было за зрелище! Неподготовленный либо слишком юный сошел бы попросту с ума. Всей моей закалки и богатого опыта едва хватило на то, чтобы сдержать закипевшую молодым вином кровь и не броситься очертя голову к обнаженной богине. Но она-то, конечно, ничего не заметила. Что я, даром на Границе ел хлеб вольного охотника? А грех… Да не беда, замолю в первой попавшейся церкви. Всего делов!

Вдоволь наплававшись, компаньонка-таки выбралась на берег. Не оглядываясь, я бросил ей чистое полотенце. Уже потом, одевшись и расчесывая роскошные волосы костяным гребешком, она с удивлением заметила:

— А вы молодец, Алекс. Сдержали слово, вот не ожидала.

Мне стало неловко, но всего лишь на миг.

— Теперь осталось сдержать вам свое, — я постарался насупиться поубедительней, а что, играть, так играть. Входя в воду, я позволил себе насмешливо улыбнуться и подумать: эх, желторотая, знала бы ты, что стесняюсь я тебя не более чем вон то дерево. Не более.

Эльфийка сдержала слово, по крайней мере, я, равно как и она, ничего не заметил. Приятно освеженные, мы с аппетитом принялись за жареную оленину и тушеные овощи. Десертом послужила малина, обнаруженная мной на заброшенной ферме неподалеку. Саму жилую постройку густо оплел колючий шиповник, и можно было ожидать, что через пару лет здесь не останется следа человека. Дикость и Покинутые Земли неотвратимо наступали…

Вернувшись на берег реки, мы еще часок отдыхали. Потом, уже в пути, эльфийка вдруг вспомнила моего усатого друга.

— Скажите, Алекс, а как вы расстались с Ворчуном? Ему что, тоже надоели ваши дурацкие выходки?

— Ворчун был неизмеримо терпимее вас, госпожа. А выходки… Мне тогда было не до них. Голодному, оборванному и больному ребенку не до шалостей. А что касается расставания… Ворчун погиб от ран после схватки со стаей одичавших собак; помните, он спас меня от них.

— Алекс, какая же я дура, простите меня. Но клянусь, это все ваше пагубное влияние. Не верите? Правда!

— Вот так ложь! Да вы и до знакомства со мной были штучка еще та. Я это сразу понял, едва вы тогда вошли в трактир. А теперь, надо же, какое лицемерие, корчите из себя самую кроткую смиренность. Готов держать пари на любых условиях, что братцы ваши наплакались с вами в детстве. Да и не только в нем. Ведь, наверное, недаром этот, — как его, Элриад, возжаждал сплавить вас побыстрее. Достали вы его, видать, не иначе. Ай! — над головой звонко щелкнул хлыст. — Ай! — второй удар обжег левую руку.

Что оставалось делать? Дать шпоры Дублону! А позади, сломя голову, мчалась разъяренная эльфийка и материл ась так, что аж душа радовалась. Вот бы и себе поучиться подобным оборотам! Жаль, в данный момент времени не было, ибо кожаная плеть находилась в постоянной близости и следовало, по возможности избегать ее прикосновения. Ну да ничего, как-нибудь на привале попрошу компаньонку просветить дурака. Надо же, а я то думал, что могу ругаться. Наивный!

Погоня длилась долго, но ничто не вечно под луной. Горячая Кровь эльфийки постепенно остыла и норов ее поутих.

— Эй вы, босяк! — она малопочтительно погрозила кулачком и таки оставила плеть в покое. — Да прекратите погонять свое бедное животное. Смотрите, оно все в мыле!

— Чего? — моя челюсть непроизвольно отвисла, а затем с лязгом захлопнулась. — Босяк? Знаете, дорогуша, я, пожалуй, надеру ваши симпатичные ушки. Честно сказать, давно руки чешутся. Да и ремешком по мягкой попке пройтись не помешает. Надо же, Лонширского князя оскорбить таким словом! — я действительно соскочил с коня и с самым серьезным видом стал вытаскивать из брючных петель плетеный ремень.

— Да вы спятили, Алекс! — глаза эльфийки стали круглые, словно блюдца. — Я из рода Платиновой Колонны, из рода герцогов и принцев! Во мне течет королевская кровь. Меня нельзя бить!

— О-хо-хо, а следовало, только желательно в детстве и почаще. Сейчас-то поздно, видать? А, герцогинюшка-принцесса? Или все-таки восполним пробел образования? — ремень в моей руке угрожающе покачивался из стороны в сторону.

— Нет уж, сударь, не стоит. Я, пожалуй, и так все поняла, — она непроизвольно поерзала в седле, словно пыталась зарыть в него свой прелестный задик. — Ну что вы уставились на меня? Мы едем дальше или нет?