Александр Гром - Приключения Алекса

— Ага, — я с трудом сглотнул слюну. Перед глазами, как наваждение, возникало видение купающейся богини реки. Брр, я даже помотал головой.

— Алекс, вам что, плохо?

— Уже нет, госпожа. Просто голова закружилась, но теперь все прошло.

— Это у вас от излишней ехидности и злоязычия.

— Молчали бы про злоязычие…

Дальше мы опять ехали бок о бок, заключив временное, так сказать, перемирие. В который только раз? Постепенно мы разговорились. Я расспрашивал Арнувиэль об Эльфийском Крае, она охотно и с восторгом отвечала. Только теперь, например, для меня стало откровением то, что у себя на родине эльфы, с помощью магии, конечно, поддерживают вечное, цветущее лето. Лютой зимы и печальной осени там нет вовсе. Взахлеб эльфиечка рассказывала о густо покрытых дивными цветами лугах, о пронизанных небесной синевой бездонных озерах, прозрачных реках и говорливых ручейках, возле которых живописно высились разноцветные замки и дворцы с тонкими, изящными шпилями.

— А как чудесны пиры и танцы в лесу при свете луны и звезд, — едва не стонала она, — когда под сенью древних дубов и вязов, не на одну ночь, ставятся изысканно украшенные столы и резные кресла, напоминающие царские троны! От одного только запаха дубов, свежесрезанных роз, разбросанных повсюду, от полного пряных ароматов ветерка, залетавшего с лугов, чувствуешь себя ошалевшей и пьяной, как после полного фужера старого, доброго вина.

Я вдруг неожиданно, почувствовал острый укол ревности.

— Ну ладно, вы пировали, дышали свежим, хмельным воздухом, потягивали отборное винцо, танцевали с симпатичными молодыми людьми. А потом, что бывало потом?

— Э-э, Алекс, странный вопрос. Потом опять садились пировать и слушать музыку арф и баллады менестрелей. А что же еще?

Я недоверчиво скривился, рассказывай, мол, сказочки, знаем мы таких святош. К счастью, компаньонка не заметила этого выражения моего лица, и наш мир продолжался дальше. Уже под вечер с правой стороны дороги показались десятка два крестов. На каждом из них висел стальной шлем стража Границы. Я молча соскочил с коня и пошел между могил, эльфийка тихо последовала за мной. Прочитав все имена на табличках, я с некоторым облегчением вздохнул:

— Слава Господу Богу, никого из знакомых.

— Они недавно погибли? — эльфийка кивнула на свеженасыпанные холмики.

— Да, наверное, не прошло и месяца. Видно, гоблины прорвались, а настигли их уже только тут.

По дороге зацокали подкованные копыта, и через минуту с севера показался конный разъезд пограничной полиции. Притормозили они, конечно, напротив нас.

— Кто такие будете? — малоприветливо задал вопрос седоусый ветеран с обрубком левой руки и уродливым шрамом, пересекавшим наискось все лицо.

— Вольный охотник Алекс с Западных Рубежей, — я спокойно подошел к дороге и стал напротив него.

— Чем докажешь?

Я достал из внутреннего застегивающегося кармана стальную, четырехлучевую звезду с идущим по следу серебряным волком и протянул ему седоусый недоверчиво перевернул ее и посмотрел на выбитый сзади номер.

— Слышь; Хантер, да брось ты принюхиваться! — наперед выехал рослый светловолосый скандинав с внушительной, окладистой бородой. — Да это же Стальная Лоза из Обреченного Форта. Ну, тот отчаюга, с которым я ходил в Поход Сорвиголов. Помнишь, рассказывал? Эй, Алекс, привет. Как дела?

Я внимательно всмотрелся в скандинава, ага, вспомнил.

— А ты не иначе Хендерсон из десятка Гэлада? Ну, мы и всыпали им тогда, по первое число!

— Да, такое, брат, разве забудешь? Взгляд седоусого заметно потеплел.

— Ладно, парень, порядок. Езжай с Богом куда тебе надо, да не серчай, сам понимаешь, время смутное.

— Что вы, командир, — я говорил с подчеркнутым уважением. — Все в полном ажуре.

— Ну удачи, сынок, — он протянул уцелевшую руку. — И девушку свою побереги. Сейчас, даже здесь, в Приграничье, иной раз творится такое:… Будто тут уже Ничейные Земли.

Дружески распрощавшись с разъездом, мы двинулись дальше. Арнувиэль заметила, как двое полисменов почтительно поклонились мне, и живо заинтересовал ась:

— Алекс, вы что, были начальником полиции? Вот уж не поверю никогда, ибо звучит, как дикая чушь.

— А как еще должно звучать предположение, если придумали его вы?

— Но-но, Алекс, опять начинаете задираться?

— Бога ради, Арнувиэль, ведь вы сами виноваты, — с усталым терпением ответил я. — Поклонились же эти люди, наверное, потому, что признали во мне последнего отпрыска рода Лонширских князей. Сами они, видать, выходцы из наших покинутых деревень…

— А что это за Поход Сорвиголов? — эльфийка была неугомонна. — Что вы там натворили? Признавайтесь, Алекс.

— Ничего плохого или сверхъестественного. Просто случилось так, что орде гоблинов удалось захватить в плен жителей маленького городка. На обратном пути они смяли форт и перебили выставленный заслон. Таким образом, дорога в Ничейные Земли оказалась свободна. И тогда сотник Харальд Меченый кинул клич по всей Границе. Мы быстро собрались, сотня с небольшим добровольцев, и, ведя в поводу двух-трех запасных лошадей, отправились в погоню. Войско гоблинов удалось настигнуть чуть ли не у границ Покинутых Земель. Орда разбила лагерь, остановившись на ночлег. И тут мы с ходу ударили, прочесав его из стороны в сторону тяжелыми латобойными копьями. В левой руке каждого бойца пылал факел, а то и два. Во время скачки назад они полетели в шатры, палатки и фургоны. О! Это было зрелище, скажу я вам.

Какой вой стоял — душа ликовала и возносилась на небеса. А паника-то, паника чего стоила! До сих пор едва захандрю, вспомню, и все проходит. Словом, мы воспользовались разгулявшимся бардачком, освободили людей, усадили на лошадок и были таковы. Вот, собственно, и все. Это потом уже кто-то из спасенных назвал наше рискованное предприятие Походом Сорвиголов. Жаль только, что по возвращении в городок жители упаковались и через пару дней полным составом отбыли в Спокойные Земли. Но разве их можно в чем-то винить? И вот что, госпожа, пока не забыл: скоро делаем привал и вы надеваете свою кольчугу. Понятно? И ходите днем и спите ночью только в ней, — не сдержавшись, я даже немножко сострил. — Теперь вам кольчужка вместо ночнушки.

— А вы-то, Алекс, вы тоже будете таскать эту металлическую дребедень?

— Да, и я тоже, потому что хочу еще пожить на белом свете.

На ночь мы остановились в придорожной лощине. Ветерок туда не задувал, а костерок увидеть можно было только вблизи. Компаньонку, несмотря на предупреждение, пришлось едва не силой облачить в легкое серебристое кружево тончайших колец. Сначала, когда она мне показала кольчугу, умещающуюся на ее ладони, я едва не рассмеялся. Но когда с трех раз не смог ее даже поцарапать, не то, что пробить своим мечом, то тогда проникся к этому шедевру подлинным доверием.