Джефф Крук - Конундрум

В центре палубы зияло большое темное отверстие грузового отсека, его тяжелые двери распахнулись в обе стороны, как будто, когда корабль тонул, его команда или те, кто потопил его, пытались ограбить его груз. Один только взгляд на эту темную дыру наполнял его отвращением, потому что заставлял думать о тех, кто мог оказаться в ловушке внизу. Возможно, их тела все еще были там, но у Конундрума не было никакого желания видеть их. Он отвернулся и посмотрел вверх в поисках какого-нибудь признака Несокрушимого.

Наконец он нашел его, едва различимую вдали, темную тень на фоне темной синевы моря. Ему почти показалось, что он различает крошечную тень, медленно поднимающуюся к нему, и он представил себе, что это Размоус или вождь, которого тащат на борт. Он надеялся, что сэр Грумдиш тоже благополучно добрался до корабля, несмотря на опасность нападения акул.

Это напомнило ему о его собственных акулах, и, взглянув вверх, он убедился, что они все еще там, медленно кружа над головой, как стервятники в грозовом небе. Даже если бы те, кто был на борту "Несокрушимого", заметили, куда он плюхнулся, и даже если бы им удалось спустить ему веревку, он сомневался, что переживет подъем. Он будет подобен червяку на леске, неотразимой приманке для всех этих голодных акул, когда он медленно поднимется к кораблю. Они разорвут его в клочья.

На мгновение ему представилось, как на борт "Несокрушимого" втаскивают чисто подобранный скелет, и одна костлявая рука мрачно цепляется за веревку.

Несмотря на все это, Конундрум усмехнулся. Сейчас не время отчаиваться, напомнил он себе. Это была всего лишь еще одна загадка, которую нужно было решить, причем с более высокими ставками-гораздо более высокими. Но все равно это была загадка.

Теперь, когда у него было достаточно времени, чтобы осмотреться, Конундрум понял, что затонувший корабль лежит на некотором склоне. Нос корабля был явно на несколько футов выше кормы. Чем ближе он будет к поверхности, даже на несколько футов, рассудил он, тем больше у него шансов спастись, и поэтому он попытался пробраться к носу затонувшего корабля.

Это была нелегкая задача. Из-за своей необычной плавучести он был вынужден перейти на прыжковую походку, почти такую же, как у стрел, когда их тревожили, мягко подпрыгивая в медленном сне, его единственный свинцовый башмак бил, бил, бил с каждым затяжным прыжком.

Возможно, именно этот шум разбудил существо, спавшее в трюме корабля. За последние несколько недель он растолстел, питаясь теми, кто утонул вместе с этим кораблем, который теперь назывался его домом, и поэтому был вялым и сонным. Он медленно пополз к открытым грузовым дверям, подтягиваясь на своих длинных черных щупальцах. Сначала один, затем другой покрытый присосками отросток выполз из трюма, ухватившись за двери по обе стороны и подняв свою огромную тушу к свету.

Разумеется, Конундрум совершенно не подозревал о грозящей ему опасности. Лестница, ведущая в кубрик корабля, сгорела в огне; остались только три верхние ступеньки, да и те были далеко от него. Ему пришло в голову, что он мог бы использовать медный котел в качестве подпорки, и поэтому он прыгал, прыгал, прыгал к нему. Если бы он мог перенести котел на поврежденную лестницу в кормовой замок, то, возможно, смог бы добраться до самой нижней ступеньки.

Он как раз нагнулся, чтобы ухватиться за ручку перевернутого котла, когда услышал звук, похожий на звук выдергиваемого из доски ржавого гвоздя. Вылезая из грузового отсека, чудовище толкнуло одну из дверей.

Конундрум застыл с разинутым ртом и выпученными глазами внутри шлема. Сердце его бешено колотилось в груди, а из носа снова потекла кровь. Его грудь вздымалась в панике, он жадно глотал затхлый фильтрованный воздух сквозь внезапно пересохшие, как старый пергамент, губы, буря пузырей вырвалась из его пузыря, а затем он обернулся и увидел ужас, выползающий из трюма корабля. Приподняв край тяжелого медного котла, Конундрум заполз под него. Она опустилась на него, закрывая в полной темноте. Кровь ревела у него в ушах.

К несчастью для гнома, гигантский осьминог привык вытаскивать моллюсков из их раковин. Прежде чем начать есть моряков, он много раз обедал устрицами, вытащенными из их каменистых постелей. Медленно, бесшумно он полз по палубе корабля. Он направил одно щупальце в сторону котла, нащупывая под его краем захват, чтобы перевернуть его и показать сочное мясо внутри.

Конундрум закричал в своем аквариумном шлеме, когда увидел, как черное щупальце приподняло край котла и, извиваясь, потянулось к нему. Это был пронзительный крик, настоящий леденящий кровь вопль, крик кролика в волчьей пасти, крик осужденного мятежника, когда острие сабли оттолкнуло его от края доски и бросило в наполненную акулами воду внизу. У него чуть не лопнули барабанные перепонки. Конундрум выдернул ногу из тяжелого железного башмака и использовал ее как оружие, разбив непрошеное щупальце о доски. Осьминог дернул его назад, оставив кончик щупальца торчать на палубе между коленями Конундрума.

Теперь уже медленно весь котел начал подниматься, как будто его подняли сверху. Конундрум уронил башмак и, внезапно воспрянув духом, обнаружил, что прижимается к нижней части котла. К своему удивлению, он обнаружил, что здесь образовался воздушный карман, и с каждым выдохом пузырьков он становился все больше, а котел поднимался все выше. Он был всего в нескольких дюймах от палубы, но продолжал подниматься.

Смутно чувствуя это, гигантский осьминог остановился. Котел находился то в футе над палубой, то в двух футах, то в Ярде и неуклонно поднимался вверх. Чудовище рванулось вперед, хватаясь за пустую палубу всеми восемью своими щупальцами, ища сочное мясо, которое, как оно знало, там пряталось. Его присоски цеплялись за палубу и отрывали доски, ища свою жертву, игнорируя на мгновение котел, возвышающийся над ней, как он игнорировал бы выброшенную раковину краба-отшельника.

Конундрум наблюдал за этим насилием, происходившим всего в нескольких футах от его носа. Его инстинктивным желанием было задержать дыхание, но когда он это сделал, котел начал медленно подниматься. С каждым вдохом из его пузыря вырывалось облако пузырьков, и именно растущий воздушный карман, который они создавали внутри перевернутого котла, заставлял его подниматься. Пока Конундрум отчаянно цеплялся за внутренности котла, он понял, что его единственной надеждой была паника, возможно даже гипервентиляция. Он постарался дышать как можно быстрее и медленно, но еще быстрее, поднялся над палубой корабля внутри перевернутого котла.

Он поднимался все выше и выше, пока под ним не показалась вся длина корабля. Гигантский осьминог протиснул свою массивную тушу через только что проделанную дыру в палубе. Продолжая искать гнома, он исчез в темном трюме корабля.