Мелисса Бродер - Рыбы [litres]

Наконец я спросила напрямик, сколько стоят некоторые вещички, и, услышав ответ, выпала в осадок. 120 долларов за трусики? 250 баксов за бюстгальтер? Но теперь было уже поздно. Я нырнула слишком глубоко. Мы стали как бы семьей. Я бы сгорела от стыда, если бы ничего не купила и ушла отсюда с пустыми руками.

– Не беспокойся, – сказала Клэр. – Я куплю их тебе в подарок. Со вступлением в мир траха, а?

Интересно, откуда у нее столько денег? Вроде бы не работает. Скорее всего, муж при разводе выделил какую-то долю. Или Клэр получает хорошие алименты.

– Нет, сама справлюсь. Но все равно спасибо. Думаю, мне нужны две вещи: трусики и бюстгальтер. А, да, и еще подвязки!

Клэр рассмеялась.

– И куда ж это ты намылилась? На холостяцкую вечеринку?

– Не знаю, но он отдельно упомянул подвязки.

– Онанист чертов. За кого он тебя принимает? За какую-то куклу?

Я действительно чувствовала себя куклой. Лучше бы Гаррет сам выбрал комплект. Это было бы куда легче, чем выбирать самой. Мои собственные решения обычно ни к чему хорошему не приводили.

Но Бриджет, вероятно уже рассчитывавшая на потенциальные комиссионные, идею с подвязками горячо одобрила и, заткнув рот Клэр, принялась уверять, что подвязки – это самый шик для современной женщины. Дань классике.

В результате я остановилась на черных кружевных трусиках-танга, черном с розовым кружевном бюстгальтере, черных бархатных с атласом подвязках и прозрачных черных чулках. Все это обошлось мне в 395 долларов.

Я сама не знала, что делаю и кем становлюсь, но эта женщина нравилась мне больше, чем я сама.

На следующее утро я уложила в сумку все необходимое, но потом, подумав, все вынула. Зачем брать с собой и нести в отель, если можно надеть на себя? Я не знала, останусь ли там на ночь или все закончится к вечеру. Ночевать в номере не хотелось. От одной лишь мысли об этом я чувствовала себя как в западне. До сих пор похожее случалось со мной лишь однажды, когда я сама напросилась домой к Джейми и попала в ситуацию «И что теперь?». Этот вопрос уже маячил передо мной, а ведь я и в постели с парнем не побывала. Что, если, оставшись на ночь, я вспотею или пукну во сне? Я уже черт знает сколько лет не спала с посторонним. Одно дело пукнуть в постели с Джейми, и совсем другое с симпатичным незнакомцем. Кроме того, я не представляла, как быть с Домиником, его кормежкой и лекарством. Если оставить его дома, сможет ли он выдержать всю ночь в одиночку? Я сильно в этом сомневалась. Анника пользовалась иногда услугами собачьей сиделки по имени Мойра, которая оставалась в доме до утра. Номер телефона сиделки у меня был, но я очень не хотела, чтобы Мойра сообщила потом Аннике, что я отсутствовала всю ночь.

Подумав, я решила, что перед уходом выведу Доминика на прогулку, а потом покормлю и оставлю немного дополнительного корма. Если же заночую в отеле, то постараюсь вернуться домой как можно раньше утром. А если он снова навалит кучу или сделает лужу, ну что ж, уберу.

Дальше я занялась собой. Меня никак не оставляла мысль об анале. Моя задница определенно не была пустым местом. И что делать? Как он просунет куда-то свой член, если путь блокирует дерьмо? Измажется ли он в этом дерьме? В ванной я попыталась типа поставить себе клизму, направив струю воды прямиком в задний проход. Ощущения, что там что-то движется, не возникло. Интересно, далеко ли в канале этот блок. Я засунула палец, покрутила и вынула. Дерьмо осталось на кончике. Оставляя мокрый след, я отправилась в туалет и села на унитаз. Доминик недоуменно посмотрел на меня из-под своих собачьих бровей. Я тужилась, крутилась и вертелась, но так ничего и не выжала. И как только это получается у других? Как кому-то удается сохранить незапятнанным свой анус? Я снова воспользовалась пальцем. Что-то удалось выковырнуть и отправить в унитаз, но что-то осталось во мне. Я опять села и поднатужилась так, что глаза полезли на лоб. Наконец остатки дерьма выползли наружу. Я чувствовала – это все.

Вернувшись в ванную, я четыре раза вымыла палец и задницу розовым мылом. Ванна у Анники была крутая, с гидромассажем. Отрегулировав направление струй, я опустилась на них, как на биде. Меня никто еще не трахнул, а там, внизу, уже скопилась усталость. Но скоро эффект водяных струй начал сказываться, и я ощутила то, чего никогда не ощущала раньше: мой анус словно расцвел. Интересно, заполнила ли вода весь анальный канал? Я представила, что там не вода, а член Гаррета. Нет, я не кончила, но реально ощутила тепло. Так интересно. Я чувствовала себя голливудской старлеткой, кем-то, с кем что-то происходит. Жизнь.

В «Шалимар» я приехала в плаще, который отыскала в шкафу у Стива. Вообще-то в доме Анники, наверное, не осталось уголков, куда бы я не сунула нос в поисках сама не знаю чего. Чего-то, что помогло бы лучше узнать сестру? Чего-то, что показало бы, что жизнь у них, Анники и Стива, вовсе не такая прекрасная, как они старались представить? Но ни личных дневников с откровениями, ни тайных ходов, ни запертых на замок шкатулок не нашлось. Их отношения были просты, как ее неохватная задница.

В тренче я тонула и чувствовала себя кем-то миниатюрным вроде Одри Хепберн. Гаррет написал, что опаздывает, и я разнервничалась. Казалось, пот выступает в самых неподходящих местах. В большом, как комната, туалете все было в мраморе. В воздухе пахло геранью, на полочке горела дорогая свеча, которую мне почему-то захотелось украсть.

Я решила, что до появления Гаррета отсижусь здесь, и, сняв плащ, подмылась мылом и тщательно подтерлась. Потом посмотрела в зеркало и, обнаружив, что выгляжу очень даже пикантно, несколько раз щелкнула себя на телефон в соблазнительной позе: подбоченясь и выставив зад – сбоку и сзади.

Гаррет сообщил, что ждет в вестибюле. Пусть подождет, решила я и не стала отвечать, а когда вышла минуты через две-три, он как раз проверял телефон.

– Привет.

– О, привет.

Он поднялся и посмотрел мне в глаза. В тело как будто воткнулись сотни иголок.

– Как насчет выпить для начала? – спросил он.

– Конечно, – ответила я. Странно, мы вполне могли бы выпить и в номере. Я уже представляла сцену с участием шампанского. К тому же еще и задница снова начала потеть.

Мы пошли в бар и заказали по коктейлю. В баре было темно, а черные обои с пальмами создавали атмосферу тропиков. В этот раз нам действительно было нечего сказать друг другу. Ему, похоже, совсем не хотелось говорить о графическом дизайне, а я не собиралась заводить разговор о шрифтах. Гаррет не задавал мне никаких вопросов. Но неловкости не было. Я знала, что скоро буду целовать его и делать много всякого другого. Представляла его язык в моей пусе. Если бы только он снова посмотрел мне в глаза.