Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

Она полыхнула искрами, пробуя подчинить их себе силой.

– Прошу прощения, мисс! – шагнул к ней силуэт в серебристой куртке.

Второй стоял чуть поодаль за его спиной и пытался прикурить сигарету.

Линне отчаянно пыталась придумать предлог и смыться. Можно было сказать, что ей надо в туалет, – женские проблемы, как она убедилась на собственном опыте, вполне могли уберечь от злого рока. Еще она могла заявить, что ее вызвали к Гесовцу и опаздывать ей никак нельзя. Но тот же самый опыт выступал категорично против. Они были скаровцами. А с ними рот лучше держать на замке.

Ястребиный нос Таннова был чуть больше, чем ей помнилось, хотя лицо оставалось все таким же гладким, почти детским. Соломенные волосы после положенных уставом стрижек отросли. В «Скарове», верно, никому нет дела, если ты забываешь их подстригать.

Теперь бежать уже поздно. Она уткнулась подбородком в грудь. Хотя, наверное, глупо было надеяться, что он не рассмотрел ее как следует.

– Вы ведь одна из девушек Зимы? Не будете так любезны показать мне, где ее штаб?

Его голос не только стал глубже. В нем чувствовались резкие, отчетливые нотки, присущие человеку, привыкшему отдавать приказы и заставлять других их беспрекословно выполнять. Еще каких-то три месяца назад он маршировал бок о бок с ней на плацу, набивал трубку Кослена сухими коровьими лепешками и сбегал из казармы после комендантского часа, чтобы попрактиковаться в ночной стрельбе. Теперь же на его куртке болталась голубая звезда Особого контрразведывательного отряда военного времени. А это означало, что он больше не подчиняется полковым правилам. Приказы ему теперь поступали из другого источника, и ни одна живая душа, обладающая хоть какими-то зачатками здравого смысла, не стала бы спрашивать, что же это, собственно, за источник. Работа Таннова теперь заключалась в том, чтобы наблюдать и решать: кто не лишен изъяна, кого надо выслать, а о ком ненавязчиво позаботиться. Сегодня он обратил внимание на нее.

Не поднимая головы, Линне махнула рукой в сторону зданий и нарочито низким голосом ответила:

– Вон там, сэр. В доме со светло-голубыми ставнями.

– Не мямлите, мисс, – сказал он, – в армии мы не втягиваем голову в плечи, а держим ее высоко, потому что гордимся, что здесь оказались. Никто не собирается…

Он осекся и наклонился к ней. Она еще ниже опустила голову, но было слишком поздно.

– Алексей?

Пытаясь сохранить остатки достоинства, она выпрямилась и произнесла:

– Я теперь Линне.

Таннов с такой силой хлопнул ее по плечу, что она пошатнулась. Потом дернул за руку, которую Линне прятала за спиной, схватил ее ладонь и несколько раз энергично тряхнул.

– Ну ни хрена себе, – сказал он, – никогда не подумал бы, что встречу тебя опять. И уж тем более в расположении воинской части.

Он расхохотался своим добродушным смехом, который она помнила с момента их первой встречи. Смехом открытым, приглашавшим присоединиться к нему и других. Смехом, который совершенно не сочетался с его мундиром. Когда он повернулся, она поймала себя на мысли, что внимательно смотрит на его уши и шею, пытаясь отыскать следы легендарной способности превращаться в зверя, о которой шептались все кому не лень. Но ничто не указывало, что с ним произошли какие-то перемены, если не считать золотистых глаз. Он окликнул Досторова.

– Посмотри, кого я тут повстречал! – крикнул он. – Это же Алексей.

Досторов пожал плечами.

– Алексей Набиев, – уточнил Таннов, – девушка Алексей.

После этих слов Досторов сдвинулся с места и затопал по грязи. Ветер бросал ему в глаза волосы, но он был слишком занят своей изжеванной сигаретой, чтобы их убрать.

– Мисс, – пробормотал он и вновь попытался прикурить.

При слове «мисс» из пальцев Линне брызнули жаркие искры, но она тут же их погасила, напомнив себе, что перед ней скаровцы.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Таннов, не выпуская ее руки. – Этот напыщенный краснобай, который здесь всем командует, знает, кто ты? Или мы опять создали тебе проблему?

Он ткнул Досторова локтем в бок, тот в ответ его слегка пнул.

– Здесь все знают, кто я, – сказала она.

– Стало быть, теперь ты называешь себя Линне, – заметил он, будто пробуя это имя на вкус.

В конце концов он пожал плечами и вновь улыбнулся своей широкой, открытой улыбкой.

– Так сразу к нему не привыкнешь. Но мне думается, что ты совершила мудрый шаг, поступив в отряд Тамары.

Он приподнял и опустил брови. Досторов, увидев выражение его лица, покачал головой.

– Кослен все равно бы меня не оставил, – сказала Линне.

Она понятия не имела, как себя вести – молча скалить зубы или пытаться выкрутиться? Таннов, видимо, так же туповат, как и раньше. Как же он все-таки оказался в «Скарове»?

– И Тамара доверяет тебе летать на экспериментальных аэропланах? – спросил он, и уголок его рта пополз вверх.

– Она доверяет мне пользоваться искрами и сбрасывать бомбы, – ответила Линне.

А заодно обрушивать на Эльду огненный дождь.

– Летать будут другие.

Таннов, наконец, выпустил ее руку и опять ткнул Досторова плечом. Тот неуклюже дернулся и смял сигарету.

– Знаешь, а ведь Досторова чуть не понизили в звании за то, что он зачислил тебя в полк. Кослен целый час на него орал. Сказал, что он опорочил репутацию армии.

«И поэтому он стал скаровцем, да?» – подумала она, но вслух ничего не сказала.

В ее бывшем полку у каждого была припасена история о друге, который перешел служить в Контрразведывательный отряд. И изменился. Теперь парочка таких историй будет и у нее – хотя вряд ли кому-нибудь захочется их слушать.

Но Линне все равно не могла во все это поверить. Откровенность манер Таннова представляла собой полную противоположность типичному мрачному облику скаровца. С неуклюжим Досторовым дело обстояло еще хуже. Чтобы он взламывал коды и громил шпионов? Это же немыслимо!

Таннов протянул руку и потрогал прядку рядом с ее ухом.

– У тебя отросли волосы, – сказал он, наморщив лоб и склонив набок голову, – а тебе идет.

– Да пошел ты, – рявкнула она и с силой отшвырнула его ладонь.

Таннов с Досторовым вытаращили глаза. Когда человек поступал в «Скаров», все вокруг, конечно же, начинали говорить с ним совсем не так, как прежде. Предполагалось, что и она будет разговаривать с бывшими сослуживцами по-другому.

Потом Досторов фыркнул, а уже через мгновение выудил из кармана портсигар и закатился хохотом.

– Все тот же старина Алексей, – сказал он и спрятал измученную сигарету, которую так долго пытался прикурить.

– Все тот же старина Алексей, – согласился Таннов и тоже улыбнулся.

Она открыла было рот, чтобы их поправить, но подумала, что ей, вероятно, следует оставаться Алексеем. Алексей наверняка лучше этой незнакомки Линне.