Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

– Пилоты и штурманы! – сказала Зима, – приготовьте аэропланы к боевому строю С-1. Инженерам остаться для получения индивидуальных заданий.

Резкий тон ее голоса вполне соответствовал бледности лица. Для Тамары это тоже было испытание. Ей предстояло увидеть, смогла ли она стать армейским командиром, не имея прежде опыта службы в армии.

Девушки направились к аэропланам. Боевой строй C-1 относился к категории самых сложных, и они отрабатывали его до полного изнеможения – поднимались на максимальную для Стрекоз высоту, убирали мощность и птицами неслись вниз, сбрасывая зажигательные бомбы. Линне почувствовала, как у нее внутри все сжалось, словно ее тело находилось в свободном падении.

Она запрыгнула на сиденье, вытянула шею, повернулась и увидела, что в кабину ввалилась Ревна, скользя пальцами по нитям, которые Линне чувствовать не могла. На лбу девушки поблескивал пот.

– Не надо было тебе так напрягаться, – произнесла Линне.

Использование Узора лишний раз только утомит ее.

Ревна оставила ее замечание без внимания.

– Ты готова?

– А ты? – выпалила в ответ Линне.

Нет, она никогда не будет готова. Но если это ее единственный шанс побороться, то она его не упустит.

К аэроплану с двумя глиняными горшочками в руках подбежала Магдалена. Сначала она остановилась перед Ревной. Линне, перегнувшись через бортик кабины, увидела ее кудрявую макушку.

– Бомбы-вспышки, – сказала она, – когда сбросишь их, вниз не смотри. Возвращайся целой и невредимой.

– Это всего лишь испытательный полет, – засмеялась Ревна.

Магдалена подвесила под каждое крыло по осветительной бомбе. Потом выпрямилась и посмотрела Линне в глаза. Без улыбки.

– Попробуй только ей все испортить, – произнесла она скороговоркой, чтобы Ревна ее не услышала.

От ярости к кончикам пальцев Линне метнулись искры и ворвались в аэроплан. Стрекоза вздрогнула. Линне склонилась к Магдалене.

– А ты хотела бы сейчас оказаться на моем месте?

– Ты даже не представляешь как.

Выражение на лице Магдалены – резкое, отважное и злое – исказила маска негодования.

Когда заурчал двигатель, Линне закусила щеку. Магдалена ни за что не увидит ее страха.

– Если бы ты лучше управлялась с искрами, ты могла бы летать – тогда и в твоей, и в моей жизни счастья и радости только прибавилось бы. И кто из нас тогда виноват?

Магдалена отвернулась.

Ревна на их перепалку не обращала внимания.

– Думаешь, мы сдадим экзамен? – спросила она в переговорную трубу, сунув руки в полетные перчатки.

– Понятия не имею, – ответила Линне.

– Могла бы и ответить, что сдадим.

– Врать не люблю.

Помимо прочего, ей не хватало присутствия духа. Вверх по рукам дернулась незнакомая дрожь. Кто это так разошелся – она сама или аэроплан?

– Разве ты не солгала, прикинувшись парнем, когда поступала служить в полк?

– Тогда было другое дело, – ответила Линне.

Пронизывавшее аэроплан ощущение дискомфорта усиливалось. Да, тогда было другое дело. И было давно . А если бы она солгала умнее, то не оказалась бы сейчас в этом дерьме.

Они сидели в полном молчании, дожидаясь своей очереди. Инженер по имени Нина показала флажками – Линне заметила, что не по правилам – что им взлетать следующими.

– Добавить мощности, – сказала Ревна.

Линне вжалась спиной в сиденье. Потерпеть неудачу было нельзя. Посадочные когти мягко убрались внутрь, и Линне подавила волну тошноты и постаралась отогнать ощущение, что все совсем не так, как должно быть. Опять подумала об отце, но на этот раз представила его не в гостиной в ожидании опозоренной дочери. Сейчас он стоял перед ее мысленным взором на ступенях старинного императорского дворца и смотрел, как к ее груди прикалывают медаль с изображением красной жар-птицы. Она не понимала, чего ей хотелось больше – чтобы он гордился ею или чтобы оторопел. Впрочем, ей было все равно.

Уловка сработала, и она смогла сделать глубокий вдох, не перенасыщая легкие кислородом. Стрекоза ухватилась за Узор и взлетела. Линне рискнула бросить взгляд вниз на Тамару Зиму и Церлина, которые, казалось, что-то увлеченно обсуждали. На краю поля стояла девушка-инженер, командуя боевым построением.

– Занять место в строю, – сказала Линне, слыша биение своего сердца, – приготовиться – курс на юго-запад.

Они пристроились в хвосте Стрекозы Елены и в таком порядке пару раз облетели поле. Аэроплан все теснее сжимался вокруг Линне, тянул из нее нервы и смешивал их с эмоциями Ревны. Внизу под ними Зима, Церлин и Гесовец сели в паланкин с открытым верхом и понеслись к испытательному полигону.

Сто сорок шестой полк ночных бомбардировщиков наворачивал круги до тех пор, пока инженер не подала новый сигнал. После этого они развернулись и взяли курс на юго-восток. Рокот базы сменился тихим шепотом, и вскоре Линне уже не могла различить ничего, кроме тихого жужжания Стрекозы на ветру.

Она увидела на флагштоке изодранный флаг, едва заметный в серой мгле. Ревна, вместе с остальными, набирала высоту. Сила тяжести вдавила Линне в сиденье. Но это было лучше того, что случилось потом. В кабину просочился ее страх.

Первый аэроплан достиг наивысшей точки. Его вздернутый нос накренился в свободном падении и понесся к земле. У Линне перехватило дыхание. Если штурман промедлит, Стрекоза на полной скорости врежется в землю. Но в последний момент двигатель взревел, возвращаясь к жизни, и выплеснул волну искристой энергии. Аэроплан взмыл обратно к небу, сбросив что-то вниз с левого крыла.

Смотреть туда не полагалось. Но удар был нанесен так красиво! В этот момент сработала бомба-вспышка.

– Черт! – выругалась Линне, хлопнув себя свободной рукой по очкам.

Дроссель с силой сжал ее запястье, Стрекоза вонзилась в нее своими иголками, она застонала.

– Неужели нельзя было обойтись без ругани? – сказала Ревна.

– Нельзя. Я ослепла.

– Магдалена же говорила тебе не смотреть. И как ты теперь собираешься выйти на цель?

– Да заткнись ты! В глазах уже проясняется.

Воздух в кабине полыхнул жаром, Стрекоза дернулась вперед, из нее брызнули искры. Линне вновь схватилась за дроссель – в случае неправильного расчета они могут промахнуться или ударить в хвост машине Елены.

Еще один аэроплан нырнул вниз. По его коренастому корпусу мелькнула какая-то тень. Вдали послышался гул, и несколько раз что-то бабахнуло .

– В чем дело?

– Ты все еще ничего не видишь? – спросила Ревна.

– Нет. Но все слышу…

Что это? Другой аэроплан? По звуку похоже на двигатель, только гораздо мощнее, чем у Стрекозы.

Ревна задрала вверх голову.

– Может, это…

На нос Стрекозы упала тень.

– Над нами что-то летит! – воскликнула Линне.