Лара Делаж - Пророчество королевы Севера

– Кем ты был?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

Она отвернулась и уставилась на воду, как будто высматривала там что-то. Варг подошел к ней и сел рядом.

– А я могу задать тебе вопрос?

– Давай.

– Лечить и убивать тебя учили в одном месте?

Да.

– Как оно называется?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – она подняла голову и сурово посмотрела на него.

– Ты всегда купаешься голой?

– Да, конечно. А что, надо купаться одетой?

Он старался не смотреть ей в глаза, когда произнес:

– Постарайся, чтобы солдаты не застали тебя одну, вот так… Они знают, что в ближнем бою ты выстоишь против двенадцати… а их может быть больше.

– Тогда… эта заварушка в казарме, когда твои драаги подрались, а ты не мог подняться… Это было сделано специально? Чтобы узнать, против скольких я могу сражаться в ближнем бою?

Да.

А если б не пришел Страшила? Что бы случилось со мной?

– Граф Бен… – он все время ее поправлял. – Ничего. Мой друг все контролировал. Просто надо было узнать твои возможности.

– Значит, ты будешь ходить со мной, – Эда нахмурила брови.

– Куда ходить?

– Купаться.

«Она что, не понимает, что мне нельзя оставлять солдат, когда ей захочется? – Варг возмутился про себя. – С другой стороны, это не так и плохо – сделать ее зависимой от меня…»

– Ты просишь охранять тебя, пока ты купаешься. Эта услуга стоит много денег. У тебя есть деньги?

– У меня есть деньги, – глаза девушки были холодны. – Но они тебе не нужны. Буду учить тебя. До восхода солнца тренируемся, потом я купаюсь, потом снова тренируемся. Так согласен?

– Согласен.

Эда вдруг опустила глаза – слишком внезапно. Уголки ее губ тронула улыбка, которой Варг у нее раньше не видел.

– И еще кое-что…

– Да?

– Ты научишь меня танцевать вриту?

Вначале он подумал, что ослышался. Девушка подняла на него глаза. Боги, она совсем ребенок…

– Зачем тебе это?

– Не знаю… – она задумалась.

– Дван сказал, что ты не умела танцевать вообще.

– Да, это правда, танцы никогда меня не привлекали… до того момента, пока я не увидела танцующим тебя. Я хочу однажды станцевать ее… с тобой.

Эда резко развернулась и ушла не оглядываясь. Варгу пришлось поторопиться, чтобы ее догнать. Они возвращались в лагерь вместе, но больше не разговаривали. Когда вышли из подлеска, лежавшие на траве солдаты вскакивали, с опаской всматриваясь в них обоих. За их спинами слышался шепот. Навстречу быстро шли Изда, Дван, Эрик, Ван.

– Скажи своим друзьям, что я не причинила тебе вреда. Хотя вряд ли они поверят…

Варг улыбнулся. Похоже, его уже похоронили… Потом вдруг опомнился и тут же закричал сердитым, громким голосом:

– Почему не собраны? Немедленно свернуть лагерь!

Бронзовый диск солнца почти исчез за горизонтом, ранние сумерки сделали тени фиолетовыми. Во дворе замка вовсю пели цикады, и было непривычно тихо после ухода солдат. Слуги убирали весь день, только к вечеру закончив работу. Насыпали даже чистый песок на открытую арену во дворе казармы.

Кавада прошла по опустевшему замку… Рыцари Арута не показывались. Ландос был болен. Скорее всего, он так и не оправится от яда, и жизнь его угаснет в течение ближайшего года. Там, на севере, у него остались жена Мира и четверо детей. Вероятно, они уже никогда не увидят отца…

Сегодня тихо отошел в мир иной раненый Изгун. Он получил удар меча в живот и так и не пришел в себя после ранения, прометался все эти дни в горячечном бреду, угасая на руках братьев и Кавады. Его тело сожгут после завтрашнего прощания и ночного бдения. Их осталось семеро – четверо мертвы, Изда ушел с армией.

Она симпатизировала правителям Арута. Они были тихи и вежливы. Атмосфера замка поменялась: бурная, безудержная жизнь сменилась спокойной и четко организованной. Все это сейчас немного напоминало армию. Эрланд был строг. Он рано поднимался и поздно ложился, был прост в быту, даже аскетичен. Кавада начала работу в качестве его секретаря и все больше и больше восхищалась его умом и образованностью.

Граф Бен проводил все время с солдатами. Последние два дня он был необыкновенно задумчив. Что-то в нем изменилось с момента захвата власти…

Кавада присела на открытой галерее, наблюдая, как тучи над морем из розовых стали оранжевыми, потом кроваво-красными, затем подернулись лиловыми перьями и наконец налились серым свинцом.

Она пришла в спальню с последним отблеском дня и обнаружила Та-риса собирающим вещи. Он уезжал на несколько дней в дальний гарнизон на западе полуострова и сейчас выбирал оружие, которое возьмет с собой. Их спальня напоминала склад. Все вещи Кавады помещались в небольшом шкафу у входа, а обмундирование Бена занимало длинные антресоли от пола до потолка – и не по одной, а по двум стенам комнаты!

Тарис больше не носил маски, когда они оставались наедине, и она уже привыкла к его лицу, как будто оно и не было обезображено. Сейчас казалось даже странным, почему она все эти годы так его боялась. Женщина сняла тесное платье и надела свободный кафтан прямо на голое тело. Погода стояла жаркая, а ведь это только начало лета!

– Ты любишь оставаться одна? – Бен стоял рядом и разглядывал ее с таким любопытством, как будто видел первый раз.

Она не нашлась, что ответить.

– Молчание тоже ответ, – Тарис наклонил голову к плечу, не отрывая от нее глаз. – Тебе никогда не приходило в голову, что ты будешь делать, если меня не будет рядом?

– Ты нашел новую женщину? – Кавада сама не поняла, какие чувства она испытывает по этому поводу, и на миг задумалась. А что она чувствует? Наверное, облегчение…

Сейчас, с приходом к власти Ландоса и проведением мероприятий по восстановлению порядка в стране, она снова вспоминала Вандервилль времен Империи. Тогда можно было не бояться выходить из дома с наступлением сумерек, а люди уважали друг друга. У нее были друзья и свобода… Неужели эти времена могут вернуться? Вдруг подумала с ужасом, что привыкла страдать. Страдание составляло уже привычный фон жизни. Она настолько свыклась с постоянным унижением, с необходимостью молчать, терпеть, скрываться, что не представляла, как это – дышать полной грудью, не быть обязанной проводить с кем-то ночи…

– Ты не ответила на вопрос, – граф по-прежнему смотрел на нее.

– Что ты хочешь услышать? – она так и не научилась его понимать.

– Я хочу услышать, любишь ли ты оставаться одна…

Он никогда не задавал ей такого вопроса. Кавада прислушалась к себе. Больше всего на свете она ненавидела ложь. Ложь окружала ее последние двенадцать лет – ложь и насилие.

– Я уже забыла, что это такое… А ведь я никогда этого и не знала! Никогда не жила одна…