Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

Ну вот, стоило только немного позволить мыслям скользнуть в эту сторону — и всё, от прекрасной, спокойной, доброй Тэлли не осталось и следа. Она всеми силами старалась не думать о том, как удивительно, как великолепно бродить в реальнейшем. Это ощущение неподдельной радости — такой, которую, видимо, мог испытывать творец этого мира, создав апрельское небо и взглянув на него первый раз, — и в то же время страха и отчаяния, огромного, как океан. Тэлли сжала руки в кулаки от бессилия, от того, что не может, как прежде, легко закрывать глаза и открывать уже в реальнейшем, как в удивительном подводном мире, который пленяет каждого, кто родился и вырос на суше. Не может не потому, что силы покинули её, что жизнь в реальном стала казаться ей куда привлекательнее или она боялась всегда непредсказуемых возвращений из реальнейшего — нет, всего лишь потому, что великий Форин так пожелал. «Так я хочу, так я велю, пусть будет по-моему». Тэлли не могла сердиться на Смотрителя — это было всё равно, что сердиться на грозу за то, что она бушует в небе.

Сумерки скатывались к вечеру и сначала белели, а потом окрашивались сиреневым, как будто в молоко по ягодке добавляли чернику. Тэлифо чувствовала себя как в детстве, когда читала под одеялом с маленькой ручной лампой книгу выдуманных историй, ожидая, что в любой момент могут нагрянуть воспитательницы. Этому чувству было почти невозможно сопротивляться. Тэлли ощущала так же реально, как тепло чашки с чаем в своих руках, что всё, имеющее значение в реальности, бледнеет и прячется по углам. Она понимала, что снова нарушает запрет, и прекрасно помнила, что в прошлый раз, когда она скользнула в реальнейшее, ей пришлось спасать ни в чём не повинного Унимо от смертельной опасности. Неизвестно, что случится в этот раз. Но Тэлифо вдруг стало всё равно. Она просто закрыла глаза и открыла их уже в реальнейшем…

Звон ложечки о чашку показался ей оглушительным. Тэлли вздрогнула и поняла, что это трезвонит колокольчик внизу, у двери булочной. «Ну вот, начинается», — обречённо подумала она, потому что случайные люди не смогли бы даже подумать о том, чтобы позвонить в её дверь, пока она этого не захочет. Значит, нужно было идти открывать.

Тэлли не стала спрашивать, кто там, а просто распахнула дверь. И почти не удивилась, когда увидела на пороге городских поэтов — Кору Лапис и Сорела. Некоторое время они просто стояли и смотрели друг на друга: карие, зелёные и голубые глаза смешивались в немом разговоре, — а затем Тэлифо отступила назад, открывая дверь для незваных гостей, и сказала со вздохом:

— Написано ведь, что я в отпуске. Так что пирогов не ждите. Хотя чаю, из уважения к вашим талантам, налью.

Маленькая Кора улыбнулась, а Сорел поблагодарил хозяйку звоном своих колокольчиков.

Тэлли как ни в чём не бывало усадила гостей за столик в углу комнаты, который посетители всегда занимали первым, поставила на огонь чайник, достала свои самые красивые чашки с нарисованными по-детски синими стрижами, сухое печенье, варенье из зеленики и села рядом.

— Ну, в чём именно вам нужна помощь? — спросила Тэлли.

Сорел, непривычный ещё к реальнейшему, удивлённо посмотрел на неё, а Кора понимающе кивнула и сказала:

— Нам нужно спрятаться от птичников.

— И вы подумали, что моя булочная в центре Тар-Кахола — лучшее место для этого, да? — поинтересовалась Тэлли.

Гости смутились.

— Мы подумали, что ты сможешь нам подсказать, где лучше спрятаться, — тихо сказала Кора.

А Сорел вдруг задал вопрос, который интересовал его с тех пор, как Кора объявила, что они идут «к той самой Тэлифо»:

— Тэлли, а как ты можешь быть в реальнейшем, ты ведь…

Кора бросила на своего друга злой взгляд, но Тэлли только усмехнулась:

— Ну да, ведь мне запретил сам великий Форин. Так что лучше вам не рисковать, а то вдруг его гнев упадёт и на вас тоже.

— Ерунда, — решительно сказала Кора. — Тэлли, конечно, мы пришли к тебе, потому что знали, что ты сможешь помочь. Точнее, не сможешь не помочь. Но у нас действительно не было другого выхода. Реальность, к сожалению, никуда не исчезает просто так, — горько добавила юная поэтесса, и Тэлли почувствовала, что она должна сделать всё возможное, чтобы с этими чудаками-поэтами ничего плохого не случилось.

— Я что-нибудь придумаю, — сказала Тэлифо, разливая чай. Мысли её, настроенные опасностью, грозившей двум людям, за которых она теперь чувствовала свою ответственность, работали слаженно, переплетаясь чёткими узорами на полотне возможностей.

В реальнейшем опасность была меньше, но долго находиться здесь было опасно: уже сейчас она видела, какими усталыми и измученными выглядели поэты. Если рассуждать как птичники, то логично было бы предположить, что беглые преступники должны пытаться покинуть город, причём как можно быстрее и дальше — значит, они могли решить, что беглецы отправятся в Мор-Кахол на отходящий корабль. Значит, скорее всего, все капитаны уже получили письмо с королевской печатью и обещанием награды за поимку Коры Лапис. И это же значит, что им ни в коем случае нельзя отправляться в Мор-Кахол, а лучше всего было бы вообще отправить птичников по ложному следу. Но это могло и подождать, главное было понять, что делать сейчас.

В дверь слишком громко и решительно постучали. Так, как стучат те, кто не очень уверен в тёплом приёме. Тэлли, Кора и Сорел переглянулись.

— Это они! — сказал Сорел.

Тэлли только молча поднялась и направилась к двери.

— Что ты делаешь? Не открывай, это же птичники! — сдавленно закричал Сорел, в ужасе пытаясь остановить хозяйку булочной.

— Ты что, не знаешь, что в реальнейшем нельзя не открывать тому, кто стучит в твою дверь? — сощурив свои зелёные глаза, спросила Тэлли.

Кора покачала головой и потянула своего приятеля на место, что-то быстро шепча ему на ухо. Она-то знала, что им оставалось только сидеть и наблюдать.

Тэлли тем временем подошла к двери и так же, не спрашивая, приоткрыла её. Ночной прохладный воздух мгновенно скользнул в булочную, и тени от огня в печи заплясали по стенам.

— Чем могу быть полезна тарни 34 34 «Тарни» — множественное число от «тар», «тари». Королевским Птицеловам? — послышался вежливый голос Тэлли.

— У нас королевский приказ, подписанный Мэй-Птицеловом Малумом, об обыске в вашем доме, тари, — послышался решительный голос птичника.

— Я хочу посмотреть, — сказала Тэлли.

Некоторое время было тихо — видимо, Тэлифо изучала королевский приказ.

— Мне очень жаль, тарни, — сказала она, небрежно возвращая королевскую бумагу, — но приказ неверно оформлен, я не могу вас пропустить — это было бы нарушением закона.

За дверью засопели, Кора и Сорел с тревогой переглянулись. Тэлли, как и полагалось в поединке в реальнейшем, была невозмутима.