Роман Хаер - Великолепное занятие [СИ]

Фраза подействовала безотказно — народ удивленно замер, что позволило старому пирату с гордым видом взгромоздиться на свое место.

После этого гильдейский совет сгрудился над столом и под веселое треньканье банджо начал тихонько что-то обсуждать. Бренчащий на инструменте негр невероятным образом вписался в общее настроение таверны, и буквально через пару минут на него перестали обращать какое-либо внимание. "И тут эта шельма права оказалась": — мимоходом с уважением подумал о белом рабе гильдейский голова, и уже с большей долей уверенности продолжил претворение совместного с Дельфом плана в объективную реальность.

После недолгого заседания Торвартин Гюрерс поднялся, мановением руки заткнул бренчащего на банджо раба и толкнул пламенную речь, заключающую в себе смысл обычных агиток всех времен и народов, что-то типа: "Мы молодцы, они козлы, и мы их всех порежем на лоскуты!". Рому оказалось к тому времени выпито как раз в самую жердочку, так что бравая речь главы гильдии упала на благодатную почву и закончилась под всеобщий одобряющий рев. Потом встал главный надсмотрщик, тяжелым взглядом обвел присутствующих (подавляющее большинство в зале таверны зябко поежилось), после чего прошипел что-то о том, что мол пора прекращать этот балаган у кухонного домика. Пираты недовольно (но тихонько) загудели, но тут на их сторону неожиданно встал сам гильдейский голова и согласился на шоу раз в неделю. Немного (для вида) поспорили, после чего одноногий пират сдался, махнул с расстройства полный стакан рома и в полной тишине постукивая об пол деревянной ногой гордо покинул таверну. После этого старина Торв пообещал пиратам попробовать уговорить грозного Рея выделить рабынь для танцев прямо в таверне, что было встречено всеобщим одобрительным гулом. Все оставшееся время пираты только и обсуждали, как им повезло и какой у них великолепный "бигбос" (с легкой руки Дельфа, гильдейского голову так начал за глаза называть практически весь остров).

Последующие вслед за тем пару дней ничего особенного не происходило — белый раб как угорелый носился по всему острову, сопровождаемый повсюду своим одноногим начальником. Когда Рей и Дельф ненадолго разбегались в разные стороны, то его (непонятно за что, но скорее всего из-за девок) пару раз пытались бить молодые пиратики под предводительством паренька, в свое время получившего подзатыльник в таверне — но ничего из этого благородного порыва у ребят не выходило, так как шустрый раб просто-напросто убегал от нерасторопных мстителей. Догоняли его обычно уже шествующего рядом с главным надсмотрщиком, и порыв негодования, минуту назад застилающий глаза молодым ухорезам, почему-то моментально угасал.

Каждым вечером, перед ежедневным официальным пиратским сбором в таверне, совет гильдии совещался на обычном месте — за деревянным столиком под развесистой пальмой, и как-то очень ненавязчиво на совещаниях начал постоянно присутствовать странный белый раб. На первом сборе Дельф поначалу молчал, изредка добавляя что-то к пламенной речи Торва, а затем совершенно незаметно взял бразды правления в свои цепкие лапки и, постоянно отвечая на какие-то вопросы всех членов совета, начал четко рулить действом. Впрочем, моменты субординации остались скрупулезно соблюдены и, хотя странный белый раб в основном вел заседание и постоянно что-то с увлеченным видом рассказывал всем, никаких начальственных жестов и интонаций за ним замечено не было.

На третий день с раннего утра все, как по мановению научной магии, коренным образом поменялось. Началось все с Риксана. Еще с вечера в таверне, после зажигательного танца рабынь под залихватские трели банджо, грозный орк недвусмысленно намекнул своим абордажникам не употреблять излишки горячительных напитков исключительно для того, чтобы завтра с восходом солнца всем без исключения собраться на тренировочной площадке в восточной оконечности острова. Так как это предложение оказалось подкреплено жуткой клыкастой улыбочкой и огромным зеленым кулаком, проигнорировать сей намек никто из подчиненных начальника спецназа гильдии ОПа не рискнул.

Прекрасное раннее утро, наполненное нервным стрекотом цикад и противными криками попугаев, не предвещало скорых изменений, готовых обрушится девятым валом на ничего не подозревающий остров. Сонные мемберы абордажной команды Риксана первыми почувствовали на своей шкуре пресловутые ветры перемен. Сначала постепенно подтягивающиеся к месту сбора пираты обратили внимание на странным образом перепаханное поле, усеянное различными небольшими постройками и сооружениями, перемежаемые ямами, порой полными воды, а местами и грязи. Толпа абордажников загудела, обсуждая странное нововведение, и чаще всего озвучивалось мнение — ни иначе Дельф к этому руку приложил. Упомянутый белый раб стоял неподалеку и что-то оживленно обсуждал с Риксаном и Торвом.

Надо сказать, абордажники гильдии ОПа выгодно отличались от обычного пиратского сброда наличием азов строевой подготовки, которые усиленно вбивал в вольнолюбивые головы главный спецназовец гильдии, прошедший горнило регулярной армии Той Стороны — поэтому, когда Риксан вышел вперед и рыкнул:

— Встать по десяткам!

Ни для кого из бойцов это не стало неожиданностью и пираты довольно резво разбились на мини-отряды, которыми они и привыкли действовать в любых заварухах. Правда, дальше этого дело не пошло, и каждый десяток в отдельности напоминал скорее небольшую толпу гопников в поисках приключений, чем регулярное войсковое подразделение.

Риксан скептически оглядел этот унылый вид, повернул голову в сторону Торва и Дельфа, и чутка виновато пожал плечами, всем своим видом демонстрируя истину: "Во что ты фекалии не заверни, конфетки один черт будут из гомна". Ничуть не смутившись данному обстоятельству, вперед вышел Торвартин Гюрерс и начал говорить.

— Доблестные бойцы гильдии, мои драгоценные Обычные Парни, — тут глава сделал небольшую паузу, и горестно выдохнул: — Должен сообщить вам пренеприятнейшее известие…

Пираты взволнованно загудели, ожидая нерадостные новости.

— Наша гильдия лишилась одного представителя рабского контингента, — тут Торв снова сделал паузу, но пираты никак не отреагировали, ибо значимость одного раба по внутренней шкале ценностей любого жителя Вольных морей стремилась к исчезающе малой величине. — Да не простого раба, а белого и достаточно ценного раба.

После этих слов пираты удивленно перевели взгляды на Дельфа, спокойно стоящего рядом с Риксаном и вовсе не собирающегося таять под ласковыми лучами утреннего солнца. Насладившись непонимающими физиономиями парней, гильдейский голова тяжело вздохнул и ласково продолжил: