Роман Хаер - Великолепное занятие [СИ]

Обратная ситуация не лучше, этот если вежливо выразиться. Судите сами — имеется чуткое возвышенное существо, созданное мастером-творцом для любви тонкой и духовной (чаще женщина, но и мужчина в этой роли далеко не исключение). Ему бы (существу возвышенному) заниматься любимым делом всю сознательную жизнь, ну или там пока природой дана детопроизводительная функция — нет, обязательно надо этому любвеобильному чуду рвануть куда-нибудь в делопроизводственный процесс. Самое смешное состоит в том, что поначалу у него все идет великолепно, оно и понятно — не забываем, что организм создан для любви, непроходимые для прочих двери автоматически открываются, все стремятся удружить-услужить, надеясь на ответное "чуйство". То, на что у созданного для дела человека уходят годы, это существо в возвышенных любовных перьях пролетает за месяцы. Жизненная правда в том, что деловой организм за это время проходит, так скажем, обкатку, совершенствуя свои навыки — а его любовный аналог гробит себя ненужными жизненными коллизиями, вызывающими только ухудшение характера объекта, при этом он, естественно, относится к работе как к дешевому мыльному сериальчику (а как иначе, чуйства ж!). Дальше-хуже. Вот уже начальственное кресло под симпатичной попкой (а какая она должна быть, по вашему? — для любви-ж все создано!), а счастья все нет и нет. Организм начинает год за годом наливаться желчью от неудовлетворенности бытием, и вот пожалуйста, закономерный результат — имеется над огромным количеством нормальных людей стерва-руководитель (или там козел-начальник), главное желание которого пить кровь и мотать нервы своим подчиненным. И вот это существо, поначалу созданное исключительно для любви, вынуждено ненавидеть весь окружающий мир, мстить ему и страдать, страдать, страдать…

Отвлечемся от сомнительной философии и вернемся к нашему повествованию. Кстати, Торвартин Гюрерс придерживался в чем-то схожего мировоззрения, с некоторой поправкой на социальную (авантюрно-пиратскую) среду. Именно понимание природной склонности позволяло ему выделять из общей массы подчиненных нужных индивидуумов, возвышать этих ребят, а потом беззастенчиво пользоваться их трудами на благо родной гильдии. В случае со странным белым рабом все прежние наработки полетели к чертям морским. Нет — если бы одноглазый пират увидел только шоу, то он сразу бы отнес Дельфа к "несерьезным людишкам", у которых только ром и развлечения на уме — но уничтоженные мертвяки, налаженная ветровая установка и четкая организация труда рабов (кстати, за недолгое время отдыха главы название "рабы" практически полностью заменилось на гильдейском острове словосочетанием "рабский персонал") явно намекало — тут все не так просто. Потому старый пират не пришел к белому рабу с готовым решением, которым Торв по своему обыкновению привык ошарашивать подчиненных, а заглянул на огонек, так скажем, поболтать, и быстренько (после пары-тройки реплик) понять, к какой категории отнести своего нового подчиненного. После этого гильдейский голова планировал разом решить все проблемы и пресечь наконец-то разброд и шатания в родной гильдии, ошарашив всех волевым авторитарным решением. Но единственное, чего одноглазый пират никак не ожидал от предстоящего, как раз и случилось — разговор затянулся практически до самого утра…

О чем говорили глава гильдии и странный белый раб никому на острове известным так и не стало. Нет — о том, что Торв с Дельфом проболтали всю ночь, на следующий день знало пол острова, но напрямую спросить у главы гильдии об этом никто так и не решился, а что-либо выведать у непонятного раба без его собственного на то соизволения вообще никто никогда так и не смог. Странный белый раб после той ночи развил бурную деятельность, целый день всюду бегая со старшим надсмотрщиком — причем что характерно, создавалась полная видимость того, что не Рей гоняет Дельфа, а вовсе даже наоборот. Толстый раб с точеными клыками, бывшая правая рука главного надсмотрщика, практически полностью вышел из-под подчинения последнему и продолжил под руководством все того же странного белого раба (периодически на протяжении всего дня забегающего в кухонный домик) что-то там, как они сами говорили, "репетировать". На все вопросы Дельф отделывался совершенно загадочной фразой: "Передаю дела". Что означает это необычное для мира Ворк словосочетание, никто на острове не знал — впрочем, странный раб обожал непонятные слова, и все давно привыкли к пролумагическим-полудурацким высказываниям с его стороны, не оспаривая, впрочем, того, что эти заклинания каким-то образом воздействуют на окружающую действительность.

Приостановка "шоу кухонного домика" прошла без особых эксцессов — гильдейский голова взял на себя смелость тактично произвести этот "акт вандализьма", как изволил не смешно пошутить Дельф (наверняка какое-то заклинание). Произошло событие достаточно четко, оперативно и без эксцессов, и в этом чувствовалась рука все того же великого (для данного острова) комбинатора, всколыхнувшего за каких-то четыре дня спокойную жизнь вольной гильдии ОПа.

Торвартин Гюрерс заявился на общий ежедневный сбор пиратской вольницы в сопровождении толстого негра, неловко держащего в руках банджо. Главу встретило удивленное гудение толпы — доступ рабам на территорию таверны на период сбора гильдии был строго-настрого запрещен. Не обратив ни малейшего внимания на всеобщее недовольство, одноглазый Торв усадил музыканта в угол таверны.

— Играешь, но тихо! — рявкнул гильдейский голова испуганному чернокожему рабу, вжавшему при этом голову в плечи, и с гордым видом направился к своему столику, за которым его ждал совет гильдии в полном составе.

— Ты бы еще рабынь сюда притащил, — вместо приветствия якобы неуверенно буркнул главный надсмотрщик.

— А что, это дело, — замер на месте глава гильдии, как будто пораженный умной мыслью своего помощника (эта реплика репетировалась незадолго до того около часа). Естественно, все это произошло под пристальным вниманием всех пиратов, находящихся в таверне. — Лучше уж пусть тут каждый день под моим присмотром задницами вертят, да и ребят от дел меньше отвлекать будут.

— От каких это дел! — уже всерьез возмутился мастер-абордажник. — Все днем обычно сделано, да и основные дела на рейдах а не тут…

— Поговори еще у меня, — бесцеремонно прервал орка Торвартин Гюрерс, грозно взглянул на Риксана и многозначительно добавил: — Скоро поглядим, как там у вас дела обстоят…

— Дельфа мне отдашь? — орк, ничуть не испугавшись грозного тона начальства, нарисовал на своем лице клыкастую улыбочку.

— На ходу подметки режешь, — улыбнулся в ответ старый пират, искоса взглянул на начинающегося надуваться от ярости мастера катапульт и быстренько произнес явно подслушанную у известно кого фразу: — Никто не уйдет обиженный!