Роман Хаер - Великолепное занятие [СИ]

— Да, договорились, мы что — совсем, что ли, дикие, все понимаем… — пристыжено забормотали Риксан и Корван, плюхаясь обратно на скамейки по разные стороны от вбитого в землю столика, после чего виновато замолчали.

Над собранием повисла долгая пауза.

— Стражник родился… — тихонько пробормотал Скар и выжидающе взглянул на Тис, которая все это время спокойно играла со своим любимым ножиком, не обращая ни малейшего внимания на спорщиков.

— И? — подала короткую реплику капитан Птички, в своей обыденной манере воспользовавшись самым коротким из имеющихся в запасе слов.

— Объявляю совет закрытым, — официально провозгласил Торв, после чего взглянул на поднимающихся со своих мест пиратов, и веско добавил: — А вас, старший надсмотрщик Рей, я попрошу остаться.

Кряхтя для солидности и потирая мозолистые руки, привычные к абордажным топорам, солидное собрание матерых пиратов синхронно, как по команде, поднялось с дубовых скамеек и степенно начало расходится. Судя по озабоченным лицам, у всех присутствующих вдруг появились важные дела, не терпящие ни мгновения отлагательства. Спустя пару минут, за столом остались двое — сам глава гильдии и одноногий пират, привычно сжимающий в крепкой руке плетку-семихвостку. Пару минут над столом царила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра и криками попугаев. Потом глава гильдии вдруг как-то жалобно посмотрел на своего главного помощника и беспомощно произнес:

— Рей, ну хоть ты мне скажи — что тут вообще происходит, а?

Как замечено давным-давно одним умным военачальником, все командиры делятся на две группы, коротко характеризуемые так: "За мной орлы!" и "Вперед канальи!" Строго говоря, второй принцип управления гораздо удобнее и, в основном, правильнее — но, тем не менее, во всех мирах наиболее уважаем первый вид начальства. Существуют, конечно же, всякие там старейшины и аксакалы, седые бороды которых при всем их желании не позволят лихо вскочить на горячего скакуна, схватить плазменный джедайский меч и крушить им направо-налево головы мерзких и недостойных уважения врагов (темных солдат, собак, черномазых или просто козлов — нужное подчеркнуть). Простой же боевой народ к ним (этим умненьким старичкам) желает ходить исключительно в мирное время, — советоваться там по важным житейским мелочам или получать родительское благословение. В боевой же обстановке хочется схватить штык наперевес, махнуть шашкой и, азартно тряся алебардой, рвануть за могучей спиной батьки-командира, быстро бегущего впереди, в твердой уверенности — он-то точно знает что делает и практически сам там все порушит, а мы ему только чутка вспоможем.

Опять же выживаемость у начальников первого типа значительно ниже, чем у руководителей второго рода — так что мало их, командиров из наших детских мечтаний, а жаль…

Впрочем, сии умозаключения верны лишь отчасти, так как жизнь редко бывает контрастной как зебра — так, серенькое все, а серое, как известно, просто некоторая пропорция белого и черного. Вот и Торвартина Гюрерса нельзя было отнести ни к какому конкретному виду командиров. Основное время он, конечно же, представлял яркий пример "Вперед канальи!", но при случае мог взять в руки пиратскую саблю и повести за собой головорезов, азартно рыча: "За мной, орлы!", что в принципе делало его командиром уважаемым и любимым. Прожженный старый плут этим беззастенчиво пользовался, и не преминул при случае в дружеской беседе вытащить нужные сведения из своих подопечных.

— Не узнаю тебя, Рей, — якобы сокрушенно вздохнул глава гильдии в доверительной беседе со своим главным надсмотрщиком, происходившей под все той же развесистой пальмой. — Хватку теряешь, старик?

— А нужна она, эта хватка? — задумчиво пробормотал одноногий пират.

— Ты это брось, — серьезно сказал Торв.

— Да ты пойми, — начал горячиться Рей. — Я вот еще недавно думал, что поступаю единственно верно. Вот тут всех держал! — надсмотрщик с хрустом сжал костлявый кулак, продемонстрировав другу свою методику управления.

— Да знаю я…

— Нет, ты дослушай, — не дал себя прервать собеседник. — Ну вот, а как Дельф появился и начал чудить — не уверен я теперь…

Одноногий пират замер, пытаясь подобрать слова. Мысль на вербальный уровень перевести не удалось, Рей безнадежно махнул рукой и снова замолчал.

— В чем не уверен? — продолжил гнуть свою линию Торв.

— Вот смотри, я раньше знал, что если высечь непокорного — работа пойдет лучше, так?

— Ну.

— А вот теперь не уверен. Дельф что-то там… — пират нахмурился, вспоминая новомодное словечко: — Замотивировал! Уф…. И теперь они из кожи вон лезут, когда он за дело берется. Какой теперь их сечь — сами кого хош высекут, кто мешать работе будет.

— И что?

— Как что?! — возмутился Рей. — Рабы теперь за день делают больше, чем я мог их раньше заставить сделать за неделю!

Выплеснув эмоции, одноногий пират снова замолчал, потом исподлобья взглянул на Торва и расстроено добавил:

— Причем меня только боялись, а его любят и уважают. Даже этот негр, толстый с клыками — перед Дельфом задницей виляет, что тот пес, в глаза заглядывает и готов ему ноги лизать…

— Да ты ревнуешь? — усмехнулся гильдейский голова.

— Ну, есть чутка, — кивнул главный надсмотрщик.

— Стареешь, брат, — ухмыльнулся Торв. — Высечь обоих вели, и дело с концом.

— Да негра-то, что сечь? Я просто нахмурюсь — он трястись начинает, — пожал плечами Рей. — А Дельфа сечь — нунахрен! — оркские ругательства, с легкой руки Риксана, стали популярны на пиратском острове.

— Неужто сдачи дает? — грозно нахмурился Торв, непроизвольно потянувшись к сабле.

— Если бы, — тяжело вздохнул старший надсмотрщик, с неудовольствием поглядев на свою любимую плетку, потом от избытка чувств бросил ее на стол.

— ?

— Да я об него четыре костыля сломал, а ему хоть бы что, — воскликнул Рей. — Я такими ударами из Риксановских ухорезов дух вышибаю. Этот же крутанется чуть, чуть повернется — и хоть бы что ему. Потом же сам отремонтирует и принесет костыль с честными глазами — и нет никаких сил на него злиться.

— Ты прям сказки какие-то рассказываешь, — недоверчиво пробормотал Торв.

— А ты сам попробуй. Костыль ладно — я об него первый раз в жизни плетку порвал.

— Дела… — снова удивился гильдейский голова.

— Так ведь все то, за что он от меня получал — оказалось на пользу, да ты сам все видишь. Вот и выходит, что я его зря бил. Ну, вернее не бил, а пытался…

Конец фразы одноногий пират практически прошептал, и горестно затих.