Роман Хаер - Великолепное занятие [СИ]

Надо отдать должное капралу, глумиться над не сдавшими экзамен пиратами он не стал. Назначив на завтрашнее утро следующие занятия по прохождению полосы препятствий, Клещ чётко и как-то по-казённому со всеми попрощался, объявил о завершении сегодняшних занятий и отбыл, как он выразился: "В распоряжение главного катапультщика".

— Не век же мне тут куковать с вами неумехами. Нужно иногда и серьезными делами заниматься… — пробормотал капрал и отбыл на восточную оконечность острова, где располагались мастерские светлокожего варвара Корвана, главного мастера катапульт.

Несмотря на то, что на следующий день пираты постоянно жаловались друг другу на каждую мышцу своего многострадального тела, занятий по прохождению полосы препятствий не пропустил никто. Последующая пара недель для абордажников Риксана слилась в череду дней, заполненных потом и болью. Как только все более менее научились проходить полосу препятствий и выполнили "пиратов третьего разряда", получив соответствующие значки, въедливый Клещ тут же усложнил задание — теперь, помимо индивидуальных нормативов, пираты сдавали прохождение полосы препятствий всем десятком, да ещё и при полном вооружении. Если хоть кто-то из десятка не укладывался в сроки, то Клещ гонял всех дополнительно, называя эти бесчеловечные мучения в своей любимой полу-магической полу-дурацкой манере "факультативными занятиями".

— Групповое прохождение полосы препятствий является одним из основополагающих пунктов в воспитании бойца, — вещал Клещ, прохаживая строевым шагом перед вымотанными пиратами.

— Повторяю, групповое прохождение полосы препятствий воспитывает коллективный дух, взаимовыручку и "чувство локтя", соответственно, преимущества слаженной группы не смотря на трудности в процессе обучения, скажутся в реальном бою исключительно положительно. Как сказал один великий полководец, которого вы естественно не знаете, — Клещ ещё раз скептически оглядел понурых пиратов, как будто не знание этого человека в мире Ворк являлось исключительно их виной, после чего многозначительно произнёс: — Тяжело в учении — легко в бою.

Единственной отдушиной являлись вечера в таверне, где абордажники и катапультщики, впервые за время существования гильдии ОПа, не бахвалились друг перед другом силой и умениями, а также своей ценностью для гильдии, а горестно пили ром и в один голос ругали проклятого Клеща. Единственное теперь из-за чего возникали споры — кому приходится труднее.

— Вас бы всех на полосу, да побегать в полном вооружении, да чтоб тащить на себе "раненых"… — горестно говорили абордажники.

— А вас бы всех на учебные стрельбы, да с получасовой сменой мест дислокации… — в ответ возмущались катапультщики.

Впрочем, такие споры теперь были недолги и ни о каком выяснении правоты спорщиков, при помощи реслинга или мордобоя, речи не велось — к вечеру сил у пиратов почти не оставалось.

Не так давно корабль привез на берег благословенного самой природой и местными богами острова безумного белого человека. В то время остров напоминал рай не только пасхальными пейзажами, но и безмятежностью местных жителей. Даже рабы и те тащили свое вполне посильное ярмо размеренно и неспешно. Сами же пираты, находясь на острове, вели расслабленный образ жизни, если же ходили, то медленно и с достоинством, а то и вовсе валялись на травке и в гамаках. Главным занятием являлось вечернее времяпрепровождения в таверне, где наиболее авторитетными слыли те, кто мог проявить свои таланты на почве потребления неимоверного количества рома.

Прошло чуть менее полутора месяцев и ситуация коренным образом поменялась. Утро начиналось со всеобщего сбора, построения и поднятия гильдейского флага. Далее производилось награждение и поощрение. После производились наказания и взыскания. Вслед за тем следовала всеобщая легкая трехкилометровая пробежка, после чего пиратский контингент следовал на теоретические занятия. Заметить где-либо медленно бредущего, а уж тем более лежащего пирата было невозможно — все спешили куда-то, двигаясь быстрым шагом, при этом рядовой пиратский состав в основном бегал.

Члены гильдейского совета, незаметно для себя, тоже оказались втянутыми в этот бешеный круговорот. Главный абордажник орк Риксан, кстати, первый на острове (естественно, после Клеща) сдавший прохождение полосы препятствий на оценку "отлично", во всю занимался общей физической подготовкой своей боевой абордажной группой. Первое время капрал Клещ вместе с Риксаном по-прежнему занимался абордажниками, как на полосе препятствий, так и на плацу, где пираты занимались как индивидуальным фехтованием, так и обучению боевому взаимодействию в группе. Вскоре капрал понял, что орк действительно является ветераном армии Той Стороны, после чего переложил всю ответственность за подготовку абордажников на могучие зеленые плечи, и стал проводить время в основном в компании светлокожего варвара, мастера катапульт.

Корван, поначалу не одобрявший тягу капрала к различным дальномерам, планкам и рамам прицеливания и даже немного побаивающийся сложного, сконструированного самим капралом оптического прибора наведения, после невероятных успехов своих подчиненных на учебных стрельбах полностью проникся всеми идеями Клеща. После обеда, во время дневного перерыва, когда основная масса пиратов отсыпалась после утренних трудов на почве самосовершенствования в плане боевого и политического воспитания, Корван и Клещ на прибрежьем песке рисовали непонятные никому кроме них схемы и чертежи, до хрипоты о чем-то споря. Вечером их споры воплощались в учебных стрельбах, тяжким трудом ложащимся на плечи рядовых катапультщиков, которых капрал почему-то называл непонятным для пиратов словосочетанием "бравые артиллеристы". Обычно после таких стрельб мастер-катапульт Торван имел вид удивленный и озадаченный, а Клещ ехидно усмехался в свежеотпущенные усы. На следующий день всё повторялось и светлокожий варвар вновь до хрипоты спорил со спокойным белым атлетом, а вечером в таверне, за бутылкой рома Корван опять во всеуслышание гудел: "Ну, на этот раз точно думал, что не сработает, а ведь сработало!", после чего с размаху хлопал улыбающегося Клеща по плечу.

Единственным человеком, не принимавшим активное участие в бурной жизни острова, оставался гильдейский глава. На ежедневном сборе все члены совета гильдии отчитывались перед ним о проведенном в ратных трудах дне, и Торвартин Гюрерс кивал на все это с умным видом. Постепенно старый пират начал понимать, что нити правления как-то незаметно выпали из его цепких пальцев, но это странным образом совершенно не волновало одноглазого Торва, который все больше времени проводил дома, погрязнув в хозяйственных хлопотах, которые с радостью свалила на его толстую шею любящая жена.