Мари Бреннан - И в пепел обращен [litres]

– Вскоре? Когда же?

– Н-ну… – Перехватившая нить разговора, Розамунда, подобно сестре, едва не приплясывала от восторга. – Помнится, вы говорили, будто этот Мордаунт в Брюсселе замышляет восстание?

– Дурацкая затея, – поморщился Энтони. – Попробуй роялисты поднять страну, проиграют. И крови прольется немало.

– Луна надеется, что они могут победить.

Надежды… Надежды – ничто. Исход дела решат политические обстоятельства. Однако Розамунда явно имела в виду нечто большее. Вот, например, увязала замыслы Луны с Мордаунтом – отчего?

– Не думает ли она выступить с ними одновременно?

Судя по выражениям лиц сестер, так оно и было.

– В былые времена, – пояснила Гертруда, усаживаясь рядом на табурет, – все, что б ни случилось при дворе дивных, взаправду отражалось и на людском дворе, и наоборот – то же самое. Сейчас оно уж не так, но мы порою гадаем: а может, хоть какая-то, хоть невеликая связь да сохранилась?

Да, Луна намекала на это и раньше, но в подробности не вдавалась. И ведь действительно была низвергнута с трона в день казни короля… однако для объяснения и этого, и иных совпадений вполне хватало обычных, мирских резонов. Просто Видар выбрал время, когда она наверняка отвлечется. И все же…

И все же обычные и мистические резоны друг друга не исключают. Пожалуй, смута при дворе Луны вполне могла повлиять на двор Карла, а неурядицы при его дворе – ослабить позиции Луны. А Видар воспользовался одним, дабы усугубить другое, это несомненно. Вправду ли некая тайная сила связывает оба двора до сих пор? О сем Энтони судить не мог: кто в силах разглядеть, выпутать этакое воздействие из хитросплетения обыкновенных жизненных перипетий? Но если это действительно так, начало атаки в то время, когда сторонники юного Карла призовут страну под его знамена, вполне может увеличить шансы на успех, причем и для него, и для Луны.

Брауни хранили молчание, предоставив Энтони спокойно размышлять. Что можно потерять, попробовав? К несчастью, очень и очень многое. Неудавшееся, восстание сыграет на руку Армии и сильно повредит делу роялистов. Вдобавок, что бы Луна ни замышляла, без риска для ее подданных не обойтись, а после напрасной, ни к чему не приведшей гибели дивных созданий поднять уцелевших на новый бой будет куда труднее.

Не поговорив с Луной, шансов на успех ее замысла было не оценить, но шансы Мордаунта Энтони знал хорошо. Лучше, чем хотелось бы. Знал, и посему отрицательно покачал головой.

– Я понимаю, на что вы надеетесь, но нет. Если взаимосвязь и имеется, дивным она только во вред. У Государственного совета слишком уж много способов узнать о планах роялистов; мятежникам их врасплох не застать. Что бы Луна ни задумала, мы должны действовать сами по себе.

На лицах сестер отразилось разочарование. Прекрасно, надо заметить, исполненное: Энтони в тот же миг сделалось жаль их обманутых надежд, но говорил-то он чистую правду.

– Если только вы не считаете, что ваша «хоть невеликая связь» подрежет крылья всем пуританам в Армии нового образца, ничего у нас с вами не выйдет. Хотя, если Луне пришли на ум какие-нибудь чары невероятной мощи, коими можно сего достичь – так скажите же, сделайте милость.

Ответ был известен еще до того, как Розамунда неохотно промямлила «нет».

– Ну, кое-какие подробности и мы вам расскажем, – сказала она. – Но Луна просит вас прибыть в Беркшир. Ей нужен ваш совет и помощь в подготовке подданных.

Как ни крепись, при мысли о дальней поездке Энтони разом оставили все силы. Придется перед отъездом навестить Халцедоновый Чертог.

И это значило, что он успеет сделать еще одно дело. Остановить Мордаунта сам, непосредственно, он способов не имел. Да, леди Дайсарт могла написать людям из Запечатанного узла, советуя воздержаться от вооруженного восстания, однако вероятный исход отнюдь не внушал надежд. Нет, единственный способ предотвратить обреченный на неудачу мятеж – позаботиться о том, чтоб Мордаунт не сомневался в его провале.

Иными словами, обеспечить поражение роялистов самому.

– Перед отъездом, – сказал Энтони сестрам, – я должен вас кое о чем попросить.

«Отче Небесный, прости мне тот грех, что сейчас совершу».

– Есть один человек, некто сэр Ричард Уиллис, состоящий в Запечатанном узле и при сем изменник, – медленно продолжал он. – Человек Терло [57] То есть, Джона Терло, главы разведывательной службы при Оливере Кромвеле. , секретаря Государственного совета. Я расскажу вам все, что знаю о планах Мордаунта, а вы, в свою очередь, позаботьтесь о том, чтоб все это стало известно Уиллису.

Крошки-брауни побледнели, как полотно.

Энтони стиснул зубы так, что жилы на шее вздулись, и, вопреки тяжести на сердце, продолжал:

– Зная обо всем наперед, Совет подготовится, укрепит оборону, и восстание будет предотвращено, не начавшись. И это – зло куда меньшее, чем восстание начатое и подавленное.

Пальцы Энтони крепко стиснули подлокотники кресла. Верит ли он сам в то, что намерен сказать далее?

– Мы вернем короля на трон. Непременно вернем. Но не сейчас.

Розамунда гулко сглотнула и кивнула, не стараясь скрывать сомнений.

– Это уж вам решать. А мы всем, чем нужно, поможем.

Пусть даже двор его утратил владения, Принцем Камня Энтони оставался по-прежнему, а, стало быть, имел полное право управлять вмешательством дивных в дела людей. Луна его суждениям доверяла, и сестры Медовар, следом за нею, тоже.

Оставалось только молиться, чтоб в сем доверии они не ошиблись.

Долина Белой Лошади, Беркшир, 31 июля 1659 г.

Поросший травою вал Уффингтонского замка надежно укрыл от взоров шеренги готовящегося выступить воинства, и места внутри оставалось еще предостаточно. Не так уж их было много – придворных в изгнании, беркширских добровольцев и смертных, каких только удалось призвать на подмогу Энтони и остальным. Однако Видар располагал не большим: в самых многочисленных армиях дивных не насчитывалось и десятой части тех полчищ, что выводили на бой полководцы рода людского.

Луна надеялась, что этого будет довольно. Возвысив голос, чтоб ветер не унес обращенных к Энтони слов прежде времени, она заговорила:

– Ты хорошо обучил их.

Принц шел к ней, наверх, на гребень вала. За ним, в шаге позади, следовал Велунд.

– А ты, кузен… ты день и ночь, не покладая рук, трудился, чтоб снарядить наше войско. Назови же награду, и она станет твоей.

Остановившись рядом, Велунд заслонил плечами звезды.

– Ты можешь править делами смертных.

Желудок сжался от недобрых предчувствий. О чем же он может попросить?

– Да.

– Когда вернешься в свои владения, воспользуйся этим к нашему благу. Вороти к жизни то, что местные люди почитали долгом перед нами, пока пуритане не вошли в силу.