Мари Бреннан - И в пепел обращен [litres]

По счастью, коридор, примыкавший к саду с той стороны, был настолько просторен, что легко вмещал даже служивших при Халцедоновом Дворе великанов, и Лошадь переступила порог, загремела копытами по мрамору пола, даже не сбившись с шага. Извернувшись почти так же отчаянно, как в недавнем прыжке на лошадиную спину, только на сей раз не телом – душой, Луна увлекла мысли и чувства назад, очищая разум от всех остальных покоев дворца, кроме большого приемного зала, что лежал впереди – только за угол свернуть.

Там же, за углом, был и Энтони. У поворота Луна спрыгнула на пол, и Белая Лошадь устремилась вперед без нее. Понимала ли она, что происходит? Трудно сказать, однако Лошадь на всем скаку врезалась в двери, распахнувшиеся настежь под ее натиском, подкрепленным всей тяжестью холма, служившего ей ложем. Створки повисли на одной петле, открыв Луне с Энтони вид внутрь… и лишив их всех шансов приготовиться.

Вторжение оказалось для Видара полной неожиданностью. И Луна, и Энтони знали, насколько разрознены его силы. Рассеянные по всему Чертогу, враги становились легкой добычей для быстроногих разведчиков их отрядов. Однако Видар был отнюдь не глуп: догадываясь, кто напал на дворец, он понимал, что вскоре нападающие явятся по его душу. Путь через тронный зал преграждал строй воинов в сверкающих латах – целая полудюжина Рыцарей Красной Ветви. Едва Луна успела разглядеть все это, удар Белой Лошади расшвырял их в стороны, точно сухую листву. Легенды гласили, что все они – непревзойденные колесничие, но в Халцедоновом Чертоге на колеснице в бой не пойдешь, и кавалерийской атаки рыцари вовсе не ожидали.

Вот только за рыцарями держал оборону еще один воин.

Твердый, словно гранит, кулак ударил в голову Белой Лошади сбоку, и этот удар достиг цели. Пронзительно… нет, не заржав – вскрикнув почти по-человечески, Лошадь на полном скаку отлетела в сторону и врезалась белым боком в одну из колонн с каннелюрами, рядами тянувшихся вдоль стен.

Ответный рык Кентигерна Нельта сотряс потолок. Луна подскакала к дверям зала одна, без союзников, если не считать Белой Лошади, а при Энтони имелись лишь окровавленный Костоглод да один из беркширских гоблинов. На поясе Луны висел Лондонский меч, и за время изгнания она успела освоить кое-какие премудрости мечевого боя, но вчетвером им великана было не одолеть.

Невзирая на это, Луна обнажила оружие, а Энтони шагнул вперед, заслоняя ее собой.

Без размышлений закрыв собственным телом Луну, Энтони выхватил из кобуры последний пистолет и выстрелил. Тем временем великан, точно горная лавина, устремился на них, и выстрел, похоже, попал в цель, однако Кентигерн даже не пошатнулся, а Рыцари Красной Ветви начали понемногу приходить в себя. Вчетвером против семерых, и каждый из их четверки много слабее врага, а свои никак не подоспеют на помощь вовремя… Что ж, они переоценили собственные силы, и вот теперь настало время расплаты. Вздумай они отступить, выломанные двери не задержат Кентигерна и на мгновение ока.

Да, но ведь Халцедоновый Чертог вступился за них, когда они воззвали к его помощи!

«Не поможет ли он и сейчас?»

Дотянувшись до Лондонского меча, Энтони стиснул его рукоять поверх пальцев Луны, развернул клинок острием вниз и вонзил Меч в пол, вложив в удар всю тяжесть тела.

Что помогло им – догадка или согласие, достигнутое при посредстве Халцедонового Чертога? Сие, в конечном счете, неважно. Луна гладко, без заминки, поддержала его движение, а когда Меч вошел в мрамор, оба в один и тот же миг отдали приказание.

Большего не потребовалось: потолок зала послушно раздался, и…

Казалось, спинной хребет Луны треснул, переломился под жуткой тяжестью. Грохот обвала заглушил их с Энтони крик, а в следующую минуту все вокруг скрылось в облаке пыли. Задыхаясь, ослепшая от боли, Луна думала лишь об одном: удержать, не упустить власти над высвобожденной ими силой. Невдалеке от рухнувших на колени королевы и Принца, изо всех сил сжимавших рукоять Меча, лавина камня остановилась, однако Луна еще долгое время опасалась разжать пальцы и дать отдых занывшему от удара плечу.

Выпущенный из рук, Меч так и остался торчать среди треснувших мраморных плит. Энтони, тоже разжавший ладонь, тяжко дышал, не в силах подняться с колен.

Пыль впереди медленно оседала. Большая часть обвала, как и было задумано, накрыла Кентигерна Нельта: великан совсем скрылся из виду, погребенный под грудой недвижных камней. Однако и Рыцарям Красной Ветви тоже досталось немало; изувеченные, оглушенные, они лежали вдоль стен некогда великолепного тронного зала.

Дальше, за ними, едва виднелись в пыли серебристые очертания королевского трона.

Трон был пуст.

Луна немедля потянулась мыслями вдаль, в просторы Халцедонового Чертога. Иррит с остальными успели одолеть фуа, отряд Амадеи занял королевские покои… Так, поочередно, Луна оглядела и свое воинство, и остатки вражеских сил, но того, кого искала, не нашла – ни в одном из множества зале, ни в одном коридоре.

Атаки Видар не ждал. Понимая, что его будут искать, он собрал все силы, какие смог, в большом приемном зале… а засим улизнул.

Костоглод занялся поверженными рыцарями, взяв на себя заботу о том, чтоб ни один не сумел подняться. Вбежавшая в зал Иррит едва успела подхватить Луну прежде, чем та рухнет на пол.

– Ваше величество!

Стоило Луне выпутаться из паутины страданий Халцедонового Чертога, душа и тело словно бы рухнули в ревущую бездну усталости. Чтобы раскрыть рот, пришлось напрячь все оставшиеся силы.

– Видар… сбежал. Отыщите его. Остальных – под замок. И по…

Тут ноги отказались служить ей окончательно. Иррит закричала, зовя на помощь.

– И позаботься об Энтони.

Пока Луна тщетно искала Видара, Принц Камня обмяк, осел на пол и замер – бледный, осунувшийся, точно мертвый.

Халцедоновый Чертог, Лондон, 1 августа 1659 г.

– Ее величество не следует беспокоить.

Спокойный, безмятежный ответ Амадеи разозлил Иррит куда сильнее, чем сия достойная леди того заслуживала.

– Что с ней стряслось?

Лицо обер-гофмейстерины словно бы превратилось в непроницаемую, до отвращения учтивую маску из тех, за которыми так часто прячутся многие лондонские придворные, вместо того чтоб выражать чувства в открытую.

– Королева устала. Ничего более.

– Устала? Усталых я видела! Ну нет, здесь что-то другое…

Да, королева была бледна от природы, но, падая на пол, вовсе побелела, как мел. А уж этот ее смертный… чудо что жив до сих пор!

Однако мимо Амадеи, вставшей в дверях королевской спальни, точно сторожевой пес в кружевах и шелках, очевидно, было не пройти. Пришлось Иррит взять себя в руки и смирить нрав.