Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

Спустя несколько минут, когда я успокоилась, сказала:

— Алисия. Мне нравится это имя. Знаю, знаю, такое нашим народам не свойственно, но, в конце концов, отец тоже назвал меня необычным именем.

— Точно! В духе матери, веет чем-то ведовским и…

В тот же миг я резко коснулась ладони Хранимира, отчего он смолк. Я закрыла глаза, отдав власть над ощущением мира ушам, и различила тихонький протяжный скрип двери, будто ее заржавевшие петли медленно терлись друг о друга; чуткий девичий нюх определил чужой, но знакомый запах гнилостной души. Неизвестным чувством мой рыцарь тоже понял приближение беды, и молния ударила в сердце, разлившись по телу.

В течение нескольких учащенных выстрелов сердца Хранимир бегло выругался на себя за ослабление бдительности и подумал о спасении возлюбленной, хранившей его дитя. Он прыжком покинул кровать, приземлив ступни в сапоги, и потянулся за мечом. Горестные мысли только усиливали беспокойство: недруг подгадал верный момент, а значит, он вторгся не случайно. Впервые в жизни юноша, прошедший разные бои, узнал, как это, испугаться не за свою жизнь, а за жизнь родного человека.

И поверьте: лучше остаться в неведении.

Я в спешке накинула платье, чтобы встретить неприятеля хотя бы не нагой — о каких только глупостях думаешь в волнительный момент! — и поспешила к едва заметной крышке погреба. Хранимир помог спуститься по шаткой лестнице и, как я его ни тянула, не направился вслед за мной. Он велел мне бежать и резко обернулся, когда дверь комнаты распахнулась от удара.

Крышка погреба прервала зрительные образы, и я могла лишь слышать битву, отодвигав тяжелый шкаф с соленьями. Я прошла сквозь заколдованную стену и побежала вдоль земельного коридора в мастерскую. Моя осторожность тогда спасла мне жизнь, поскольку я всегда держала малый запас зелий на случай беды. И таковая явилась…

Тем временем Хранимир обнажил меч, обхватив его двумя руками, и грозно глянул на темную фигуру в дверном проеме. Незнакомец не желал терять ценные монеты, а потому нападать не спешил, искав взглядом ведьму. Вместо него первым атаковал мой возлюбленный.

Тесное помещение не давало простора для сражения. Несколькими вялыми взмахами меча рыцарь попытался выдворить убийцу из комнаты, а лучше за пределы дома, где сражаться было удобнее. Наемник ловко уклонился от ударов, прильнув к стене, и заскрежетал зубами; он понял беззвучную мысль.

Под темной шляпой вспыхнул план, основанный на удаче и хитростях. Черный, словно сотканный из перьев воронов, плащ изогнулся дугой и мелькнул в дверном проеме. Хранимир без промедлений бросился вслед за убийцей, поскольку его знания даже без кинжалов могли стоить жизни двум несчастным от тяжелого времени людям.

Оказалось, что за долгие часы ожидания наемник изучил окрестности дома и прознал о погребе. Выбежав наружу по прямой, он оттолкнулся ногой от ближайшего дерева и круто развернул тело. Темный наряд скрывал его в ночи. Быстрыми и точными движениями он направился к тропинке за домом; на ней вдали подле дыры в земле, прикрытой валуном, в лунном свете блеснула синева платья.

Глаза охотника на ведьм пылали кровавой яростью, и я только быстрее, как могла, ввиду понятных причин, побежала дальше. Я задыхалась, чувствовав его приближение с каждой секундой, представляла, что в любой момент спины, а затем и горла может коснуться сталь клинков. Хранимир догонял нас, но все же недруг двигался проворнее.

Я понимала, что долго мне не пробежать, и стала шарить рукой в подсумках на поясе в надежде вытащить что-нибудь полезное. И тут судьба решила проверить меня на стойкость, подсовывав порошок парения, зелье уменьшения, зелье невидимости… Последнее могло сбить преследователя, но занимало время на подготовку. Ничего из этого не действовало за доли секунды!

Позади послышался яростный рев, вогнавший в страх всех существ по близости. И я, и наемник невольно обернулись и опешили. Мне было бесконечно горько видеть моего Хранимира в отчаянной свирепости. Кожа его трескалась, разрывалась, сползала, заменявшись коротким слоем шерсти; черты головы сменялись оленьими, с ветвистыми рогами, что причиняло невыносимые боли; глаза впали, исчезнув в тени, и позже вспыхнули ярким алым цветом; тело заметно увеличивалось, отчего одежда обрывками спадала на землю; нижние конечности удлинились, увенчавшись копытами, зато пальцы на руках напоминали горсть остроконечных кинжалов.

В порыве гнева чудовище встало на четыре лапы, и погоня продолжилась с заметными изменениями.

Я выбежала на просторную поляну, столь густо окруженную деревьями по кругу. Тогда я поняла: это роковое место в моей судьбе, а может, и в судьбе всего мира. Вслед за мной со стороны тропинки вылетел охотник на ведьм, получив толчок невообразимой силы. Он болезненно прокатился по земле, но после подъема проклятая шляпа, словно прибитая к голове, все так же гордо сидела на нем.

В свете луны из-за шероховатых стволов показался дух леса, представший во весь гигантский рост. Алые точки еще не до конца затуманенного разума обратились на меня, и в них я прочитала мольбу. Разве могла я оставить возлюбленного? Я твердо решила остаться и помочь моему рыцарю одолеть убийцу. В ином случае не было бы мне счастья.

— Какая чудесная ночь. За голову чудовища заплатят втрое больше.

В ту ночь отец Хранимира не мог сомкнуть век. В голове мысли мешались в причудливые образы, от каких старое сердце болело сильнее обычного. Пораженный бессонницей, он садился за чтение лекарских книг, но ни одна строчка не достигал разума. Тогда лекарь взял светильник и вышел на свежий воздух, где на огонек за стеклом тотчас же налипли стаи комаров. Ему подумалось, что глаза совсем устали, если в бледности лунной тарелки померещились кровавые пятна. Старик даже снял очки, протер их о край рубахи и вновь взглянул ввысь. Пятна исчезли…

В руках охотника на ведьм блеснули два клинка, его незаменимых напарника. Тогда он предпочитал индийские катары, созданные необычным образом: длинное прямое лезвие было как бы продолжением руки, в то время как два других, коротких, отходили с боков рукояти. Такое устройство позволяло не только наносить удары во многих направлениях, но и удачно защищаться.

Чудовище превосходило наемника и ростом, и весом, и силой ударов, но движения его были медлительными. Резвая тень то и дело кружила вокруг него, наносив частые порезы по всему телу. Когда же когтистая лапа достигала цели, ее встречали боковые лезвия катаров, отчего болезненный рев звучал невыносимо часто.

В один момент оленья пасть, сохранившая лишь зубы, все же впилась в плечо противника. Передние зубы резали плоть и мышцы, острые клыки рвали их в клочья, а плоские нещадно дробили кость. Жертва, что угодила в подобный капкан, могла лишь извиваться от боли, причиняв себе еще больше ощущений. Один клинок выпал из пораженной руки, но другой впился в пустую глазницу чудовища. Судя по звуку, острие напоролось на кость, продырявив ее, и челюсти разжались, испустив звучный рык.