Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

Наутро Хранимир более чем удивился, когда в незнакомую ему комнату вошла незнакомая девушка. Пока я наливала чай и уносила заварник — целую минуту! — он безмолвно глядел мне в спину. Я уж успела засомневаться в ясности его сознания! Злой дух все-таки… К счастью, пусть и ненадолго, болезнь отступила, поэтому перво-наперво я рассказала ему рецепт отвара, который ему нужно было принимать, чтобы не дать болезни крепнуть.

От смущения юноша пролепетал нечто неразборчивое, в чем слышалась благодарность, и я предложила кружку чая. Он принял ее правой рукой и чуть не испачкал мои простыни, удивившись конечности, словно бородавке на носу. Тогда он поведал эту историю, в ходе которой открылась новая особенность: рука появлялась и исчезала по желанию. Несомненно, это сберегло от ненужных вопросов.

Как только рыцарь распрощался со мной и удалился от домика на четверть версты, он обернулся, но позади располагалась лишь горстка сосен. О том, что это не сон, напоминала новая рука, с которой управлять скакуном было непривычно, хотя гораздо удобнее.

Спустя несколько дней Хранимиру удалось найти меня на поляне, где после дождя раскинулись грибы всех видов. Повезло ему попасть на грибной суп, прекрасно согревавший в сырой туманный день. Он жаловался, что не может заниматься готовкой отваров, поскольку «не моего ума и рук это дело», говорил, что становится хуже… И почему-то я этого не замечала! Приходил до неразумного часто — нашел себе бесплатную отварщицу! — но каждая встреча с ним была особенной и еще долго не покидала мысли.

Месяцем-другим позже пузырьки с целебной жидкостью стояли на окне без просьбы, и я ждала его прихода…

Отмазки иссякли, и мы стали встречаться не по поводу лекарства. Я показывала ему лес, все его дары и неприятности, а он как знаки внимания приносил мне вещи из разных уголков дальних земель. Казалось, он не появлялся ежедневно только потому, что был занят поиском новой вещи, чем смог бы меня поразить. Как будто иначе было нельзя!

Признаюсь, его подарки мне были дороги; смотрев на них, я вспоминала о нашем проведенном вместе времени. Фарфоровая кружка была красивой, но до ужаса неудобной; и все же я порядочно пила из нее, наслаждавшись каждым моментом. Зато охотничий нож в кожаных ножнах оказался и чудесным на вид, и полезным при сборе трав. Мне до дрожи нравился чаровавший звук сопелки — такие музыкальные инструменты водились в моей деревне, потому я с детства умела играть; после того я часто играла Хранимиру… Однако самой чудной вещью я считала восточную игру манкалу. О сколько сил он потратил, пока я смогла понять правила!

В какой-то момент Хранимир перестал появляться. Сначала я подумала, что наскучила, разонравилась ему, но мне было больно от осознания того, что наша связь так просто рушилась. На пятый день его отсутствия я заподозрила беду и совершила достаточно отчаянный поступок: отправилась в город.

Благоразумие настигло мою пылкую голову поздно. Тогда я уже пробиралась меж толстыми купцами и их женами, увешанными золотом, и меж стражниками, что смотрели на меня так, словно я украла у них последний овощ с грядки. Никто не должен был заметить мои зелья на поясе, иначе моя шея попрощалась бы с головой.

Я не знала, где находился дом Хранимира. Звучит смешно, ведь мы были знакомы уже долгое время; он не рассказывал, а я и не хотела досаждать вопросами и уж тем более невольными намеками на приглашение — ведьме в городе не место.

К счастью, в местной таверне корчмарь согласился за помощь за покупку пива. Конечно, королевских монет, равно как и любых других, у меня не было, но рыжие волосы под плащом подманили щетинистого любителя браги. Он-то и оплатил заказ, который впоследствии сам и выпил, и на пару с корчмарем рассказал об одноруком рыцаре. Почему-то я уловила некую насмешку в голосе, хотя сама ничего смешного в этом не находила. В конце концов именно эта особенность помогла мне найти его.

Спустя несколько тем, не всех из которых оказались приличными, я тактично попрощалась с мужчинами и направилась к выходу. И вдруг некто позвал меня, отчего я невольно одернула край плаща, закутавшись, словно от холода. Это был незнакомец в черном, как смоль, плаще, что сидел в темном углу подле двери; его лицо скрывала шляпа; и все же он быстро осмотрел меня, казалось, даже изнутри — мне стало не по себе от такого взгляда — и сказал, что обознался. Могла ли я ведать об известнейшем охотнике на ведьм в городе?

Одинокое каменное строение подле полосы леса окружала тишина. В дверь я стучаться не решилась, а потому поглядела в распахнутое окно. Внутри моему взору открылась пустая кухня, от которой отделялись проходы в другие комнаты. Ни движения, ни звука. Не знаю, под действием какой силы и какой мысли я занесла туфлю на подоконник, как неумелый вор, но спустя секунду-другую оказалась в комнате.

Я действовала скрытно, как тень, и тихо, как ветер — по крайней мере мне желалось так думать, ведь при пролезании через окно я едва не смахнула со стола сковороду. И я тихонько двинулась дальше, однако мои стремления прервал некто, вышедший из-за угла коридора. Времени спрятаться даже под стол у меня не было, оставалось только оторопеть и понадеяться на человеческую милость.

— Что ты тут делаешь?!

Лицо Хранимира, живое и невредимое, впервые окрасилось густым слоем удивления: карие глаза, набухшие от неожиданности, метались вверх-вниз, брови взошли на лоб, выгнувшись дугами, а щеки пылали печным жаром. Выглядел он так глупо, что я от радости и смеха хотела разлиться протяжным хохотом.

Однако непорядочным с моей стороны было бы не закричать этому бесстыднику:

— Ты подлец! Ах ты…

Верно, вышло слишком высоко и звучно, отчего он накрыл мои губы ладонью и приставил указательный палец к своим губам. Это было сделано вовремя, поскольку из меня бы последовал бурный поток брани, какой недостоин юной ведьмы, да и вообще кого-либо. Более того, мне представилось, что он скрывает меня — от новой девицы, от кого еще?! — и тогда я раскраснелась, как корень свеклы, и даже налила глаза слезами.

— Сын?! — вдруг послышался хриплый голос из спальни, нисколько не похожий на прекрасный девичий. Раздался страшный кашель, какой срочно нужно было пролечить, как минимум, настоем из мать-и-мачехи, одуванчика и алтея, но можно и корнем солодки. — У нас гости?

— Да, отец, сейчас подойду. Меня... подруга из деревни пришла повидать. Надеюсь, вы не против.

Знала бы я, что отец Хита был лекарем, не сунулась бы в дом даже под острием меча. Этот удивительный вид целителей отличался истинной твердолобостью и редко признавал иные способы лечения.

Хранимир объяснился, и оказалось, что никаких девиц, впрочем, как и многих других людей с момента ухода от меня он не видел. Вот же напасть: столько переживала, злилась, нервничала, и все напрасно! Мог хотя бы оправдать усилия… Хотя я была безумно счастлива его верности мне. Он так долго не посещал мою «деревню», потому как его отец захворал и нужно было за ним присмотреть, но через пару дней он точно «заступит в охрану милой сердцу деревушки».