Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

— Здравствуй, отец! Спешу сказать добрую весть: мне поручили охранять одну дальнюю деревню. Отправляюсь уже сейчас, потому как путь не близкий.

Наконец створки книги гулко сомкнулись, и старик направил напряженный взгляд на сына, который в этот момент поспешно отвел глаза и придумал интерес к разноцветным склянкам с лекарствами.

— Как же это… Так скоро! Одари старого вниманием, отобедай со мной.

— Засиделись вы, отече, ведь уже пора ужина.

— Название приема пищи я определяю по числу разов. Обед! — настойчиво, но с улыбкой сказал отец.

— Не могу я, спешить надо… До темноты бы лошадь в стойло поставить, а то выговор будет. И животины нечистой вокруг развелось…

— Заметь, сын, это была не просьба, а пожелание. Рыцарская работа дюже опасна, да и мне не шестнадцать весен ныне… А ежели в последний раз видаемся, так сказать? Это не обсуждается, я требую сыновнего внимания!

В печи еще дымился казан с овощным супом, какой, несмотря на нелюбовь юноши, по заверениям старика, обладал немалым насыщением. Готовил хозяин дома на уровень выше любого мужчины в городе — королевские повара не в счет, — чему научился, ухаживав по молодости за немощной матерью. Миска юноши была наполнена почти до краев, в то время как суп отца едва возвышался над дном; после замечания старик объяснил, что совсем иссох и ныне требовал вчетверо меньше, чем молодое поколение. И ложки многократно застучали в молчании трапезы.

— Ну-с, поведай хоть про деревню-то. Повышают в службе? — сказал отец по окончанию супа.

— Куда уж там… Вы же знаете, мне ничего путного не доверят. Мелкая деревушка за лесом. Просто ночной пост. Говорят, дикие животные развелись, мол, проделки лесных ведьм, и разбойники шастают кругом.

Отец гордился сыном; знал, что его слова были ложью, но все равно гордился — так сильно любил. Однако, как известно, от сильной любви люди решаются на свершение глупых поступков. Конечно, он не спешил уличить сына во лжи, напротив, размышлял о чем-то, не подавав виду.

— Слышали, отец, о поимке городской лекарки? В темницу посадили! — после недолгого молчания начал рыцарь.

Мужчина отложил ложку в сторону, аппетит его вконец растворился, седые брови под полосами морщин встретились на переносице.

— Сын мой! — воскликнул отец. — Лекарь это я, потому как ежедневно искаю способы лечения народа, тратяю здоровье на бессонные ночи… А эта женщина — ведьма! Ведьмы и колдуны дюже сомнительный люд, а их методы лечения просто вздорны. Человеку негоже забавиться с силами природы. Это опасно; нельзя что-то получить, ничего не отдав взамен. И за это мы, лекари, отдаем свои жизни…

— Но отец! Она лечила людей, даровала здоровье, как и вы. А как же известный императорский лекарь Трисхватин? Он вошел в историю и был награжден высшим орденом.

— Чего не сделает отчаявшийся отец — король! — чтобы спасти больного сына? Чего только не сделает… Кто тебя вылечил, когда ты был маленьким? Лекарь! А ведьмы хитры, они заберут свое и гораздо больше, чем дадут. Прошу тебя, сын мой, не связывайся с ведьмами…

— Но!..

— Хранимир, я запрещаю тебе!

В малой доле слов старика была истина: однажды ведьма и правда забрала всего юнца, полностью, но взамен отдала всю себя, до капли, и это был их общий выбор.

Перед тем как покинуть дом, рыцарь наскоро очистил тело от зноя летного дня, и вскоре уже сидел на верном спутнике, пятнистом коне, не раз спасавшем его из пыла сражений. Слова отца заняли мысли юноши, и он вспоминал знакомство с одной ведьмой. Со мной…

В одной из деревень, что находилась по другую сторону леса, случилось затяжное сражение. Хранимиру поручили доложить известие о битве во дворец и запросить замену погибшим рыцарям и лекаря для раненных. Конечно, кратчайший путь лежал через лес — верно, оттого он и содержал в себе множество опасных зон, разбросанных, как горсть крупы, в случайных местах. Юноша знал протоптанную дорогу, но в тот вечер все деревья казались одинаковыми, и он сбился с пути.

В разгаре ночи, времени всего нечистого, рыцарь набрел на пещеру, где удалось скрыться от ледяного ливня и развести костерок. И вдруг редкие языки пламени вспыхнули, явив отражение злого духа леса, врага многих поколений моих предков. Он предложил однорукому молодцу, жаждавшему силы и воинского чина, могущество, какого у него не было от роду.

На самом деле злые духи не лгут: они не договаривают. И порой очень многого.

После выполнения безумных указаний чувство холода и голода исчезли, а на смену им пришло внутреннее тепло и спокойствие. Однако примечательным было иное… Под вечно болтавшимся рукавом, словно у чешуйчатых рептилий, выросла рука, лучше той, что даровала мать-природа. Исчезло проклятие той мельницы, что мучила юношу во снах. Он и правда обрел обещанное.

Конечно, дух леса, выполнив свое обещание, открыл личину хитрости, достойную тех неправдивых историй о ведьмах. Сознание рыцаря показалось ему чужим, он начал видеть страшные образы, вызывавшие головные боли. Попытки взять дух под узду не закончились успехом. Под гнетом жара, в слабом нездоровом состоянии, юноша продолжил скитание под бледным сиянием луны, надеявшись отдалиться от пещеры, а вместе с тем и от проклятия.

Дождь барабанил по крыше и подоконнику. В обычную ночь это бы только успокоило и нагнало сон, но тогда мне особенно не спалось. Глаза болели от усталости и в то же время произвольно раскрывались, тело бросало то в жар, то в холод, я сильно ворочалась… Такое предчувствие лиха случается у ведьм. Не спроста ведь мать-природа изливалась слезами. Я накинула немного одежды, плащ и решилась на прогулку, чтобы размять ноги и исчерпать невесть откуда взявшиеся силы.

Тонкое одеяние вмиг промокло от того ливня, но я не отступила: едва уловимый запах недоброго витал по лесу, разносился с буйным ветром, манил, указывал точное направление. В отличие от незваного гостя я знала лес безупречно, поскольку это моя работа, знать, что здесь растет, где растет и как это использовать должным образом. Конечно, я давно изучила все лихие места и напряглась, подходив к одному из таких.

Мое внимание привлекла стая редких васильков, и, пока я собирала их в подсумок на поясе, раздался стук копыта по влажной земле и тихий металлический скрежет. Звуки не только не затихали, но становились звучнее. Я подняла голову и невдалеке увидела изнеможенного хромавшего рыцаря, что едва передвигался, опершись о скакуна. Сильный кашель спугнул ночную птицу и заставил его приоткрыть глаза.

Верно, Хранимир принял меня за сон или же за лесную нимфу, дриаду, о которых принято писать в каждом порядочном сборнике легенд. Чуть двинувшись ко мне, он споткнулся о толстый раскидистый корень и замертво распластался на земле. Скакун беззвучно следовал за нами, и его не спугнуло волшебство порошка, поднявшее тяжелое тело хозяина. Изредка сознание рыцаря прояснялось, чтобы сообщить мне очередную чепуху, а после вновь пропадало. Я знала, что дух завладевает им, и, покопавшись в книгах на предмет лиха, полночи готовила целебный отвар.