Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

Юрий вспоминал встречи с монстрами: первую по прибытию на кладбище в поздний вечерний час и вторую, когда он добровольно отправился спасать подругу. Пусть и благодаря безмерному везению, он сбежал от них без горьких последствий для себя и окружавших его призраков. Получится ли в третий раз?

Как бы ни сложилось, призрачный юноша не боялся. С одной стороны, план вселял надежду на успех, а с другой, крепкие объятия Миколы, в которые попала и Наташа, придавали сил моральных и физических, отчего мысли о поражении уничтожались.

— Ничого с намы не трапыться! Я сыльный, ты, Наталка, хоробра, а ты, Юрка, розумный. Тилькы мы и зможэмо надаваты люлей тварынам и помстыты за усих друзив, хто не дожив до цього часу, — сказал он, устремив подбородок в потолок, поскольку носы товарищей уперлись ему в шею. — Ну шо, братцы, йдэмо?

После пылкой речи каждый думал о победе: забрать амулет и вернуться; несколько минут; в худшем случае десяток минут; использовать фонарики, чтобы защититься; все получится, все должно получиться; и по-другому быть не может. Однако громкие слова и последовавшие за ними мысли скрыли звук шагов Ника, отчего тому удалось явить каждому змеиный шепот:

— Не забывайте: кто первый схватит амулет, тянет два раза.

Для охоты чудовищам требовалась лишь тьма, покрывавшая в тот судьбоносный вечер всю поверхность кладбища, лившаяся густыми потоками по надгробиям и стволам деревьев — с такой их тело становилось неразличимым. Вместе с тем два невольных спутника — луна и ветер — только досаждали. Первая своей бледностью очаровывала и посылала отраженные лучи, несколько истреблявшие тьму, хотя и не прожигавшие кожу. А второй появлялся временами, ненадолго, и этих мгновений хватало, чтобы переманить сосредоточенный слух на шуршание листьев. Вдвоем, как убедились призраки, эти два явления мешали делу — и охоте на них, и их охоте на амулет, — вгоняв в дрему.

Команда «искателей» бродила вокруг склепа, высматривав всякую необычность, и по их следам сквозь ряды надгробий стелилась по земле бечевка. Никаких признаков амулета не намечалось, а потому призракам оставалось лишь петлять вокруг главного склепа, неустанно просив удлинить трос, слушать пляску сердца и постукивание зубов друг друга.

Зловещий дуэт тьмы и тишины мог напугать любое живое существо. Там, где ничего не видно, обычно, скрываются самые ужасные вещи, ведь тьма для них укромное место; а там, где нет звуков, обычно, все мертво, ведь полная тишина искусственна. И призраки знали, что это так, и не были уверены, что, когда затихал ветер, за ближайшим деревом, в высокой траве, за могильным камнем, а возможно, уже за спиной было безопасно.

— И где, черт возьми, этот амулет? — гневалась Наташа дрожавшим тихим голосом, чтобы, верно, перебить страх.

— Я бачыв його пару разив. Он свитыться сыним. Трэба чэкаты [126] Нужно ждать. .

— Черт! А в склепе подождать нельзя было? Неизвестно, сколько еще бродить тут придется.

Вдали раздался хруст ветки, и призраки только крепче сжали пластиковые корпуса фонариков, удерживав пальцы на кнопке включения. Они старались вглядеться привыкшими глазами во тьму впереди, но не различали в ней ничего опасного. А между тем монстр беззвучно подползал, стелившись по траве, как туман, и получал несравнимую радость от неведения жертв; он ждал, пока призрачные тела пропитаются страхом и растеряют остатки ясного мышления. Как только над головами «искателей» занеслась невидимая остроконечная на концах пальцев рука, как за их спинами появился тусклый огонек, начавший разгораться холодным синим пламенем. И чудовище задвигалось в сторону светившейся сферы.

Вдруг Юрий почувствовал покалывание в спине и правой руке одновременно. Затем в голову пришла мысль, что врагов было двое, и подтверждалось это увиденным в темнице подземелья, но один из них по неведомой причине удалился в другом направлении. Призрачный юноша не знал, почему эти факты прояснились резко, как вспышка тока, и можно ли им было верить, но теперь точно чувствовал позади темное гнилое тело монстра. Он указал товарищам на крохотную точку света позади, и команда тихо засеменила в том направлении.

Спустя минуту времени парившая на высоте сажени сфера издавала такое свечение, заходившееся языками пламени, что попросту ослепляла глаза, которые приспособились к ночи. Яркий свет создавал в пространстве разводы, словно костер, и, когда «искатели» приблизились к чудесному явлению, две другие сферы алого цвета с неровными очертаниями возникли в вышине.

Увидев опасность, Микола среагировал первым, вдавив палец в кнопку карманного фонарика. Он помнил рассказ Юрия и зажмурился, как только уверился, что послал луч в недруга, однако, не услышав звуков, какие бы обозначили ярость, боль или раздражение, он раскрыл глаза. Сначала призрачный юноша взглянул на Наташу, направившую свой источник света так же в цель, после чего решился на отчаянное действие.

В кошмарной тишине два слабых пятна света, наслоившись друг на друга, осветили саму тьму. Лицо монстра походило на черный кирпич, сужавшийся книзу, и на неподвижный манекен одновременно, только очертания глаз несколько подрагивали. Все части тела трудно было разглядеть возможно потому, что они сливались с цветом тела, но только две из них отчетливо виднелись на темном фоне: глаза и зубы. Две красные кнопки, расположенные близко друг к другу, ввиду узости вытянутого лица, казалось, окрашивали лучи света алым и окружности их пульсировали, точно сердце, создавав явление водной ряби. В нижней части лица виднелся круг из белесых, словно отполированных от желтизны, треугольников; в последние мгновения, когда чудовище зашевелилось, колья, обращенные острым концом внутрь круга, стали расходиться, превратив это зубастое кольцо в широкое отверстие рта.

Весь план рушился. Вопрос спасения стал риторическим.

Все это Микола осмелился увидеть в течение половины секунды, после чего тело успело съежиться, задрожать. И вот темное время суток обратилось ярким днем с палящим солнцем на небосводе, вытянутое лицо приобретало знакомые очертания сурового отцовского, а кладбищенские надгробия сменились длинным полем, усыпанным грядками с культурами. В те времена еще мальчик устремил взгляд на горсть семян в выкопанной лунке, и недовольства отца проносились мимо.

— Микола! — кричал Юрий остолбеневшему товарищу.

— Микола! — кричал отец остолбеневшему сыну. — Ты шо, з глузду зйихав, га? Хочэш батька у могылу? Я багато чого очикував вид такого недолугого сына, як ты, але вчитель… Твий дид працював на ций земли, я працюю на ций земли, и ты будэш працюваты на ций земли. И тилькы спробуй мени ще раз заговорыты за цю бабську роботу. Я тоби покажу, ух покажу, лэдар! А тепер швидко закопуй цю грядку, покы тут буръяны не вырослы! [127] Микола! Ты что с ума сошел, а? Хочешь отца в могилу? Я много чего ожидал от такого непутевого сына, как ты, но учитель… Твой дед работал на этой земле, я работаю на этой земле, и ты будешь работать на этой земле. И только попробуй мне еще раз заговорить про эту бабскую работу. Я тебе покажу, ух покажу, ленивый! А теперь быстро закапывай эту грядку, пока здесь бурьяны не выросли!