Ребекка Роанхорс - След молнии [litres]

– Первая половина ночи – турнирные бои, один из которых только что завершился, – поясняет Клайв, пока мы пробираемся сквозь толпу, а потом смотрим вдвоем на окровавленный ринг. – После каждого раунда победитель проходит дальше, а проигравший вылетает. Во второй половине ночи – запланированные поединки. Иногда победители турнира претендуют на участие в них, ведь именно там разыгрываются большие деньги.

Я понимающе киваю:

– Значит, тот, кто сумеет выжить в турнире, получит возможность поучаствовать в эксклюзивных боях. К тому времени, пока они доберутся до следующего этапа, они одолеют горстку любителей и, вероятно, не будут чувствовать особого напряжения. Но загвоздка в том, что они понятия не имеют, с кем им придется сражаться дальше. Те, кто уже включен в списки, имеют несомненное преимущество.

– Задача выглядит слишком сложной, если ты так ставишь вопрос.

– Возможно. Но если создать определенный ажиотаж своими победами в турнире, а затем принять участие в списочных боях, то можно существенно поднять ставки, в результате чего вернуться домой богатым человеком.

– Да, если ты проживешь достаточно долго, чтобы успеть сосчитать выигрыш…

– Сначала рукопашные схватки в открытом турнире, верно? А что потом? Поединки с холодным оружием?

Он смотрит на меня, удивленно выгнув бровь:

– Ты уже занималась этим раньше?

– Перед такой толпой – никогда, – признаюсь я. – Но мне нравилось участвовать в боях – еще с моим старым наставником. Не ради денег, просто из любви к дракам. Поэтому я понимаю, как это работает.

– В общем, ты права. Открытый турнир – это возможность попасть в списочные поединки. А там уже начнутся схватки с холодным оружием до первой крови.

– Как такое вообще разрешают?

– В этом зале полно денег. А когда речь заходит о деньгах, служители закона предпочитают отводить глаза.

– Серьезно?

– Разве ты не заметила, как тщательно изымается оружие при входе? Охрана – это Псы-Законники.

Я собираюсь задать еще один вопрос, но чувствую вдруг чужую руку на плече. К счастью, это Кай.

– Посмотри туда, направо, – шепчет он мне в ухо, – мимо двух здоровяков в черных футболках охраны.

Я смотрю, напрягая глаза. Там, внутри стеклянной будки, возвышающейся на добрых десять футов над самой высокой трибуной и предоставляющей своему обитателю прекрасный обзор на переполненный зал, сидит та, кто может быть только Мосы.

Я не знала точно, как должна выглядеть женщина, которую мы ищем, поскольку Ма’йи говорил, как всегда, загадками и не дал нам никакого описания, кроме имени и пола. Я знаю, что « мосы » на языке навахо означает « кошка », и решила, что она должна быть чем-то похожа на кошку. Но я не была уверена, относится ли она к кошачьим так же, как Ма’йи к собачьим, или просто какая-то женщина взяла себе такой псевдоним, чтобы производить впечатление. И вот теперь я поняла.

Она маленькая, не более четырех с половиной футов [82] 1 м 37 см. ростом. Учитывая причудливые манифестации сил кланов в этом месте, ее внешний вид может оказаться еще одним странным проявлением крови дине , но я чувствую, что это не так. Мое отточенное чутье на монстров выделяет ее как нечто нечеловеческое. Нечто бессмертное. Нечто Другое.

Глаза Мосы огромны. Они слишком велики для маленького личика в форме сердца с заостренным подбородком. Над короткой стрижкой с прямой челкой торчат треугольные кошачьи ушки, а между плоским носом и слегка развернутым книзу ртом бело-серым цветом мерцают вибриссы [83] Вибриссы – осязательные механочувствительные длинные жесткие волосы кошачьих, выступающие над поверхностью шёрстного покрова (в просторечии – усы). . На ней ярко-зеленое вечернее платье с широкой юбкой и пышными рукавами, какие, должно быть, были популярны на вечеринках и телешоу в 1950-х годах. На голове прозрачный козырек, а за одно из кошачьих ушей заложен карандаш. Очевидно, это только для образа, поскольку маленькие когтистые ручки с неимоверной скоростью хлещут по клавиатуре ноутбука, стоящего перед ней. Там же, за стеклом будки, возле нее стоят четыре женщины, одетые так же скромно, как их начальница – в одинаковые платья разных оттенков. Они кричат наперебой и принимают ставки, как опытные биржевые маклеры. Но они, по крайней мере, выглядят как люди, если не обращать внимания на ярко-красные щеки – отличительный признак их клана.

– Это Мосы, – говорю я. – И как же, черт возьми, мы до нее доберемся?

– Похоже, нам не придется придумывать.

Прямо к нам приближаются два больших охранника из Медвежьего клана. Они огромные, широкоплечие и лохматые, как их клановое животное. Один из них – тот самый парень, который забирал у меня оружие. Я включаю режим повышенной готовности. Клайв говорил, что это подрабатывающие вне службы Псы-Законники. Скорее всего, они нас не узнали, но чем черт не шутит.

– Не надо, – говорит Кай, заметив мое беспокойство. – Лучше взгляни туда.

Он снова указывает на Мосы в ее стеклянной коробке, и на этот раз она смотрит в нашу сторону. Ее взгляд, прорезающий хаос окружающего пространства, тяжело ложится прямо на меня.

– С вами хочет встретиться босс, – раздается басовитый голос одного из охранников.

Он кладет тяжелую руку мне на плечо.

– Весьма рады вашему приглашению, – вежливо отвечает Кай.

Охранники смеются:

– Не ты. Нам велели привести щенка Нейзгани. И больше никого.

– Щенка Нейзгани?

Даже не знаю, оскорбление это или комплимент.

– Но она не пойдет без нас, – протестует Кай.

– Приказ касается только ее, – возражает охранник.

– Я понимаю вас, но давайте проявим благоразумие. Мы не позволим ей уйти с вами одной, так что вы должны пойти нам навстречу, – говорит Кай.

Он пристально смотрит на охранника, сверкая серебром глаз, которое я хорошо вижу благодаря его снадобью.

Охранник хмыкает и обменивается взглядом со своим напарником. Напарник пожимает плечами и смотрит куда-то за мое плечо. Я оборачиваюсь и вижу, как Мосы слегка кивает в нашу сторону.

– Хорошо. Веди с собой свой маленький зверинец. Он все равно не поможет тебе на ринге.

С этими словами он разворачивается и идет в ту сторону, откуда пришел. Нам не остается ничего другого, кроме как проследовать за ним.

Я бросаю взгляд на Клайва – широкого и мускулистого, но выглядящего совершенно невинно со своими вьющимися волосами и веснушками. А потом на Кая, изучающего меня так, будто я самая важная вещь в мире.

– Мне кажется, вы оба чокнутые, – признаюсь я, – и вас, скорее всего, убьют, если вы не прекратите творить херню. Но я ценю этот жест.

– Это не жест, Мэгги, – говорит Кай. – Мы тебя прикроем.

– Клайв? – спрашиваю я.