Лилия Бернис - Рога под нимбом [СИ]

– Организуй жителей. Всех раненых ко мне. Сперва самых тяжелых.

– И зачем это тебе, темный? – ожидаемо уперся тот, рассматривая мой перстень.

В ответ я призвал духовный клинок, засиявший ярким Светом. Лезвие коснулось шеи старосты. Его кадык нервно дернулся.

– Когда я приказываю – ты исполняешь. Все вопросы задашь позже. Это понятно?

Мужик, скосивший взгляд на испускающий сияние клинок, нервно кивнул. Я развеял духовный меч и притянул к себе волей чудом уцелевшую скамейку. Только теперь вспомнив о свои рабах, я велел им спешиться и помочь жителям. Моя сообразительная химера легко подчинила себе волю их лошадей и увела в сторону, чтобы не мешаться. Вскоре передо мной положили первого раненого. Недолго думая, я взялся за исцеление. Времени было мало. Люди умирали прямо на моих глазах. Дети, женщины, старики… Я старался помочь всем, сам не понимая, почему меня так цепляет произошедшее. Я не ощущал в себе сострадания, но чувствовал, что так правильно.

Девочка рыдала, размазывая по заплаканным щекам черные разводы. Ей было десять, и ее изнасиловали. Разум был на пределе, а из несозревших половых органов на землю ручьем стекала кровь. Она не видела никого вокруг себя, медленно погружаясь в пучину собственного безумия. Я прервал этот процесс, погрузив ее в глубокий сон без сновидений. Срастил поврежденные органы и стер память за последние два дня. Она была последней из наиболее тяжелых больных.

– Она не вспомнит ничего, я забрал у нее память о случившемся. Иначе девочка сошла бы с ума или убила себя.

– Спасибо, – уважительно произнес староста, принимая на руки хрупкое тельце девочки в изодранном платье.

– Передай ребенка родителям и вернись ко мне.

– Как прикажешь, Светозарный.

Меня передернуло. Не в первый раз ко мне так обращаются, в чем-то они правы, но…

– Не называй меня так, – я взглянул в усталые глаза ветерана, и он содрогнулся от моего взгляда.

– Вы правы, – склонился он, отводя глаза. – Прошу меня простить.

– Разместите моих людей. Скажите им, что я позже их заберу.

– Как прикажете, – снова склонил голову староста и понес спящую девочку в относительно целую часть селения.

Шум отвлек меня от размышлений. Несколько местных мужиков пытались задержать направлявшегося ко мне рагруна.

– Пропустить! – приказ вновь прозвучал очень громко.

Мужики нехотя отпустили синекожего воина. Он был одет в черные доспехи, как и все его воины. Но доспехи были явно сделаны специально для его расы. Добравшись, наконец, до меня, он стукнул кулаком по груди.

– Воины построены за стеной и готовы исполнить любую твою волю. Приказывай, господин.

– Ожидай.

Это все, что он от меня услышал. Я сидел на все той же скамейке, машинально исцеляя оставшихся легкораненых людей. Глаза рагруна после каждого использования Света становились все шире.

– Господин, позволь спросить?

– Спрашивай, – мне было все равно. Мысли текли лениво. Я пытался разобраться в своих ощущениях. Кажется, мне удалось сдвинуться с мертвой точки. Я кое-что понял насчет Света.

– Как ты, светлый, можешь относиться к темной знати высшего ранга? Я не видел тебя ранее, но твое кольцо настоящее. Мне непонятно.

В моей руке вновь возник духовный клинок, сияющий стихией Света.

– Скажи мне, воин, это меч Света?

– Да, – непонимающе уставился он на духовное оружие. В его глазах появился некий намек на подозрение. Эта раса прекрасно помнила, кем были обладатели духовных клинков.

Моя рука покрылась черной чешуей и обзавелась когтями. Сияние клинка потухло, а лезвие стало источать первородную Тьму.

– А теперь, смертный? Что это за меч, ответь мне?

Рагрун упал на колени, опустив голову под остротой моего клинка, что коснулся его шеи.

– Это меч Тьмы. Прости меня, господин, я посмел усомниться.

– Тот из твоих воинов, кто посмеет повторить твою ошибку, лишится головы. – Я знал, что рагруны способны к ментальному общению. Все подчиненные этого синекожего воина уже знали о произошедшем. Дождавшись испуганного согласия, я развеял меч и поднял взгляд на старосту, внимательно следившего за нашим общением. – Мне стоит повторить урок и для тебя?

– Не нужно, господин.

– Тогда следуй за мной.

Кивнув рагруну и убедившись, что староста так же направился за мной в сторону выхода из деревни, я зашагал быстрее. За стеной выстроились в идеальный квадрат вооруженные воины. Я прошел вдоль рядов, внимательно изучая каждое лицо с замысловатыми татуировками, каждую пару глаз изумительного янтарного оттенка. Рагруны не выдерживали моего тяжелого взгляда, отводили глаза, вздрагивали от одного моего присутствия. Стоит раздобыть зеркало. Быть может, печать вновь ослабла, проявив в моем облике уникальные черты?

– Скажите мне, воины, как вышло, что вы пожелали стать врагами своего Повелителя? Как вышло, что вы решили пойти против того, кто спас вас от позорного рабства и дал в руки меч? – Мой голос звучал спокойно и размерено, но после каждого моего слова рагруны приходили во все больший ужас.

– Господин! – командир встал между мной и очередным своим воином. – У нас и в мыслях не было предать Повелителя! О чем же ты говоришь?

– О том говорю, что вы сейчас поступаете точно так же, как те, кого ваш Повелитель ненавидит больше всего. Эта страна теперь принадлежит ему. Вместе со всеми ее жителями. Все эти люди, – я махнул рукой в сторону полуразрушенного поселения, – подданные Ирзана. Кто же тогда вы, посмевшие поднять на них руку?

Тишина. Я не спешил ее нарушать. Они сейчас думали. К ним приходило понимание. Скажи эти слова кто-то иной, и эти воины осмеяли бы посмевшего встать на пути их мести. Но эти слова сказал я на правах сильнейшего, на правах приближенного к их Повелителю. И этот фактор заставил их понять. Заставил менять свое мнение. А вместе с этими воинами сейчас меняли свое мнение и все рагруны. Они связаны между собой. Медленно воины опускались на колени. Они признали свою вину.

– Поможете восстановить деревню и похоронить убитых. После этого вернетесь к своим командирам, – возражений не последовало. Я перевел взгляд на старосту. – Тебе нужно еще что-то разъяснять?

– Нет, господин, – ветеран уважительно поклонился. Это было признание моего авторитета, а не статуса.

– Тогда распорядись накормить моих рабов и обеспечить мне горячую ванну и сытный обед. Также пусть кто-нибудь позаботится о моих лошадях.

– Ты желаешь видеть своих рабов рядом с собой?

– Нет, разместите их, где хотите. Их общество не приносит мне удовольствия.

Меня поселили в доме старосты, чудом уцелевшем после набега синекожих. Его жена, пышнотелая женщина неопределенного возраста в ярком синем платке, наготовила простых, но очень вкусных блюд. Я ел с большим удовольствием. Никто не смел беспокоить меня во время трапезы. Когда с блюдами было покончено, я стребовал с хозяина зеркало и отправился в отведенную мне комнату, в которой уже дожидалась меня огромная лохань, наполненная горячей водой. Сбросив с себя успевшую запылиться в дороге одежду рядом с заботливо кем-то принесенными седельными сумками, я погрузился в теплую воду и едва не застонал от наслаждения. Кто бы мог подумать, что это так приятно? В смертном теле явно есть свои преимущества. Небольшое зеркало отразило все то же приятное лицо. Никаких изменений, разве что взгляд стал немного острее, а серая радужка приобрела более стальной оттенок. Но все это мелочи. Я провел рукой по подбородку, выжигая Светом появившуюся щетину. Есть и минусы в человеческом теле. Выбравшись из лохани, я обтерся полотенцем, надел чистые вещи, найденные в сумке, а грязные подхватил в охапку и вышел к хозяевам. Попросив хозяйку постирать свою одежду, я поинтересовался, где разместили моих рабов. Нужно было проверить, как они там.