Лилия Бернис - Рога под нимбом [СИ]

Оказалось, что принцесса со своими телохранителями была устроена в конюшне вместе с их же лошадями и моей химерой. Стоило мне переступить порог, как на меня обрушились жалобы на вонь этого стойла, на грубость этих жалких крестьян, но плохое питание (это при том, что накормили их практически тем же, что и меня, за исключением особо ценных продуктов). Благодушное настроение, в которое я непроизвольно впал после сытного обеда и горячей ванны, мгновенно испарилось. Во мне вновь поднималось глухое раздражение.

– Последний раз предупреждаю тебя, Селина, – с ядовитой издевкой проговорил я, глядя прямо в лицо принцессы. – Еще раз услышу подобные жалобы, и ты лишишься одного из своих спутников. Ты рабыня и место твое в стойле. И будь благодарна за то, что не где-нибудь похуже.

С этими словами я развернулся и покинул конюшню. С этой девчонкой я собирался налаживать отношения? В Бездну! Тем не менее, я понимал, что они больше суток обходятся без сна. Мне сон был практически не нужен, но они люди… Пусть поспят. Я найду, чем занять себя на это время. Заодно отвлекусь от своих нерациональных ощущений от близости к принцессе.

Бездумно бродил я по отстраиваемому селению около часа. Везде слышались стуки молотков, перебранки мужиков (в том числе с рагрунами), окрики женщин на снующих везде пострелят. Детишки постарше носились по селению с мелкими поручениями. Вот одна такая девчушка и натолкнулась на меня, не увидев препятствия за высокой стопкой куда-то переносимых тарелок. Столкновение вышло серьезным, я едва успел подхватить хрупкую посуду из рук ребенка. Сама девочка с громким «ой» шлепнулась на землю.

– Не ушиблась? – в моем голосе прорезалась доброжелательная ирония.

– Не сильно, – буркнула девчушка, поднимаясь с земли и потирая ушибленное причинное место. После этого она соизволила поднять взгляд на причину своего падения, то есть меня. Взгляд карих глаз пропутешествовал с моего лица на стопку посуды, которую я легко удерживал одной рукой, на саму руку и перстень знатного дворянина. – Ой!

Повторный возглас был уже испуганным. Что означает мой перстень, знали уже все, кому не лень, а детворе никогда не лень узнавать что-то новое.

– Куда ты это несла?

– В дом моей тети, господин. Наш дом сильно обгорел, так что папа решил пока пожить у нее.

– Показывай дорогу, – я невольно улыбнулся. Дети всегда были слабым местом всех демонов. Правда, только демонята, но с некоторых пор я настолько изменился, что многое переношу и на других существ, в том числе и смертных.

– Следуйте за мной, господин, – испуганно пискнула девочка, явно предчувствовавшая какие-то неприятности.

– Можешь называть меня Урташ. А как твое имя?

– Мириса, – смутилась моя спутница. – А правда, что вы злобный колдун?

Я расхохотался. Злобный колдун?

– Нет, я вообще не колдун.

– А папа сказал, что теперь нами будут колдуны командовать. А вы командуете, значит, колдун.

Все это декламировалось звонким детским голоском, перекрывая даже шум ремонтных работ. Мы как раз подошли к относительно целому деревянному дому, из которого выскочила простоволосая женщина с плескавшимся ужасом в глазах.

– Мириса! – ее голос был наполнен отчаянием. – Быстро в дом! Господин, – она нервно отобрала у меня стопку тарелок, – прошу, простите ее, она еще ребенок…

– Успокойся, женщина! – я поморщился от ее причитаний. – Ничего твоей дочери не угрожает. Я просто помог ей донести тяжеловатую для нее ношу.

Продолжавшую рассыпаться в извинениях и заискивающе заглядывать мне в глаза женщину я больше не слушал. Нашел среди прочих сознание отправленной матерью в дом Мирисы и установил мягкий ментальный контакт.

«Не хочешь составить мне компанию? Я вынужден задержаться в вашем селении и мне несколько скучно одному».

Топот босых ног возвестил о согласии девочки. Она выскочила, радостно улыбаясь. Не обратив внимания на начавшую уже кричать на нее мать, она подскочила ко мне.

– А вы сказки знаете, дядя Урташ?

Я улыбнулся.

– Конечно, знаю. И очень много.

– А расскажете?

– Мириса! – голос женщины наполнился ужасом.

– Что ты кричишь на нее? – не удержал я в горле рычащие нотки. – Сказано тебе, что ребенку ничего не угрожает.

– Но господин, она оскорбляет вас! Вы же…

– Забудьте старую знать. Ваша страна изменилась, а новый король устанавливает свои правила. Никто не станет убивать ребенка только за то, что он что-то не так сказал. А насчет оскорблений, так я сам решаю, что для меня оскорбительно, а что нет. Это понятно? И неужели я в ваших глазах выгляжу таким уж монстром?

– Нет, Господин, – женщина отвела глаза и чуть успокоилась. – Вы спасли моего мужа от смерти. Даже не верится, что вы темный.

– Смертные способны использовать как Свет, так и Тьму. И даже одновременно. Просто некоторые склонны к одной Первостихии, а некоторые – к другой. Но это вовсе не значит, что одни хорошие, а другие – зло. Вот взять рагрунов. Они все предпочитают больше Тьму, чем Свет, но при этом всегда очень трепетно относились к чужим жизням. За это их возненавидели люди. Стали отлавливать и порабощать. Для темных рагрунов не было большего зла, чем светлые люди. А потом пришел Ирзан, темный колдун, который освободил синекожих из рабства и дал им цель. Он стал для них добром. Рагруны не забыли многих лет издевательств и собственного рабства, потому, увидев ваше селение, напали на людей, хоть никто из вас никогда не имел раба. Они стали для вас злом, а вы остались злом для рагрунов. Я вмешался, остановив синекожих и исцелив людей. Так кто я сейчас? Добро или зло? И кто для вас рагруны? А вы для них? Если представить, что не их раса была бы в рабстве, а ваша, человеческая, как поступили бы вы на их месте? И как они?

Я уже давно ощущал, направленное внимание. Шум восстанавливаемого селения затих. И синекожие, и селяне собрались вокруг нас и внимательно слушали мой монолог. Мне очень хотелось, чтобы они задумались над моими словами. Мой взгляд встретился со взглядом старосты. В этот раз он не отвел глаза.

– Что же, Мириса, – я взглянул на удивленно хлопающую ресницами девочку. – Ты, кажется, хотела услышать от меня сказку?

В этот раз никто не вмешался, мать девочки все еще стояла, изумленно рассматривая меня, словно светлый артефакт.

– Да! Только можно я подруг позову?

– Зови, конечно. Пусть присоединяются все, кто захочет. Заодно придумайте такое место, где мы не стали бы мешать взрослым работать, а взрослые своими стуками не мешали бы вам меня слушать.

Девочка уже сорвалась с места, но внезапно остановилась, подскочила ко мне и потянула за рукав, предлагая нагнуться. Я склонился к ребенку.

– А ты на самом деле не страшный, – громко зашептала Мириса, обдавая мое ухо горячим дыханием. – Папа говорил, что у тебя очень страшные глаза, но они у тебя очень добрые… Хотя страшными тоже были, но недолго.