Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Я мысленно стукнул себя по лбу. Загонщики! Стаю гонят в определенное место, где довольные охотники неторопливо вставляют стрелы в ожидании добычи. Едва лес закончится…

— Влево! Сейчас! — крикнул я, сигая в сторону.

Одновременно Тома и унесшийся вперед Смотрик вломились в зелень с проторенного пути. Почти поравнявшийся с ними Вдовец неожиданно сделал также. За всеми — Пиявка. А за ней — Невезун, что замыкал растянувшуюся стаю.

Оказавшись в непроходимых дебрях, маленький отряд остановился.

— Рр! — Вдовец указал наверх.

Правильно. По нижнему следу нас скоро обнаружат, по верху найти трудней: огромные деревья смыкались кронами, переходя одно в другое.

— Тяв!

Все оглянулись на подавшую тонкий голосок Пиявку. Присевшая на корточки, она протягивала спасенные яблоки. Наверху будут нужны все конечности.

Первым взял Вдовец и благодарно лизнул самочку в щеку. Сразу раздалось хрумканье. Еще одно без всяких телячьих нежностей присвоил Невезун. На четверых осталось три.

— Тяв! — обиженно сказала мне Пиявка, недовольная промедлением.

Именно я стоял ближе всех. Моя рука приняла яблоко и передала Томе. Второе я разломил пополам, одну половину отдав Смотрику. Пиявке осталось целое. Обрадованная, она сама лизнула меня. Наполнив рты, мы полезли на деревья.

Где-то вдали нарастал ликующий рев — стаю пригнали в нужное место.

Выживший осколок стаи повел Вдовец. Попадать под стрелы желания не было, потому мы дружно шли за ним. С огромным трудом. Если передвигаться по-волчьи опыт большой, то по-обезьяньи не наработанный. Хотя тоже приходилось.

Вдовец замер. Застыли все, кто в какой позе оказался — как в игре «Море волнуется». Кто-то ломился за нами, шумно и бестолково.

— Рлрл! — донесся умоляющий картавый вопль.

— Рр! — откликнулся Вдовец.

Из зарослей позади нас объявился детеныш, мальчик в возрасте второклашки. Отстал от родителей. Тем и спасся. Нас стало семеро. Из-за ребенка скорость уменьшилась.

Пришлось спуститься на землю: большие деревья закончились. Появился уклон вверх. Участились выраставшие из земли камни, как маленькие, так и огромные, настоящие скалы. Вдовец снова застыл, потянул носом и отпрянул от нескольких валунов. Раздался его странный рык, и могучее тело вдруг прыгнуло туда, но не как на противника, а, скорее, с интересом разведчика, чтоб не оставлять за спиной возможные неприятности. Лицо Вдовца заглянуло в зев открывшейся пещеры. Скорости отскока позавидовал бы теннисный шарик.

— Ррр!

«Опасно!» — как бы предостерег он. Смотрик, Пиявка, Невезун и маленький Второклашка не раздумывая, свернули, обходя опасность вслед за временным вожаком. Я не мог поступить так же. Пещера — возможное укрытие. Это лучше, чем скакать по деревьям, удирая от загонщиков.

Тома удивленно остановилась, не понимая, чего я хочу.

Глазам открылась гора костей, черепов и свалка полуразложившихся останков на входе. Трупный запах сбивал с ног. Дующий изнутри сквозняк окатывал тлетворной волной. Пальцы зажали нос, и я осилил несколько шагов внутрь по мерзкому, хрустящему под ногами тоннелю. Чуть-чуть пройти оказалось достаточно, чтоб выскочить обратно. Там, внутри пещеры, насколько хватало взгляда, все повторялось. Скелеты и свежие останки. Свежих мало, но вид и запах у них…

Вернувшись на воздух, я едва отдышался. Легкие горели. Кожа чесалась, хотелось срочно отмыться. Но.

Сквозняк. Изнутри. Я потянул мысль дальше.

Додумать не дали.

— Ррр! — донеслось издалека сзади.

Кто-то отбившийся от стаи искал соплеменников.

— Ррр! — громко откликнулся Невезун.

— Гр! — тихо и очень недовольно рыкнул Вдовец.

Невезун непонимающе поглядел на него и снова завопил, отвечая на зов:

— Рррр!!

— Эгегей! — Сверху на голос помчались сквозь мелкий лес узнавшие о нас загонщики.

Мы бросились обратно. По пути с нами пересекся еще один ошметок стаи, метавшийся без вожака, не понимая, куда бежать. Вместе рванули под гору, подальше от голосов. Нас стало полтора десятка.

— Давай спрячемся! — крикнула Тома на бегу. — Дождемся людей.

Вжжх. Вшшх-вшшх. Люди вновь приняли решение за нас, ответив множеством стрел. Будто прислушивались и специально делали вопреки.

— А-а! — Невезун споткнулся, взвыл. Из спины торчала стрела.

— Дай вытащу. — Я остановился помочь, но тот катался по земле и вопил.

Погоня приближалась. Вдовец подхватил Невезуна, который оправдал имя, и потащил на себе. Прыгнувшая вперед Пиявка запуталась в чем-то. Вслед за ней остановился, словно мошка, попавшая в паутину, маленький Второклашка. Оба дергались, орали, рычали, но сделать ничего не могли. Мы с Томой успели свернуть…

С земли взвилась и натянулась веревка, срывая что-то с деревьев. Сверху упала, обездвиживая, крупноячеистая паутина из тросов.

— Веревки! — Налитые радостью глаза Томы сияли новыми солнцами. — Наконец-то мы у людей! Освобождение!

Когда при мне так сильно оптимистят, занимаю противоположную позицию — чтоб сохранить трезвость ума и решений.

— Собираешься звать на помощь? — спросил я.

— Конечно! — взорвалась Тома. Солнца погасли, сверкнули молнии. — А ты нет? Будешь ждать стрелы или хочешь остаток жизни провести на карачках?

— Хочу посмотреть, кто наш будущий спаситель. Просто посмотреть.

— В любом случае — человек!

— Не спорю. Но какой.

— Цивилизованный! Вспомни рыбосушильни. Их построили. А рыбу — выловили! Чем-то, что сделали сами.

— Это обнадеживает, — согласился я.

Мне самому не терпелось. После стольких месяцев — к людям!

— Какой улов! — донесся ликующий человеческий голос.

Как же давно я не слышал чужих голосов — громких, спокойных, не боящихся своей человечности.

— Никогда не видел столько ровзов, — ответил изумленный второй.

— Люди! — прошептал я. — И говорят по-нашему!

Душа воспарила надеждой. Я вывернулся и посмотрел.

Таких людей видел только по телевизору. Налобники с вплетенными костями, ожерелья из чьих-то зубов. Каменные топоры, каменные наконечники стрел, простенькие луки. Одежда, если это можно назвать одеждой — два грубых куска ткани, спереди и сзади свисавших до середины бедер с веревочного пояса. И лица: полностью вымазанные белым и размалеванные поверху черным, похожие на мертвецов из кино. Из бронзового века мы попали в век каменный. Босые ступни дикарей переступали по острым камням и колючкам так же легко, как лапы человолков.

Тома побелела. На ее ошеломленный взгляд я ответил пожатием плеч. Как-то расхотелось раскрывать инкогнито.

— Выводи! — раздалась команда.

С нами не церемонились. По одному выпинывали ногами, при малейшем сопротивлении прикладывали топором по черепушке — несильно, но для вразумления хватало. Выпутавшуюся особь стреноживали веревками, опутывая все конечности с некоторым люфтом, чтоб семенить, но никак не бежать и тем более прыгать. Отдельно вязали шею, оставляя болтающийся конец, словно поводок у собаки.