Людмила Астахова - Школа Северного пути [СИ]

— Времени у нас осталось совсем мало, Ли Имэй, — напомнил шаман, на случай, если соратница до сих пор сомневается. — Скоро здесь будет генерал Хоу, помнишь?

Ещё бы она забыла! Как только военачальник Юэ доберётся до письменных принадлежностей после аудиенции, возврата уже не будет.

— Нужно влезть в погребальную залу, — заявил Юань, а чтобы у Имэй окончательно ум за разум зашёл, усугубил: — Непременно ночью. Желательно нынешней.

Та только и смогла, что зачарованно головой покачать:

— Тебя, случаем, братец Бай Фэн не покусал, нет?

Этот мог и в спальню к Императору наведаться. На то Бродяге даны голова бедовая и редчайший дар менять облик по желанию. Перекинуться, скажем, главным евнухом, или принцем, или гуйфэй… А ведь точно! Мысли понеслись вскачь, обгоняя одна другую, толкаясь лоснящимися боками, словно атакующая врага конница.

— Ты чего с открытым ртом стоишь, стратег Ли? Не ожидала от меня такой продуманной стратегии, да? Я ещё и не такое могу!

Самодовольство Юаню все же фамильное досталось, не отнимешь.

— А придумал ли ты, стратег Чжу, как именно мы проникнем в императорский дворец? — полюбопытствовала Имэй. — Я стену не смогу перелететь.

Делиться своей смутной пока догадкой она не торопилась. Рано ещё. Вдруг ошиблась?

— Я тебя на себе унесу. В тебе ж весу, как в тощем мыше. Я могу к ночи собрать туман и под его покровом мы запросто… Ли Имэй, у тебя опять такое лицо.

Глупая детская привычка в задумчивости грызть губы, обратив взгляд куда-то вовнутрь головы, осталась с тех пор, как та училась заново разговаривать. Бродяга, завидев это выражение, начинал противно хихикать, а потом легонько щелкал по кончику носа. И вместе с общим смехом приходило и решение. Сейчас Имэй обошлась без шуточек братца Фэна.

Стражники, стоящие у боковых проходов в Полуденные Врата, уже несколько раз видели младшего помощника шамана — низенького мальчишку с торчащими, как ручки у чайной чаши, ушами. Его появлению никто не удивился, а если кому-то из парней и заползло под шлем сомнение, то его быстренько словили грубые солдатские пальцы и раздавили, словно вошь. Раз послал шаман своего подручного к военачальнику Юэ, значит, дела промеж них какие-то, а в шаманские дела себе дороже нос совать.

Младший евнух, провожавший Имэй, был озабочен кровавой мозолью, натёртой на пятке, и на помощника шамана внимания не обращал. Спасибо простенькому талисману, отвлекающему внимание от лопоухого мальчишки.

А вот военачальник Юэ, тот ждал посетителя с нетерпением. Вышагивал по аллее с видом победителя, весь лучась от довольства. Ну ещё бы! Дерзкая девка быстро сообразила, что ей выгодно, а что во вред, и явилась вымаливать лучшие условия сдачи в плен.

Имэй с покорным видом опустилась на колени перед раздувшимся от собственной значимости мужчиной.

— Эта недостойная женщина пришла просить о снисхождении могущественного господина Юэ, — пролепетала она униженно, но без слезы в голосе. — В его власти её ничтожная жизнь.

Помощник генерала вовсе не деревенский дурачок, он отлично помнит, кто стоит перед ним на коленях. Теперь надо сделать так, чтобы в стратеге Ли, чьи планы уже приводили его войско к победе, господин Юэ увидел именно слабую женщину — зависимое существо, чей единственный долг — подчиняться мужчине.

— Это я и так знаю. Чего ты хочешь от меня, Ли Имэй?

— Чтобы вы не слали гонца за генералом Хоу. В этом нет никакой необходимости.

— Почему же?

— Я могу пообещать, что сама отправлюсь к нему, по доброй воле.

Глаза Имэй целенаправленно наполнились слезами, и когда она обратила взгляд на собеседника, они блестели, словно морская галька.

— Я уговорю Мастера дать мне контракт с генералом.

— Кому теперь нужен его поганый контракт?

Растерянность у девушки получилась самая натуральная.

— Но я не могу просто так уйти из Школы… — начала было Имэй, но военачальник Юэ вдруг резко наклонился, почти коснувшись её щеки носом. Обдал запахом пота — своего и конского. Ещё от него пахло сырой кожей, немного железом и рисовым вином.

— Ты должна умолять, чтобы мой господин сжалился и забрал тебя себе, — прошипел он. — В любом качестве: подстилкой ли, служанкой ли, домашним ли животным. На большее тебе, тварь безродная, надеяться не следует. Поняла? И если ты сумеешь стать не только послушной, но и полезной моему господину, он, так и быть, простит тот случай.

Девушка слушала очень внимательно, стараясь не упустить ни слова, ни интонации, чтобы потом тщательно всё обдумать. Но её сосредоточенное молчание помощник генерала истолковал по-своему.

— Не надейся на своего дружка, он тебе не поможет. И не смотри на меня так зазывно, — похабная ухмылочка сделала довольно правильные черты Юэ на редкость отвратительными. — Не тебе, костлявой уродке, платить телом. Даже не знаю, что в тебе в своё время нашёл мой господин. Пьян был, надо думать. — Он окинул Имэй быстрым раздевающим взглядом, и видимо, воображение не нарисовало ему ничего соблазнительного. — Впрочем, на благосклонность Хоу Цзина тебе тоже не следует рассчитывать. Но если хорошо попросишь, кто знает? Ты ведь умеешь просить?

Имэй осторожно взялась за полу его плаща и недвусмысленно потянула на себя. Она сумела заинтересовать военачальника и, несмотря на сказанные выше, обидные для любой женщины слова, вдохновить на большее. Юэ немедленно подхватил девчонку на руки и понёс в ближайший павильон. Что значит солдатня, никогда своего не упустит.

Под жадные поцелуи девушка подставила шею и плечо, высвободила правую руку и только, когда воин положил её на деревянное сидение, прилепила заранее приготовленный талисман точно на его левую лопатку. Все-таки падать спиной на землю с высоты собственного роста совсем не хотелось. Больно же будет!

Сбросив с себя неподвижное тело, Имэй бесцеремонно затолкала помощника Юэ под лавку, борясь при этом с искушением воткнуть длинную шпильку прямо в ухо мерзавцу. За пробирающее до костей отвращение, за лишающий воли страх, за отметины на коже, оставленные этим похотливым животным, которому все равно, где и с кем. Тьфу! Сам же сказал: уродина!

Почему-то никто из этих благородных мужей ни разу не вспомнил, что стратег Ли не просто умненькая чудачка, а ещё и маг-каллиграф? Она может создать иллюзию, что в павильоне появился лишний столик вместо человеческого тела, открыть любую дверь и замок, заставить говорить или молчать. И все это при помощи бумаги и туши. Такой вот у Ли Имэй есть дар. Но кто об этом подумал прежде, чем распускать руки?

Злость душила девушку, точно удавка. Почему ей заведомо отказано в праве быть умным и опасным противником? Вряд ли тот же генерал Хоу так легко, ни мгновения не задумываясь, сошёлся бы в единоборстве с мечником, превосходящим его в мастерстве. Помощник Юэ, назначь ему встречу мужчина, с которым он открыто враждует, пришел бы с охраной. А ведь оба учили «Законы войны»! Даже очень сильному нужно опасаться откровенно слабых, сказано там. Маленькая некрасивая девушка, говорите? Её жалкие слезы и униженные мольбы? Простая бумага и самая обычная тушь? Отчего же могучий воин повержен и проваляется под лавкой, изображая столик, до самого рассвета?