Крис Колфер - История о магии [litres с оптимизированной обложкой]

– Бристал!

– Мама, прости, что я не попрощалась. Я не хотела увидеть твое лицо, когда я скажу, что…

– Вот, возьми.

Мама быстро сунула сложенный лист пергамента Бристал в руку. Та развернула его и не поверила глазам: миссис Эвергрин склеила обрывки документа с разрешением и подписала его внизу!

– Мама! – ахнула Бристал. – Что ты сделала?

Миссис Эвергрин притянула к себе дочь и, крепко обняв, прошептала ей на ухо:

– Говори потише, вдруг отец услышит. В документе сказано, что нужна подпись только одного родителя. Неважно, что думает отец. Ты и моя дочь тоже, и я не переживу, если ты умрешь от непосильной работы в том ужасном учреждении. А теперь поезжай в академию и проживи жизнь так, чтобы было чем гордиться. Уезжай как можно дальше отсюда и найди счастье, которого заслуживаешь. И пожалуйста, ради своего же блага, не возвращайся больше в этот скверный дом.

Не дав ничего ответить, миссис Эвергрин отпустила дочь и поспешно удалилась. Мамин поступок лишил Бристал дара речи. Она не могла думать, не могла дышать, не могла пошевелиться – просто стояла как вкопанная и оторопело смотрела на дом.

– Бристал, с тобой все хорошо? – спросила мадам Грозенберри. – В чем дело?

– Мама подарила мне возможность начать новую жизнь.

Золотая карета увозила Бристал все дальше от Чариот-Хиллз, и она не могла сдержать счастливой улыбки. В последнее время жизнь была сущим кошмаром, но благодаря чудесному повороту судьбы сегодня осуществилась ее давняя мечта. Никто и никогда не совершал ради нее таких самоотверженных поступков, как мама. Бристал надеялась, что когда-нибудь воздаст ей добром за добро и поможет выбраться из Южного королевства.

Миссис Эвергрин попросила ее уехать и никогда не возвращаться, но у Бристал не укладывалось это в голове. У нее не было теплых воспоминаний о родном доме, поэтому у нее легко получится держаться подальше, ведь до сих пор она не могла свободно выбирать, где ей быть и куда поехать. Дом Эвергринов, школа для будущих жен и матерей, здание суда и исправительное учреждение – во всех этих местах она находилась не по своей воле, но теперь, под официальной опекой мадам Грозенберри, ей больше не придется туда возвращаться. Обретенная свобода кружила Бристал голову, и на лице ее то и дело появлялась улыбка.

– Тебе говорили, что у тебя чудесная улыбка? – спросила мадам Грозенберри.

– Вроде нет, – сказала Бристал. – Но у меня раньше было мало поводов улыбаться.

– Надеюсь, в академии их будет гораздо больше.

– Мне так хочется поскорее ее увидеть! Долго еще ехать?

– Нам нужно сперва забрать одного ученика в Южном королевстве, а после этого найти третьего в Междулесье. Очень надеюсь, что это не займет много времени, тогда мы прибудем в академию завтра вечером. Ты, наверное, сильно устала, день сегодня был насыщенный, так что хорошенько отдохни.

Бристал вдруг широко зевнула – мадам Грозенберри была права. Растянувшись на мягком сиденье, она устроилась поудобнее и заснула, едва коснувшись головой атласной подушки.

За ночь карета проделала путь до Северо-западных Холмов Южного королевства. Наутро Бристал проснулась отдохнувшей и чувствовала себя как никогда хорошо. Вместо разноцветных фруктов на ветвях под крышей кареты висели кексы, хлеб и разная выпечка.

– Доброе утро, мадам Грозенберри, – сказала Бристал, срывая с ветки кекс. – Вам хорошо спалось?

Мадам Грозенберри, похоже, не ложилась вовсе: она сидела в той же позе, что и вечером, и так пристально вглядывалась в Карту магии, что не услышала вопроса Бристал.

– Мадам? Вы в порядке?

Но та по-прежнему не отрывала глаз от карты.

– Любопытно… – пробормотала она себе под нос.

– Что любопытно? – поинтересовалась Бристал.

– Ой, прости, милая, я задумалась. Меня немного беспокоит тот ученик, за которым мы едем. Со вчерашнего вечера он поменял местоположение уже дважды и, похоже, меняет его снова.

Мадам Грозенберри перевернула карту, чтобы Бристал увидела все сама. В северо-западном углу Южного королевства светящаяся звездочка медленно двигалась к границе Междулесья. Рядом с ней значилось имя «Ксантус Хейфилд».

– Как думаете, что это значит? – спросила Бристал.

– То, что он движется. Но меня больше беспокоит, что он, возможно, от чего-то или кого-то убегает. Надо постараться перехватить его, прежде чем он пересечет границу.

Мадам Грозенберри щелкнула пальцами, и единороги поскакали еще быстрее. За окном кареты проносились покатые холмы и вековые дубы, но разглядеть пейзаж было невозможно из-за скорости. Мадам Грозенберри не сводила глаз с Карты магии: они с Бристал приближались к звездочке мальчика.

Неожиданно все словно заволокло туманом, а в воздухе запахло дымом. Мадам Грозенберри снова щелкнула пальцами – единороги замедлили бег. Она и Бристал выглянули в окно и увидели, что земля выжжена на много километров вокруг, а деревья и кусты охвачены пламенем, будто здесь недавно случился лесной пожар.

Пепелище простиралось на несколько километров вперед вдоль дороги, которая упиралась в большой деревянный сарай. Строение полыхало огнем, над разрушающейся крышей в небо взвивались языки пламени. Казалось, пожар остановился перевести дух в этом сарае, прежде чем отправиться дальше уничтожать все на своем пути.

– Теперь ясно, от чего он убегал, – сказала Бристал. – Думаете, ему удалось спастись от огня?

Мадам Грозенберри, прищурившись, разглядывала горящий сарай.

– Нет, я думаю, что он и есть этот огонь. Бристал, останься в карете. Если мы его испугаем, обстановка может сильно накалиться.

– А разве она уже не раскалена до предела? – заметила Бристал.

Карета остановилась на безопасном расстоянии от горящего сарая. Выйдя наружу, мадам Грозенберри приблизилась к строению и, подняв руки, принялась описывать ими круги в воздухе. Через пару секунд хлынул ливень и погасил огонь. От сарая остались только опорные балки и обугленный остов.

Внутри, на покрытой пеплом земле, спал мальчик лет одиннадцати. У него были золотистые волосы и светлая кожа, а его одежда сильно пострадала от огня. Но, как ни удивительно, на теле его не оказалось ни единого ожога или ранения.

– Здравствуй, Ксантус, – поприветствовала его мадам Грозенберри.

Мальчик проснулся, охваченный страхом. Он не ожидал увидеть идущую к нему незнакомую женщину и быстро спрятался за обгорелую балку. Наблюдая за этой сценой из окна кареты, Бристал ахнула: над головой и плечами мальчика взметнулись языки пламени. Мадам Грозенберри была права: Ксантус не убегал от огня, он сам его создавал.