Ника Ракитина - Безликая [СИ]

Ночью они проникли в дом, но там не было ни дедки, ни бабки, ни внучки, ни следов поспешного бегства или борьбы.

Утром пасмурного красеньского дня, опять чреватого ливнем, начальник охраны торгового дома пересказывал хозяину историю поисков. И, завершив сухой, но очень точный отчет, хмуро заметил, что Дом под крачкой — место нехорошее. Так и веет жутью. Он сам не маг, но душой готов поклясться, что без мага там не обойтись. Если, конечно, не желать влипнуть в большие неприятности. Поисковую группу эти самые неприятности стали преследовать у стен дома, и только опыт, решимость и немалая сноровка позволили отступить, отделавшись сотрясением и парой подвернутых ног.

Квадрига выслушал союзника молча, угостил кубком хорошего вина и задумался. Причин сомневаться в опыте и отваге подчиненного у него не было. Они вместе ходили против разбойников в Гиблых песках, вместе отбивали абордажную команду Аликс Неистовой под Дареином, вместе усидели не один кувшин тумалланского, обсуждая, как очистить торговый дом от взяточников и ворюг, и очистили-таки. Но со сверхъестественным мессир Ферье был Квадриге не помощник. Стоило нанять мага. Или?

Видимо, вино было крепкое, а кувшин глубокий, потому что вскорости мальчишка-посыльный несся что есть духу в Цитадель. А Квадрига, сидя у пылающего очага в «Удавленнике», куда переселился, когда тошно стало оставаться в пустых комнатах собственного дома, мрачно рассуждал, что рыцарь-командор занимается безопасностью Храма и борьбой с еретиками, а никак не пропавшими семействами и зловещими домами. Тут он явно сглупил и надо бы послать вдогон письмо с извинениями и корзиной лилий. А почему лилий? А леший его знает, просто хочется.

Но прежде, чем он принял решение, в коридоре прозвучали шаги и лязгнуло железо. Голос Ранки отдал резкий приказ, и сама она вошла, пригнувшись у низкой притолоки. Нетерпеливым жестом отправила Ферье прочь и села у ног Квадриги, щекой прижавшись к его колену.

И сам мастер сидел дурак дураком, с отнявшимся языком и ногами, и только тяжелая ладонь, отбросив капюшон мокрого плаща, гладила рыжеватые волосы ведьмы.

Ранки поймала его свободную руку и провела ею вдоль лица, где холодное золото срослось с живой кожей. Маску Филогет сам сделал для ведьмы, чтобы скрыть шрам от зубов оборотня. Рагнейда боялась насмешек и жалости. А теперь рыцаря-командора узнавали по этой маске и багряному плащу.

— Фей, куда ты пропал? Я нарочно меняла маршруты патрулей, чтобы проехать у твоего дома.

— Я был здесь. Там… слишком одиноко.

Мастер приподнял ее лицо за подбородок. Руки Ранки легли ему на плечи. А дальше… иначе и быть не могло. И лишь ненадолго Филогет вывалился из безумия и прошел мимо стражи в душный общий зал корчмы, чтобы вернуться с растрепанным букетом мать-и-мачехи. Желтыми цветочками по весне усеяны в Хоррхоле все склоны, и девчонки-цветочницы раздают букетики чуть ли не даром. Но ведь это неправильно — без цветов.

Желтыми цветочками была усеяна широкая постель. Они забились в складки простыней и алого стеганого одеяла, валялись между круглыми подушками с кистями по краям и у мраморного подножия кровати.

Покусывая стебелек, Ранки внимательно слушала рассказ Квадриги.

— Хорошо, — ведьма погладила ладонью широкую грудь мастера, поросшую рыжеватым волосом. — Сейчас ты накормишь меня обедом. А вечером встретимся. На месте.

Вечер упал на Хоррхол, как плащ на клетку с птицами. На синей шерсти мерцали редкие звезды. А в проломе улицы было вовсе темно, пусто и тихо. И в этой тишине шуршала метла, которой толстуха в юбке колоколом скребла крыльцо рядом с таинственным домом.

— Ты сама на себя не похожа, — усмехнулся Квадрига, когда Ранки его окликнула. Рыцарь-командор обдернула передник:

— Сам бы платье натянул на доспехи!

И презирая подглядывающих сквозь ставни горожан, одарила Филогета долгим поцелуем. Затем пригнула метлу и боком села на ручку. Оглянулась на мастера:

— Давай.

Он громко хмыкнул и устроился позади, обхватив Ранки за талию. Метла прогнулась, как перина, и, подпрыгнув, стала подниматься.

Слышно было, как местные обитатели с шумом отскакивают от окон. Ведьма сощурилась и потянула ручку метлы на себя.

— Мы чудесно смотрелись бы на фоне полной луны… — Квадрига стоял на плоской крыше, упираясь ладонями в колени, переводя дух после резкого взлета, — …если бы луна была видна.

— Я знала, что тебе понравится.

Ранки осторожно прислонила метлу прутьями вверх к медному гнезду крачки и избавилась от маскировочных одежек, сложив их и сунув под гнездо.

— Мне показалось, отсюда войти разумнее.

— Мне тоже. Смотри, их теперь две, — он погладил сидящую на гнезде крачку по жесткой спинке. — А может, этой не было видно снизу.

Рагнейда поразмышляла, заодно наколдовав себе и Филогету способность видеть в темноте.

— Ну-ка, — они дружно приподняли крачку за крылья, и мастер не удержавшись, присвистнул: в гнезде на клочке грязной соломы лежало золотое яйцо.

— Не трогай!

Медная крачка вернулась на место.

— Просто идеальный тайник.

— Или… — они переглянулись, одновременно подумав об одном и том же.

— Знаешь, магия тут есть, — Ранки поправила корд у бедра. — Только неопределенная и очень слабая. Давай все осмотрим, а обсудим позже, в «Удавленнике».

— Идет. Похоже, его часто открывали, — Квадрига показал ведьме царапины на раме чердачного окна.

— Там сейчас пусто, — Ранки прикинула взглядом, протиснется ли в кирасе, и решила, что пролезет.

Мастер перекинул ноги через подоконник и скользнул внутрь. Ведьма нырнула следом и бесшумно затворила окно.

На пыльном чердаке не нашлось ничего интересного, и они спустились по лесенке с надломленной ступенькой на второй этаж. Две захламленные спальни по обе стороны коридора убирались в последний раз лет сто назад. В первой жил неопрятный старик, во второй — прижимистая старуха. Забавно было разглядывать закаменевшие остатки трапезы на блюдце с отколотым краем, засаленные кальцонес, потеки желтка на кресле с вылезающей обивкой. Находить аккуратно разрезанные суровой ниткой свечки и кусочки мыла; поеденные молью шубы несусветной давности и кое-как заштопанные полосатые чулки или дешевые серьги с альмандинами, припрятанные в бочку с толокном.

— Противно, — заметила Рагнейда. — Но ничего особенного нет.

Коридор упирался в низкую галерею с лестницей еще более ветхой, чем ведущая с чердака. Ранки запнулась о гнилую ступеньку, та затрещала; ведьма вскрикнула, вцепляясь в перила:

— Зараза, ногу подвернула!

Лицо Филогета невольно расплылось в ухмылке: он и сам везде вставлял эту «заразу». Поддерживая, он свел подругу вниз. Усадил на табурет посреди замызганной кухни. Присел на корточки, чтобы стянуть с нее сапог.