Энтони Райан - Владыка башни

Голова болела так, как она прежде и вообразить не могла. Рива даже подумала, не поместил ли Отец ей в голову невидимый бурав, наказывая за греховные сомнения. Непрекращающийся грохот камней, бьющих в стену, усугублял ее страдания. Утром она первым делом отправилась осмотреть брешь, около которой поставили четырех гвардейцев, чтобы отвадить любопытных обывателей. Когда она шла по улицам, со всех сторон слышались удивленные или благодарственные крики, кто-то опускался перед ней на колени, словно перед Чтецом. Это было уже слишком.

— Прекратите! — заорала она пожилой паре, вставшей на колени в дверях своего галантерейного магазинчика. Но старики продолжали благоговейно таращиться на нее снизу вверх.

— Сам Отец послал вас нам, госпожа, — забубнила старуха. — Вы принесли городу его благословение.

— Я принесла только меч и лук, да и тот потеряла прошлой ночью. — Она взяла женщину за локоть, помогая ей подняться. — Не надо вставать на колени. Если уж на то пошло, вообще ни перед кем не надо. — Она увидела, что вокруг них столпились люди, они жадно вглядывались в ее лицо. — Ползая на карачках, города не удержишь, а если падут его стены, нападающие позаботятся о том, чтобы вы весь остаток жизни провели на коленях.

Толпа помалкивала. На всех лицах, за исключением одного, было написано глубочайшее почтение. Молодая женщина с угрюмым отчаянием баюкала младенца. Ее щеки запали от голода. Малыш радостно хлопал ручонками по лицу матери. Рива подошла к ним. Люди, склонив головы, расступились.

— Можно взглянуть? — спросила она, протягивая руку к одеяльцу.

Молодая мать кивнула и откинула край. Показалось довольное розовое личико с ямочками на пухлых щечках. Малыш счастливо улыбнулся Риве.

— Он хорошо питается, — сказала она. — В отличие от вас.

— Незачем голодать двоим, — ответила женщина. Говорила она с сильным азраэльским акцентом, что и объясняло отсутствие почтения.

— А где отец?

— Ушел на стену и пропал. Мне рассказывали, держался он храбро, а это уже немало, я считаю.

Послышался грохот очередного камня, угодившего в стену, Рива поморщилась. Пролом увеличивался час от часу и был прекрасно виден: неровный треугольник над крышами домов. «Как только стена будет разрушена, осада закончится. Начнется битва», — подумала Рива.

— С завтрашнего дня пайки будут удвоены, — сказала она женщине. — Обещаю вам. А сейчас отправляйтесь во дворец и спросите там госпожу Велисс. Передайте ей, что я послала вас помогать на кухне.

Лорд Антеш надзирал за сооружением крепкой баррикады в двадцати ярдах от пролома. Окружающие дома были разобраны, камень пошел на строительство новой стены. Каменщики работали не покладая рук, сооружая вокруг пролома загородку высотой в десять футов, увенчанную парапетом.

— Госпожа, — поклонился Антеш. — Еще пара дней — и мы закончим. Разумеется, нам потребуются дополнительные материалы, когда они начнут пробивать второй проход, а они, без сомнения, начнут.

— А я-то уж надеялась, что они ограничатся одной дырой, — ответила Рива, уже понимая, что командующий вражеского войска не склонен повторять старые ошибки, прошлая ночь это ясно показала.

— У меня для вас сюрприз, — сказал Антеш, направляясь к ближайшей повозке. — Один из моих людей обнаружил его утром, когда мы обыскивали берег.

С этими словами он извлек ее ильмовый лук. Тетива потерялась, но во всем остальном лук был совершенно исправен, на отполированном дереве не появилось ни трещин, ни царапин.

— Кажется, Отец не хочет, чтобы вы расставались с этим оружием, — заметил Антеш.

Рива подавила вздох. Вскоре об этом узнает весь город. «Отец вернул благословенной госпоже зачарованный лук!» Какие нужны еще доказательства, что они — под надежным покровительством?

Владыка лучников протянул ей лук, и она не без удивления обнаружила на его лице признаки той почтительности, с которой на нее смотрели горожане. «И этот туда же, — подумала Рива. — Может, именно здесь и кроется пресловутое благословение Отца? В глазах тех, кто судорожно цепляется за любую надежду?»

— Благодарю вас, милорд. Если вам что-нибудь понадобится, найдете меня на стене.

Миновало еще десять дней. Непрерывный грохот камней напоминал о том, что песок в их часах на исходе. Рива частенько сидела со скрещенными ногами на парапете шагах в пятидесяти от пролома, глядя, как каменные глыбы обрушиваются на стену. Это было завораживающее зрелище: несущиеся с огромной скоростью камни, разлетающаяся во все стороны пыль и осколки гранита. В душе Ривы теплилась слабая надежда, что воларский командующий заметит ее и прикажет потратить несколько камней на ненавистную «ведьму». Но если и заметил, он, очевидно, был не в настроении развлекаться.

Вечера она проводила в лечебнице, помогая брату Гарину и навещая Аркена, чья рана все никак не заживала. Несмотря на мастерство брата, она загноилась, и ее пришлось вскрыть, а потом наложить припарку из масла дерева корр.

— Ну и вонь от тебя, — сказала на следующий день Рива, наморщив нос от едкого запаха.

— Вонь еще так-сяк, можно и потерпеть, — ответил Аркен. — Хуже, что печет ажно спасу нет.

— Это тебе от Велисс. — Она положила на койку пакетик засахаренных орешков. — Только не жри все сразу, у нас больше нет.

Аркен взял Риву за руку и серьезно взглянул ей в лицо своими темными глазами.

— Пообещай, что позовешь меня, когда они явятся. Не дай мне умереть в постели.

«Да у тебя вся жизнь впереди, — хотела приободрить его Рива, но прикусила язык. — Конечно, он совсем еще мальчишка, но не дурак же».

— Ладно, обещаю.

При всем внешнем благоговении горожан перед Ривой, при том, что паек был увеличен вдвое, настроение в городе неуклонно падало по мере того, как росла брешь в стене. Теперь, идя по улицам, Рива слышала куда меньше восторженных приветствий и куда чаще видела тех, кто плакал, ни от кого не таясь. Один старик в отчаянии повалился на мостовую, зажав уши ладонями, чтобы не слышать неумолчного грохота камней о стену.

Чтец же вовсю проповедовал. Судя по докладам Велисс, его проповеди становились все более сумасбродными. Он мог говорить часами напролет, ни словом даже не упоминая Десятикнижие, зато слова «еретики» и «страшный суд» не сходили с его уст.

— Всего лишь дурной старик, бранящийся в своем соборе, — возражала Рива в ответ на беспокойство Велисс.

— Ты права, конечно. Но собор-то его отнюдь не пустует — напротив, прихожан с каждым днем все больше…

Новый камень ударил в стену, подняв тучу пыли и щебня. Рива перевела взгляд на корабли и обнаружила на палубах какое-то необычное оживление. Мастера, обслуживавшие катапульты, сновали туда-сюда, протягивали какие-то веревки, дергали за рычаги. Катапульты начали медленно разворачиваться на своих лафетах.