Энтони Райан - Владыка башни

Совы в кронах деревьев успокаивающе переухивались. Ветер приносил из чащи лишь лесные ароматы — ни вони человеческого пота, ни резкого, чуть сладковатого запаха псины. В лунном свете не было видно проблесков металла.

— К северу отсюда сплошняком пойдут поля, — тихо произнес Греалин. — А потом еще сто пятьдесят миль с гаком через весь Ренфаэль. До перевала далеко, брат. Риск велик.

— Знаю, аспект. Но здесь он еще больше.

Весь следующий день они продолжали идти на запад. Только к вечеру Френтис приказал повернуть к северу. Сам же, вместе с Эрмундом и Кусаем, еще целый час топал в западном направлении, стараясь оставить как можно больше отпечатков сапог, лап и сломанных веток. Затем они скрытно повернули на север, добрались до речки и прошли по ее руслу до брода, у которого на другом берегу их ждали товарищи. При их приближении Давока выступила из тени с копьем наперевес, а Иллиан — с взведенным арбалетом.

— Выходим на рассвете, — сказал Френтис, тяжело опускаясь на землю у корней сосны и сразу проваливаясь в такой желанный, но короткий сон.

Утренний ветер принес новый запах, душный и резкий. Френтис подозвал Иллиан и кивком указал на сосновый ствол. Девушка передала арбалет Арендилю и полезла по веткам на вершину.

— Огонь, — доложила она, спустившись вниз. — Очень сильный.

— Где? — спросила Давока.

— Везде. Вокруг все в огне. Сильнее всего горит к югу от нас, у самого города.

Френтис и Греалин переглянулись. «Ради нас Дарнел решить спалить весь Урлиш?»

— Че делать-то будем? — плаксиво, совсем как прежде, крикнул Дергач.

— То, что делает всякая тварь, когда горит лес. — Френтис закинул лук за спину и принялся выбрасывать из мешка все тяжелое. — Бежим.

Они бежали уже час. Френтис — впереди. Некоторые, не выдержав взятого им жестокого темпа, отставали и падали. Но он не сбавлял скорости. Приказал Давоке подгонять упавших, пообещав пристрелить, если кто-нибудь упадет снова. Запах гари усиливался, над деревьями уже поднялись черные столбы дыма. Как и ожидал Френтис, хуже всех пришлось Греалину. По лицу пыхтящего толстяка ручьями стекал пот. Но аспект не жаловался и продолжал бег.

На закате Иллиан снова забралась на дерево. Ее тонкий силуэт темнел на фоне оранжевого неба.

— К югу от нас — сплошной огонь, — сказала она. — Пламя такое высокое, что города не видно. К западу еще один крупный пожар.

— А на нашем пути? — спросил Френтис.

— Тоже, — мрачно кивнула девушка. — Просветы еще есть, но огонь быстро разрастается.

— Тогда нельзя стоять. Побежим гуськом. Старайтесь не терять друг друга из виду. Если дым усилится, возьмемся за руки.

Преодолев еще милю, они почувствовали жар. Перед ними была сплошная завеса дыма и пепла. Отряд упорно продвигался вперед, люди начали кашлять, но цепи не разрывали. Френтис держал за руку Иллиан, а она — Арендиля. Время от времени приходилось задерживаться, чтобы найти просвет между очагами пламени. Порой мимо них пробегал олень или кабан, но звери слишком быстро исчезали из виду, чтобы можно было засечь направление, подсказанное им инстинктом.

Они пробирались по узкой тропке, когда раздался громкий треск, и прямо перед ними рухнула громадная, объятая пламенем сосна. Френтис огляделся, ища обход, но вокруг был сплошной огонь. Он притянул к себе Иллиан и крикнул ей в самое ухо, чтобы она услышала в реве огня:

— Передайте, чтобы аспект шел сюда!

Подошел Греалин с мокрым от пота лицом. Френтис показал на горящий ствол и вопросительно посмотрел на аспекта. Тот взглянул на сосну, покорно шагнул вперед и воздел руки с растопыренными пальцами. Плечи напряглись, словно он уперся в невидимую стену.

Несколько мгновений ничего не происходило, затем сосна дернулась, вся затряслась и взорвалась, разбрасывая горящие щепки во все стороны. Греалин упал на колени, хватая ртом дымный, удушливый воздух, из носа у него шла кровь. Он оттолкнул руку Френтиса, который пытался ему помочь, и сделал знак, чтобы они уходил.

— Я не брошу тебя, старый жирный дурак! — заорал Френтис, хватая аспекта за мясистую руку и рывком поднимая на ноги. — Давай, топай! Вперед!

Дым стал настолько густым, что они вынуждены были пригибаться к самой земле, где воздух казался почище. Деревья вокруг трещали и падали, дубы и тисы с громким стоном валились на землю. «Урлиш умирает, — подумал Френтис. — Это из-за нас его убили».

Вдруг налетел ветер и отогнал дым. Френтис увидел широкий проход между деревьями, еще не тронутыми огнем.

— Туда! — закричал он, волоча за собой Греалина. — Мы почти выбрались. Бежим!

Пока люди ковыляли, кашляя, спотыкаясь и чувствуя жар настигающего пламени, их цепочка порвалась. Френтис рухнул на землю только тогда, когда понял, что бежит по сочной траве, а над головой — голубое небо. Он лежал на спине, судорожно вдыхая воздух и удивляясь тому, насколько он сладок.

— Этого никто не предвидел, — пробормотал Греалин.

Френтис сел и посмотрел на аспекта, который не сводил глаз с пылающего леса. Казалось, весь Урлиш горит от края и до края, небо над деревьями почернело от клубящегося дыма, тот затмил солнце и погрузил беглецов в зябкую тень.

— О чем вы, аспект?

— Такого никто не предсказывал, — озадаченно качал головой Греалин, глядя на гибнущий лес. — Этого не было ни в одном видении. Мы вышли за пределы пророчества.

Отряд потерял в огне пятерых, пропавших где-то в дыму. Френтис решил, что погибли и собаки, но вскоре подоспел Кусай, а за ним из высокой травы выскочили Чернозубая и все шесть остальных псов. Кобель ткнулся носом в спину Френтису, а когда тот обернулся, облизал ему лицо и хрипло гавкнул.

— Ты мой хороший кутеночек, — говорил Френтис, устало гладя пса по мохнатому загривку.

Они опасались конных разъездов воларцев, но ветер оказался их другом — дым от горящего леса укрыл их, словно плотным плащом. Издалека доносились звуки горнов и стук копыт, но никто из врагов не приблизился настолько, чтобы представлять угрозу. Миль через двадцать пологие холмы к северу от Урлиша сменились укромными лощинами и скалами, прекрасно знакомыми Френтису по испытанию глушью. Он разыскал глазами то место, где просидел три дня, пока за ним не явились люди Одноглазого, — высокий утес из песчаника с промоиной, выеденной у подножья протекающей рядом речкой, в ней мог бы поместиться их отряд целиком. Водный поток прекрасно заглушал звуки, но костра они так и не разожгли.

— Что до меня, то огнем я сыта по горло, — попыталась пошутить Иллиан, но девушку невольно передернуло, и Френтис заметил, как запали ее глаза.

У них не было ни еды, ни теплых вещей, которые могли бы защитить от ночного холода, лишь мокрая от пота одежда. «Я должен был уберечь людей от этого, — думал Френтис. — Слишком долго я упивался кровью». И, как нередко бывало в моменты сомнений, в его голове возник голос женщины: «Но ведь тебе нравился ее вкус, правда, любимый?»